Меченый. Глава 08 - Конец одноглазой
Ранее:
Глава 03 - Охота на оленей
Глава 04 - Гуси, гуси, оглянитесь!
Глава 05 - Хроменькому повезло
Глава 06 - Последний урок
Глава 07 - Схватка с медведем
Начало зимы в тот год не было суровым, и стая Одноглазой удачно совершала своп набеги. Но вот наступил месяц больших снегопадов. Все изменилось. Многие места Бэюн-Куту стали недоступными для волков, и пришли длительные голодовки. А тут еще в жестокой схватке с сохатым стая потеряла двух переярков н старого волка.
...Над тайгой забрезжил рассвет. По небу низко ползли серые тучи, а следом за ними по дремлющему лесу растекался таинственный шорох снегопада. Все поникло, затаилось, скованное беспредельной белизной, падавшей с мутного неба.
Вдруг на старой сосне подозрительно дрогнула ветка и пестрый дятел, высоко взлетев, поднял неистовый крик. Кук-ша — одна из самых болтливых сплетниц старого бора — насторожилась. Что происходит? Она бесшумно перемахнула поляну и хотела было нырнуть под крону подозрительной сосны, но что-то остановило ее. Кукша круто повернула назад. Уселась на вершине сухостоя и стала заглядывать под
сосну.
Птица беспрерывно вертела чубатой головой, рассматривая то правым, то левым глазом серый комок, прилипший к толстому сучку. Кто это так ловко замаскировался под снежный ком? Ага! Кукша стала различать лобастую морду, как бы окаменевшую в долгом ожидании, с острыми стоячими ушами, с длинными светло-серыми бакенбардами на щеках. Голова лежала на толстых лапах, прилипших к развилке
ствола.
Это старая рысь притаилась в засаде над звериной тропой. Ее сгорбленная спина и поджатые задние лапы прикрыты горкой снега — лучше маскировки не придумаешь.
Рысь, казалось, лениво дремала, но серо-зеленые глаза зорко блестели из-под чуть приподнятых век. Опытным взглядом кукша определила, что снежному надстрою на спине рыси по меньшей мере сутки. Каким нужно обладать чудовищным терпением, чтобы за долгую ночь и день не пошевелиться, изрбражая снежный комок! На что рассчитывает старая хищница? Вся тайга укрыта снегом, везде беспредельная белизна. Только покажись — тебя сразу заметят и сожрут. Хищники и жертвы продолжали таиться, испытывать терпение друг друга. А снег все шел и шел.
Но кукша знала, что рысь не напрасно прислушивается, проверяя застойную тишину бора. К полудню появились незримые вестники изменения погоды. И хотя небо пока оставалось хмурым и снег продолжал сыпаться на землю, обитатели леса, измученные голодом, скоро должны будут покинуть свои скрытые убежища в поисках пищи. И пусть старинные тропы, соединяющие отдаленные места страны Бэюн-Куту, завалило снегом. Память поможет животным отыскать проходы. Вот над таким проходом, соединяющим окрестности озера Амудиго с гольцами, и поджидала старая рысь очередную жертву.
Кукша, то и дело стряхивая со спины прилипавший снег, вертелась на сучке, стараясь быть на глазах у рыси. Если та подкараулит свою жертву, возле нее удастся поживиться и птице. Только бы дождаться, не прозевать, предупредить сообщницу о приближающейся добыче. Уж кто-нибудь непременно пройдет под сосной.
И вот наконец небо посветлело. Беспредельно распахнулась лесная ширь, и за волнистым контуром сосен высоко взметнулся Каларский хребет, весь в расщелинах, запорошенный снегом. Тучи отходили на запад.
Где-то далеко стукнул дятел. По лесу пробежал ветерок и от его прикосновения разрушились снежные дворцы, свалились пышные гирлянды, украшавшие кроны деревьев. Пробежал колонок, отравляя воздух душным запахом. Но рысь по-прежнему неподвижно лежала, вытянувшись на стволе.
Вдруг ее острые стоячие уши медленно вывернулись вправо и замерли, хотя на морде сохранялось удивительное спокойствие и глаза оставались полузакрытыми. Насторожилась и стала оглядываться кукша.
Что это там высунулось из-за толстой сосны и замерло рыжим пнем на сугробе? Кажется, коза... Так и есть, да еще и не одна, а с двумя подросшими козлятами. Они пасутся и, не торопясь, подходят к поляне. Уже слышны их скрипучие шаги по мягкому снегу. Рысь только скосила глаза.
На поляне козы задержались. Ловко разгребая снег маленькими крепкими копытцами, они срывали с земли лопухи, пожелтевшую траву. Торопиться «екуда, единственная забота — не прозевать, вовремя заметить опасность. И старая коза то и дело поднимала голову, задерживая взгляд на подозрительных предметах и прислушиваясь. Но разве могла она подумать, что под снежным комом, прилипшим к стволу толстой сосны, таится смертельная опасность?
Добравшись до середины поляны, козы решили отдохнуть: день уже наступил, да и лучшего места не найти — поляна широкая, чистая, все вокруг видно далеко, не так просто подкрасться хищнику. Они разгребли снег и улеглись на черной земле. Хорошо под теплыми лучами солнца, в сторожкой тишине леса.
Вдруг какой-то звук долетел до них. Козы вскочили и, сбившись в кучу, замерли. Подняв головы, они пытались разгадать, кто так неосторожно ходит по лесу. Из глубины бора слышались четкие шаги и скрип снега под тяжелыми копытами. Значит, это не хищник. II все же, на всякий случай, козы ускакали к краю поляны.
О, да это олень — дымчато-серый, с огромными рогами. Давно они не встречались с ним. Рогач высунулся из леса и стал кормиться на опушке, срезая острыми зубами молодые побеги берез. Козы постояли настороженно и решили удалиться: близость посторонних всегда вызывала в них беспокойство. Они не спеша направились к проходу под старой сосной.
Кукша заерзала от нетерпения и, не выдержав, крикнула. Но это не потревожило «оз.
Рысь сильнее прижалась к стволу и едва заметно повернула лохматую морду. Ее круглые глаза следили за каждым шагом приближавшихся животных, и от напряжения она запускала глубоко под кору когти передних лап, как бы оттачивая их. Кончик короткого хвоста, торчащий из-за ствола, нетерпеливо дрожал. С ветки свалился ком снега. Козы шарахнулись в сторону, но тут же остановились: справа и слева — непроходимый завал. Они долго присматривались к старой сосне и, убедившись, что все вокруг спокойно, двинулись к проходу.
Рысь приподнялась на передних лапах — только теперь разломился на ее спине снежный ком — и молнией упала на старую козу. Та неистово взревела от боли и бросилась назад. Но рыси не впервые было справляться с такой добычей. Вцепившись козе в бока длинными когтями и поймав зубастой пастью загривок, хищница свалила ее, и та уже
больше не встала.
Кукша дождалась, пока рысь закончит пир, и отвела душу на свежем мясе. А рысь ушла в чащу и притаилась там в "темном углу, под огромной высокорыо. Она, не торопясь, слизывала с груди и с лап прилипшую кровь, тихо мурлыча, наслаждалась покоем и ленью...
В бору снова 'наступила тишина, и казалось, на том и закончились треволнения зимнего дня. Но это было лишь начало больших событий, о которых долго не могли забыть
обитатели Бэюн-Куту...
Крик козы, схваченной рысью под старой сосной, испугал оленя. Он бросился наутек. Бежал долго, не щадя сил. Рогач решил уйти подальше от тех мест, где держатся хищники. Если бы не глубоки» снег, он непременно вернулся бы на гольцы, где спокойно прожил все лето.
Достигнув предгорья, олень решил задержаться — отдохнуть и покормиться. Бедняга, о« и не подозревал, какая страшная опасность таилась совсем близко от него...
Невдалеке, на пригорке, грелись «олкн —вся оставшаяся в живых стая: Одноглазая, Меченый, оправившаяся от ран Шустрая и четверо прибылых.
Шустрая была караульной. Она лежала на снегу, слегка сгорбив костлявую спину, и беспрерывно поворачивала голову то в одну, то в Другую сторону. Пролетит ли стайка птиц, ухнет ли, оседая, снег или ветерок «абросит подозрительный запах'— ничто не ускользало от ее внимания. Остальные спали.
Меченый лежал на сугробе, положив лобастую голову на вытянутые лапы. Следы тяжелой борьбы и длительных голодовок оставили и на нем свой отпечаток. За долгую зиму он досыта хлебнул суровой волчьей доли.
У края пригорка тревожно дремал самый худой переярок. Он уже не раз ловил на себе недобрые взгляды Меченого и понимал, что это значит. Удача давно покинула стаю, ¦ Глубокий снег не давал совершать набеги. Куда ни сунься — утонешь с головой. Попробуй догони оленя или косулю. Волки уже много дней не покидают пригорок. Голод озлобил их. И переярок чувствовал, что если не придет удача, он, самый слабый из стаи, станет ее добычей. Кинется на него Меченый никто не заступится, все будут на стороне сильного. И только Одноглазая, лежавшая поодаль в полузабытьи, по приметам угадывала, что близятся лучшие дни. Повеет теплом, солнце начнет нагревать верхний слой снега. Ночью он замерзнет, и по этому насту волки возобновят свои набега. Знала волчица и то, что с приходом весны стая распадется — таков закон. Молодняк покинет Бэюн-Куту и начнет самостоятельную жизнь, а она вернется к норам и к новому потомству.
...К полудню лес отогрелся, запахло хвоей, корой, старыми дуплами. Снег посинел, стал нагреваться, и поползли по нему неведомо откуда букашки, паучки. Стайки чечеток и снегирей потянулись на север. Все это — вестники перелома.
До пригорка донесся какой-то звук. Волки все разом вскочили и повернули морды.
— Тщеи... тщеп... тщеп... — мерно неслось по лесу.
Это все тот же дымчато-серый олень-рогач двигался между деревьями, разгребая грудью снег. Шел он не торопясь, тяжело переставляя ноги, направляясь к «рутякам. Волки бросились ему наперерез. В размякшем снегу они тонули по самые уши и не могли прыгать. Попробовали брести, но где же им догнать длинноногого! Так «и с чем и вернулись на пригорок. А олень скрылся в глубине бора.
Солнце продолжало пригревать. Над вершинами сосен в синеющем небе появилось и растаяло облачко. Чище, звучнее становился воздух в лесу — это тоже вестник ясной погоды и мороза. Одноглазая поняла, что ночь будет звездной, к утру непременно образуется наст.
Старая волчица не ошиблась: солнце еще не село, а уже повеяло холодом. Букашки и паучки, поверившие было теплу, поторопились вернуться в свои убежища. Только волки радовались похолоданию.
Под утро наконец сковало снег крепкой коркой, и стая бросилась по следу старого оленя.
Впереди бежит Меченый, легко неся гибкий корпус «а сильных лапах, отмеряя расстояние огромными прыжками. Остальные еле поспевают за ним. Теперь хищники снова дружны, дерзки и бесстрашны. Мелькают сосны, бугры, овраги. Но даже в этом бешеном беге волки не забывают о порядке: бегут гуськом, бесшумно.
На холме стая задержалась: из глубины обширного лога ветерок донес запах оленя. Одноглазая с беспокойством услышала стук дятла, возвещавшего утро. Надо торопиться,— ведь наст продержится недолго. И волчица повела стаю в глубь леса.
Но тут предательски хрустнул наст под волчьими лапами. С криком взметнулась кедровка, по тайге пополз зловещий шорох.
Вспугнутый олень бросился наутек редколесьем. Бежал легко, уверенно, еще не понимая, какая опасность нависла над ним. Вот он выкатился на верх пологой сопки и остановился, чутко прислушиваясь. Медленно выползло из-за горизонта солнце. Потоки холодного света лились по бору, и в мутной дали четко обрисовались силуэты гор.
Олень стоял в полуоборот к своему следу, весь настороженный. Все в нем охвачено желанием разгадать, насколько опасен шорох, который спугнул его с кормежки. В широко расставленных ногах, в гордо откинутой голове, в раздутых ноздрях — что-то неукротимое, полное дикой звериной вольности.
Вот опять шорох — теперь уже ближе, яснее. Олень весь повернулся к нему и угрожающе потряс рогами, еще не понимая, кто это бежит его следом. Но вот между сосен по снежной белизне замелькали серые тени. Рогач узнал волков и, как птица, понесся к гольцам.
Теперь волки не выпускали его из виду, но и не торопились. Одноглазая знала, что рогача не взять на твердом насте. Надо подождать, пока пригреет солнце, снежная корка^ слегка ослабеет и не сможет выдержать оленя.
Солнце поднималось все выше. Заиндевевшие вершины сосен пылали алмазным блеском. Потеплел воздух. В птичьем гомоне, в шелесте крон, — во всем чувствовался перелом. Не заглушить больше зиме ни пургой, ни ночными морозами крик желны, бормотанье косача, стук токующего дятла, подледный вздох ручья, - - все потянулось к жизни, и солнце торопилось убрать снег к приходу весны.
Рогач уходил тенистым бором на восток, к Мугою: там снег помельче. У него еще было много сил, и он надеялся на свои ноги. К тому же олень не успел утром набить желудок и ему бежалось легко. Но солнце пригревало сильнее, слабела настывшая за ночь снежная корка.
И вот наст проломился под острыми копытами, олень всей своей огромной тушей завалился в сугроб. Небольшое усилие — и он снова наверху. Только теперь его прыжки стали мельче, исчезла прежняя уверенность. Страх неожиданно подкрался к нему, и его стали пугать колоды, кусты, пни. А зловещий волчий шорох слышался все ближе.
Одноглазая решила, что дальше медлить нельзя: скоро наст совсем размякнет, не будет держать и волков. И она подала знак к нападению. Вперед вырвался Меченый. На бегу он хватал пастью снег, пытаясь приглушить тяжелое дыхание. Глаза красные, злобные. Для него в этот момент ничто не существовало, кроме желания свалить жертву. Едва касаясь наста, он стал нагонять рогача.
Глухое тревожное чувство все больше овладевало оленем. Он часто заваливался в снег, твердая корка резала ноги. А до Мугоя еще далеко; чувствовал он, что не добраться. Справа, между сосен, мелькнула серая тень и быстро понеслась вперед — это Меченый перерезал путь. Рогач метнулся влево, но тут перед ним оказалась Одноглазая. Олень на секунду замер в нерешительности и вдруг стремительно, понесся навстречу Меченому.
Они сходились в быстром беге. Рогач, прокладывая себе путь тяжелыми прыжками, утопал в снегу, но не сворачивал в сторону. Неизвестно, на что рассчитывал он, решившись на этот неравный поединок. В смертельной опасности даже слабые животные способны на подвиги...
Меченый втянул свисающий язык, чтобы не откусить его во время схватки, и весь напрягся, готовясь к прыжку. Он спружинил спину и хотел уже оттолкнуться, чтобы вцепиться зубами в жертву, но тут под ним провалился наст, он со всего разбега застрял в сыпучем снегу и попал под оленя. Тот сильным ударом передней ноги отбросил его назад и, собрав остатки сил, понесся по лесу. Скорей, скорей к показавшимся впереди скалам!
Стая замерла, готовая броситься на Меченого, чтобы покончить с ним, — ведь удар оленя обычно смертелен. Меченый вмиг догадался и вскочил. Ни единым движением не выдал он страшной боли в лопатке, грозным взглядом предупредил всех о готовности растерзать любого, кто усомнится в его силе, и, не дожидаясь команды Одноглазой, бросился за оленем.
Наст все слабел. Теперь и Меченый стал чаще заваливаться в снег, оборвался его быстрый бег, он отстал от стаи, и не на ком было ему сорвать свою злобу. Остальные волки продолжали преследование.
Олень выбивался из сил. Голова его падала под тяжестью рогов, уши повисли, шерсть взъерошилась и потеряла блеск. Ноги до кости были разорваны настом, и теплая кровь окропляла его след. Бежал он медленно.
Скорее бы к скалам!
По знаку Одноглазой вперед выкатилась Шустрая. Она обошла оленя полукругом, и, улучив момент, бросилась на него сбоку, вцепилась зубами в загривок. За ней кинулись остальные. Олень взревел от страшной боли, и далеко по бору разнеслось печальное эхо...
На всю тайгу уже торжествующе кричал подоспевший ворон Щербатое Крыло. Из чащи стали выползать четвероногие нахлебники. Рогач не сдавался. Не так просто волкам завладеть им в глубоком снегу, где они тонули с головой. Невероятное усилие, взмах рогами, прыжок — и переярок распластался у рогача под ногами. Олень бросился в сторону, упал, но какая-то неведомая сила и тут выручила его. Он вскочил, стряхнул с себя страшную тяжесть и снова понесся вперед, заливая снег кровью. Он уже с трудом различал стволы деревьев, колоды, пни. Ноги отказывались служить. И все же он пробивался вперед к скалам, все больше слабея.
Волки отстали. Солнце окончательно растопило наст, и дальнейшая погоня бесполезна. Но Одноглазая знала, что рогач тяжело ранен, обессилел и не сможет уйти далеко. Нужно переждать до рассвета, до нового наста.
Волчица уже стала выбирать место для дневки, но тут подлетел Щербатое Крыло. Он что-то бормотал, махал крыльями и, перелетая от сосны к сосне, звал хищников за собой по следу оленя. Одноглазая сначала не могла понять, чего добивается ворон. Она стала вглядываться в ту сторону, куда ушел олень. Там маячили кудрявые сосны, а за ними, на фоне голубого неба, торчали мрачные силуэты гранитных откосов. Среди них Одноглазая наконец различила знакомую скалу с выступом и звериным кладбищем под нею. И тут ей стало понятно, что именно туда отступает рогач. Теперь ему не уйти от расправы! Не стоит ждать утра.
Щербатое Крыло торжествовал. Нагнав оленя, он кружился над ним, кричал. К нему стаями стали слетаться вороны, и их зловещее карканье разносилось далеко по лесу. Рогач знал, что не к добру кричат черные птицы. Он истекал кровью и уже не способен был сопротивляться. Теперь он хотел только одного — как-нибудь выбраться на верх скалы, на выступ, что навис над черным провалом.
День был в разгаре. Расползлась по бору теплынь, размяк, потемнел, набухая водою, снег. Уже по-весеннему зашумели сосны. Олень кое-как взобрался на пригорок. Повернувшись, он с трудом поднял ослабевшие уши и долго прислушивался. Потом, доверившись тишине, тяжело опустился в снег. Как необходим был ему отдых! Страшная тяжесть сковывала его всего.
Но опять послышался шорох, ветерок набросил волчий запах, и олень, поднявшись, с невероятным трудом продолжал брести по глубокому снегу к скале...
Волкам тоже нелегко было почти с головой в снегу ковылять за ним, но они могли не торопиться: Одноглазая не помнит случая, чтобы загнанное на выступ животное осталось живым. Теперь у волков одна забота — преследовать оленя, пока он не добредет до выступа.
Воронье облепило все камни и деревья вокруг скалы, туда же потянулась хищная мелочь. Всем хотелось увидеть, как волки будут брать рогача.
Стая разделилась. Одноглазая решила сама преследовать жертву до выступа, чтобы столкнуть ее оттуда, а Меченый с Шустрой и остальными бросились к подножию скалы, к месту предстоящего пира.
Олень, уже не оглядываясь, карабкался по крутому косогору, все чаще падая от изнеможения. Почти по пятам за ним бежала Одноглазая. Ее подбадривала близость развязки, и она не щадила себя в этом последнем беге. Оба они почти одновременно оказались на скале рядом с выступом.
Природа будто нарочно устроила этот выступ — площадку над скалою, чтобы там могли спастись от хищников копытные звери. Площадка была крохотная, неровная, наклоненная в одну сторону, и нависала над глубокой пропастью. Попасть на нее можно было только сквозь узкую щель в гранитной стене, обрамляющей верх скалы.
Олень огромными прыжком вскочил на выступ и, повернувшись к проходу, запер его рогами.
Тут-то Одноглазая и совершила смертельную ошибку. Увлекшись преследованием, она выдалась к площадке больше, чем нужно, и сползла прямо к оленю на рога. Она попыталась отскочить, но было уже поздно: острые концы рогов пронзили ее. Собрав последние силы, олень взмахом головы сбросил старую волчицу в пропасть...
Волки, собравшиеся внизу, видели, как что-то серое, распластавшись в воздухе, ударилось об острую грань карниза, взвизгнуло, перевернулось и вместе с камнями упало под скалу. Они узнали мать. Но теперь она была для них только добычей. Меченый и Шустрая первыми подскочили к ней. Одноглазая, корчась от боли, мутным глазом напрасно просила пощады. Волки остались верны своему закону...
Вечерело. Солнце вырвалось из-за туч и, прячась за грядами Каларского хребта, осветило прощальными лучами останки Одноглазой на окровавленном снегу — клочья шерсти да обглоданные кости. Нетронутой осталась только ее голова.
Даже после смерти она сохранила суровые черты жестокой властительницы Бэюн-Куту и долго еще наводила страх на хищную мелочь.
Так окончила свое существование одноглазая разбойница, вожак стаи неустрашимых белогрудых волков.
Меченый и Шустрая лежали в стороне от других, зализывая примятые подошвы лап. Их желудки были набиты свежим мясом. Теперь надо выспаться. 6 завтрашнем дне сытый волк не думает.
Потухли последние отсветы заката. Похолодало. Густые сумерки укутали все вокруг. Рогач давно покинул выступ на скале. Он с трудом добрался до разлапистой сосны, что росла на крутом склоне отрога, и там решил передохнуть. Он уцелел в схватке за жизнь, и теперь бока его ровно раздувались, уши спокойно сторожили местность.
Никого не осталось и под скалой. Стая распалась. В Бэюн-Куту остались только Меченый и Шустрая.
А дни неудержимо катились к теплу, к лету.
Далее:
Глава 09 - Меченый побеждает врага
Глава 10 - Погоня за старым козлом
Глава 11 - У скалы смерти
Глава 12 - Лось в борьбе за жизнь
Глава 13 - За снежными баранами
Произведение публиковалось в:
"Приамурье моё - 1971". Литературно-художественный альманах. Благовещенск, Амурское отделение Хабаровского книжного издательства, 1971