Меченый. Глава 10: Погоня за старым козлом
Ранее:
Глава 05 - Хроменькому повезло
Глава 06 - Последний урок
Глава 07 - Схватка с медведем
Глава 08 - Конец одноглазой
Глава 09 - Меченый побеждает врага
Хмурилось мглистое небо. По ночам шумел бор, растревоженный холодными ветрами. Зима не застала на озерах пролетных птиц, в берлогах скрылись медведи, зарылись в землю бурундуки. Изредка в лесной тишине стукнет дятел или щелкнет белка, да на заре пройдет по скрипучему снегу з поисках корма сохатый.
Частые снегопады взбудоражили коз. Сбившись в табуны, они покидали на зиму Бэюн-Куту, отправляясь на юг, в районы мелких снегов: там легче добывать корм. Козы шли туда извечным путем, проложенным еще далекими предками. Им приходилось преодолевать огромные пространства лесов, марей и гор. Неизвестно, по каким приметам находили они этот путь. Но как бы табуны ни петляли по тайге, они переходили вброд реки и преодолевали малодоступные хребты строго в определенных местах. Это хорошо знали Меченый и волки его стаи; уроки Одноглазой не забывались.
В тот вечер в тайге было тихо. В небе мерцала печальная звезда — одна единственная над всей страной Бэюн-Куту. Вспугнутый шорохом падающего с деревьев снега, из чащи выскочил табун коз. Впереди огромный самец. Он гордо держит рогатую голову и огромными прыжками несется вперед, легко перескакивая через кусты, рытвины, валежник. За ним мчатся остальные.
Уже стемнело, когда козы миновали ложок и, выскочив на пригорок, замерли. Вокруг все спокойно. Где-то за горами показалась холодная луна. Но вот вожак медленно повернул голову и долго всматривался в поредевший мрак ночи. Там, где-то за краем бора, — переправа через Мугой, самое опасное место на всем их длинном пути. И не только потому, что по реке уже плыла шуга, что оголились перекаты. У переправы, где следы всех табунов сходятся в одну тропу, устраивают свои засады хищники. Вот почему табун так осторожно подбирался к переправе.
Козы продолжали свой путь, но даже во время стремительного бега ничто не ускользает от их пристального внимания. Хрустнет ли веточка, промелькнет ли вспугнутая птица, — табун замирает, чтобы разгадать, насколько опасен этот звук или тень.
Вот впереди в темноте показался просвет — край бора. Вожак обошел его слева и наткнулся на тропу. По запаху, еще сохранившемуся на снегу, он догадался, что ее протоптали другие табуны коз и что она ведет к переправе.
Впереди «мутно чернеет кочковатая марь, прижавшаяся одним краем к реке. Тут нужно быть особенно осторожным.
Козы, вытянув шеи, с тревогой всматривались в темноту. Кажется, ничто не вызывает подозрений, но у вожака почему-то растет беспокойство. Переступая с ноги на ногу, он втягивает влажными ноздрями воздух, не отрывая взгляда от темнеющих впереди кочек.
Неожиданно он огромным прыжком бросается в сторону, отрывистый крик дважды разрывает тишину.
— Бек... бек...
Козы вмиг рассыпались, как стайка птиц, но тотчас снова сомкнулись и одним серым лоскутом замелькали по снежному полю. Никто не думает, откуда грозит опасность, все слепо следуют за вожаком. Они перемахнули край мари, у кромки бора задержались и стали беспокойно оглядываться, пытаясь угадать, что случилось. Но вокруг по-прежнему тихо.
Это была испытанная хитрость вожака. Таким приемом ему не раз удавалось обнаружить врага, подкарауливавшего добычу. Заметив убегающих коз, хищник обычно не выдерживает и бросается вдогонку. Но ему не сравниться в прыткости с этими бегунами. Только птица, да и то не каждая, может обогнать козу.
За табуном никто не погнался, и вожак решил, что путь к переправе открыт. Козы тронулись к реке, продвигаясь рывками: побегут, остановятся, послушают, осмотрятся — и снова прыгают дальше.
Вот уже впереди зачернела река, ветерок донес скрежет шуги. Там, за Мугоем, в редколесье, можно будет отдохнуть и покормиться. Отбросив страх, животные бросились вперед.
И вдруг, словно от взрыва, взвихрился снег. Табун шарахнулся в сторону. На вожака навалилось тяжелое и страшное, он перевернулся в воздухе и упал. Что-то острое больно впилось в загривок. Рядом в предсмертном страхе взревела коза и покатилась по снегу с прилипшим к ней серым комком. Волчий запах обжег козлу ноздри. Из раны брызнула кровь. Страх вернул ему силы. Он вскочил на ноги, прцгнул, упал, снова вскочил, и наконец ему удалось оторвать от себя волка. Обезумев от боли и страха, вожак понесся назад к лесу.
Остальные козы прорвались к реке. В панике, сбивая друг друга, они ринулись в воду и вместе с шугой были снесены течением на каменистый перекат. А на берегу пировала стая Меченого.
Вожак остался один, отрезанный от табуна. Страх гнал его все дальше от реки. Он и без того был утомлен дневным переходом, голоден, а теперь ко всему прибавилась боль от раны. Мелькали ложки, поляны, перелески. Но, удаляясь от предательской переправы, козел инстинктивно понимал, что его путь должен лежать не на север, куда он сейчас стремительно бежит, а на юг, и непременно к той же проклятой переправе.
Вот и пригорок, где козел совсем еще недавно стоял с табуном. Здесь он задержался, прислушиваясь, нет ли погони. Впервые оказавшись без табуна, он ощутил одиночество, и все окружающее — сосны, кустарник, пни, даже снег — показалось ему чужим, готовым схватить его и бросить на растерзание волкам.
Погони не было. Луна одиноко висела над бором. Укоротились тени деревьев. Вожак все еще не мог прийти в себя. Безудержное желание двигаться на юг проснулось снова, но тут же в его памяти воскресла кочковатая марь, темная полоска реки у переправы, предсмертный крик козы, и почти физически он ощутил отвратительный волчий запах. Дрожь пробежала по его телу. Ему вспомнился табун, брошенный у реки, знакомая тайга на далеком юге, где ему приходилось зимовать...
Человек очень мало знает о внутреннем мире животных. Эта область трудно поддается исследованиям и таит в себе много неизвестного. Каждый зверь испытывает тревогу, радости, в животных до какой-то степени развито воображение, они видят сны, привязываются друг к другу, тяжело переносят разлуку, но все это внешне проявляется в них слабо. Только при очень внимательном и длительном наблюдении можно кое-что заметить.
Окончательно доверившись тишине, козел, не торопясь, сошел с пригорка. Инстинкт упрямо гнал его обратно к переправе. И выше и ниже по реке были доступные и безопасные места, но для козла существовала лишь одна переправа, которой пользовались все табуны с давних пор, и он тянулся к ней, подчиняясь внутреннему зову.
Но теперь в нем проснулся голод. Прежде, чем снова двинуться к реке, нужно восстановить силы. Неровен час, опять наскочишь на волков. Голодному от них не уйти. И козел, медленно продвигаясь по ложку, стал кормиться, добывая из-под снега пожелтевшую траву.
Прошумел предутренний ветерок. Вожак вышел на свой вечерний след и долго топтался на месте. Ныла рана. Голод продолжал мучить его, но уставшие ноги уже не в силах были держать отяжелевшее тело. Надо прилечь. Выбрав местечко повыше, козел стал разгребать снег.
Козы ни за что не лягут прямо на снег или на траву. Им нужно непременно разгрести все до черной земли, только тогда они могут уснуть. Из-под ног вожака летели комки снега вместе с землей. И вдруг шорох. Козел насторожился, готовый броситься наутек. Кто-то движется по его следу! Вот справа хрустнула веточка, затем слева. Это волки окружают его! Не замечая пней, валежника, кустов, козел понесся прочь по бору.
Он вспугнул большой табун коз, отдыхавший в густом сосняке. Внутренним чутьем козел понял, что нужно присоединиться к собратьям, тогда волки потеряют его след среди множества других следов и, может быть, отстанут. И он бросился вдогонку.
Животные узнают друг друга не только по крику, по запаху, по внешним формам, но и по шороху поступи. Козы скоро догадались, что их преследует свой, и прекратили бег. Вожак, врезавшись в табун, остановился и стал пугливо оглядываться. Трудно сказать, что его выдало: заметили ли козы в его глазах ужас, уловили ли они волчий запах на его шубе, но они догадались, что он спасается от смертельной опасности. Тревога охватила весь табун, и животные в панике замелькали по уже освещенному рассветом бору.
Волки не появлялись, и козы наконец остановились. Они стали кормиться, медленно передвигаясь по краю леса. Вожак с трудом тащился за ними. Ему хотелось отдохнуть, но страшно было отстать, остаться одному. Чутьем он понимал, что погоня не прекращена, что борьба только начинается.
Табун двигался к переправе через Мугой. Его путь тоже лежал на юг. Однако козы не решались переправиться через реку днем. Выбравшись на холм, они решили дождаться ночи недалеко от кочковатой мари.
Уставший вожак разгреб снег и долго топтался возле приготовленной лунки, не решаясь лечь. Тревога мучила его. Остальные козы стали дремать. Но сон у животных сторожкий. Тело отдыхает, а слух начеку.
Потрескивали от мороза деревья. На вершине сосны появилась кукша. Повертела чубатой головкой, окинула спящий табун хищным глазом и скрылась. Затем над бором пролетела стайка черноголовых синиц. Стороной пробежал вспугнутый кем-то заяц. Эти обычные звуки не обеспокоили коз.
Но вот недалеко что-то глухо хрустнуло. Козы мгновенно вскочили и скучились. Это по их следу мчалась волчья стая. Раздувая тяжелым дыханием бока, хищники открыто бросились следом за удирающим табуном. Где-то впереди зловеще прокричал старый ворон Щербатое Крыло.
Козы бежали, не щадя сил. Внезапно табун, как по команде, раскололся пополам. Одни искали спасения в чаще, другие пробивались к открытым марям. Так всегда поступают козы при смертельной опасности.
Вожак оказался впереди небольшого стада. Хотя ноги плохо подчинялись ему, он стремительно перепрыгивал через кусты: опасность приглушила и голод, и усталость. Остальные едва поспевали за ним. Чутье упрямо напоминало ему, что нужно держаться ближе к реке.
За холмами козы замедлили бег. Пора передохнуть: табун растянулся, молодняк, непривычный к длительному бегу, приотстал. Вожак тоже бежал через силу. Впереди, за гранью снежных сугробов, смутно синело озеро Амудиго, где каждая тропинка, кустик, ручеек были ему знакомы. Не одно лето спасался он на его влажных берегах от гнуса. Надо добраться туда — там и корм свежее, и место более открытое, все видно вокруг, как на ладони.
Но усталость брала свое. Табунчик остановился, и козы разбрелись по ернику в поисках корма. Вожак с трудом разгреб снег там, где стоял, и первый раз в жизни не стал сдирать с земли траву — не было сил. Так и свалился в незаконченную лунку. С закрытыми глазами он похватал снег, пытаясь охладить нутро, и стал засыпать. Только послушные уши, поднятые свечой, продолжали сторожить тишину...
Солнце пригревало. Ветерок ласково рылся в шубе козла.
Недалеко от места, где остановился табун, из ложка вынырнула серая тень, постояла, осмотрелась и бесшумно двинулась вперед. За ней появилась другая, третья, и все они замерли пнями на краю перелеска. Козы и не подозревали, что волки могут подобраться так близко. Одни из них продолжали кормиться, другие уснули.
В лесу в этот зимний день все отдыхало. Даже неопавшие листья на ольховом кусте, сухие, невесомые, не шевелились. Вдруг страшный треск нарушил тишину, и табун, словно подхваченный вихрем, замелькал по редколесью. За ним, не отставая, полз шорох.
Теперь у козла не было прежней легкости в беге, ноги плохо несли его отяжелевшее тело, помутневшие глаза с трудом различали просветы в лесу.
За ближним контуром сугробов всплыл пологий берег озера. Куда бежать: направо или налево? Табун снова разделился на две части. Вожак с несколькими козами стал огибать озеро оправа и чутким ухом вскоре отметил, что шорох погони исчез.
Козы замедлили бег. Даже страх теперь был бессилен перебороть в них усталость. Вожак в изнеможении свалился на снег, даже «е начав делать лунку. Опустилась отяжелевшая голова, закрылись глаза.
И тут издалека снова донесся неясный звук. Козел едва поднял тяжелую голову, с трудом встал. Три козы — все, что осталось от большого табуна, — были готовы следовать за вожаком. Звук стал быстро надвигаться на поляну. А козел продолжал стоять. У него вдруг мелькнула страшная догадка, что волки гонятся именно .за ним, что это его они наметили в жертву. Два-три прыжка — и он с остальными козами исчез в чаще.
Волки нагло готовились к последней атаке. Серые тени замелькали слева от коз, опережая их. Хищники вели табунчик в нужном для них направлении. Подчиняясь инстинкту, козы снова разделились. Вожак остался один. Ему суждено было принять на себя всю ярость волчьей стаи. А силы уже исчерпаны.
Внезапно лес раскололся широкой щелью, и за просветом распахнулась широкая марь. Вот и знакомая тропа, и снежные сугробы, политые, как и вчера, бледным отсветом вечерней зари. Козел опять оказался у той же переправы через Мугой. Он отчаянно бросился к рекё, но когда он уже оторвался последним прыжком от берега, его оседлал волк, и они оба рухнули в холодные волны.
Брызгами разлетелась шуга, пропустив глубоко под себя козла и хищника, прилипшего к его спине. Остальные волки ждали развязки на берегу.
Козел появился на поверхности немного выше переката. Он стряхнул с рогатой головы воду и стал быстро грести ногами, торопясь добраться до противоположного берега. Но течением его неумолимо сносило вниз, к перекату, откуда доносился шум беснующегося потока.
Рядом вынырнул волк. Жадность не дала ему заметить надвигающуюся опасность, он не слышал предупреждающего рокота воды, доносившегося из-за поворота и, охваченный охотничьим азартом, стал подбираться к козлу, разгребая лапами шугу. Вот он уже открыл пасть, чтобы покончить с жертвой, но козел увернулся и ударил его копытом по голове.
И тут совсем рядом оказались черные камни переката. Оба животных забыли друг о друге. Надо спасаться! Волк бросился обратно к берегу, где поджидала его стая, а козла инстинкт гнал на противоположную сторону. Но они не успели. Течение подхватило их, смешало с шугой и с ревом бросило в бурлящий поток.
У волка сломились и повисли уши, намокший хвост тянул на дно. Он стал захлебываться. Окончательно обессилел и козел: ноги уже не работали, голова сваливалась набок, ноздри заливала вода... Но вот и конец переката. Еще раз бугром поднялась вода, и какая-то сила бросила полумертвых животных далеко вперед, на крошечную, еще не совсем крепкую льдину. Они лежали на ней рядом без движения.
Перекат остался позади, льдину несло дальше. По берегу гуськом бежали волки. Не отрывая глаз, они следили за плывущим посредине реки островком.
За поворотом льдина свернула в тиховодину и замедлила ход. Волки, как по команде, остановились и замерли. Теперь даже Меченый готов был броситься в воду за близкой добычей. Но он хорошо знал, что такое шуга. Осторожность .научила его не пренебрегать опасностью. И он, переступая с ноги на ногу, продолжал стоять на берегу.
С реки долетел дразнящий запах добычи. Шустрая не выдержала, шагнула к воде, но поймала на себе предупреждающий взгляд Меченого: ни с места! Пришлось подчиниться. Запах добычи тянул ее к себе, не было сил усмирить гнев. Волчица, упершись передними лапами в землю, подняла лобастую морду и завыла.
Этот вой, услышанный на льдине, заставил животных очнуться. Они зашевелились. Козел хорошо знал, что обещает этот протяжный звук. Дрожь пробежала по его окоченевшему телу. Он с трудом приподнялся на колени и какое-то время не мог понять, что с ним, почему под ногами у него лед. И вдруг сразу вспомнил погоню, прыжок в воду, волны бушующего переката.
Он оглянулся. Справа тянулась к нему морда волка. Как жалко выглядел теперь этот потомок Одноглазой! Насквозь промокшая шуба прилипла к худым бокам, голова с полуоткрытыми глазами казалось непомерно большой. И все же вой Шустрой пробудил его к жизни. Даже погибая, он не мог смириться с тем, что рядом остается живая, не убитая добыча. Но хвост, намертво примерзший к льдине, приковал его к месту. Не уйти теперь хищнику с реки, не бегать больше со стаей по бору. В бессильном отчаянии волк продол-жал щелкать зубами, хватая пастью сырой холодный воздух.
Стая видела, как льдину снова подхватило течением, к как с нее соскочил козел. Он добрался до противоположного берега, стряхнул с себя воду и скрылся в чаше.
Далее:
Глава 11 - У скалы смерти
Глава 12 - Лось в борьбе за жизнь
Глава 13 - За снежными баранами
Глава 14 - Худой волк
Глава 15 - Послесловие
Произведение публиковалось в:
"Приамурье моё - 1971". Литературно-художественный альманах. Благовещенск, Амурское отделение Хабаровского книжного издательства, 1971