Меченый. Глава 11: У скалы смерти
Ранее:
Глава 06 - Последний урок
Глава 07 - Схватка с медведем
Глава 08 - Конец одноглазой
Глава 09 - Меченый побеждает врага
Глава 10 - Погоня за старым козлом
Наступила пора затяжных снегопадов, время тяжелых испытаний для всех жителей Бэюн-Куту.
Еще до наступления темноты пробудился колонок и выглянул из темного убежища, которое он устроил в корнях сгнившей сосны. Кругом все бело, будто зачарованные, стоят убранные снежными гирляндами сосны.
У хищников к ночи одна забота — поесть. Хорошо козам: чтобы добраться до еды, достаточно разгрести копы-тами снег. А оленям или сохатым еще лучше — они едят побеги берез, осин, даже кору. Колонку прожить зимой куда труднее. Если и выпадет удача, так соберется столько родственников, что без драки не обойтись.
Зверек взобрался на пень, взбил коготками слежавшуюся за день шерсть на боках, продул нос и двинулся на поиски добычи.
Колонку в тайге все доступно, у него длинное гибкое тело и цепкие когти. Он пролезет в самую узкую щель, в любое дупло. Он дерзок и смел, способен затеять драку с более сильным противником, раздражителен и подвержен припадкам бешеного гнева, который умножает его силы.
Прыгая, колонок все время прислушивается и принюхивается. Но бор пуст, уже вторую ночь невозможно добыть пищу.
Вдруг зверек уловил запах теплого мяса. Поднялся свечой, осмотрелся, потянул носом воздух — действительно пахло свежим мясом. Охваченный нетерпением, он поспешил на запах.
То, что увидел колонок, озадачило его. В ствол сосны впилась когтями совиная лапа — одна только лапа. Что за чудо? Куда же девалась сама сова? Колонок уже считал ее своей добычей.
От сосны на дно лощины убегал след кабарги, а рядом тянулась полоска крови. Ага, и этот крошечный олень ранен! Хищник растеряйся: и сову надо найти, и кабаргу нельзя упустить.
Кабарга все-таки больше соблазняла колонка — мяса хватит на много дней, не то, что от совы...
И он стал догонять кабаргу. Но вдруг остановился — почему кровь на следу пахнет совой? Не сразу догадался колонок, в чем тут дело.
Сова впилась в спину кабарги, та кинулась бежать. Чтобы как-то остановить кабаргу, сова уцепилась одной лапой за сосну, но лапа оторвалась. Теперь сова долго не удержится на бегущей кабарге. Надо поскорее догонять!
Первой попалась колонку сова. Она лежала на снегу, готовая защищаться. Да где же ей теперь отбиться? Прыжок, писк, — и птица забилась в снегу с разорванным горлом. Зверек напился крови, оттащил сову под колоду, зарыл в снег и бросился дальше, — за кабаргою. Раненая, она не должна была далеко уйти.
Колонку повезло. Вскоре он наткнулся на кабаргу. Не успела та вскочить, как хищник прилип к ее спине и впился зубами в загривок. Кабарга снова бросилась бежать. Она неистово кричала, падала, обливаясь кровью, силы ее были на исходе, а колонок уже добирался до ее шейных позвонков.
Предсмертный крик кабарги, пробежавший по ложку, вспугнул отдыхавших там двух оленей — самку с теленком, и они решили поскорее убраться из ложка.
Но, убегая от одной опасности, олени столкнулись с еще большей. Оленуха бежала впереди, след ее прикрывал сын. Сквозь поредевший лес блеснули заснеженные горы, куда стремились животные. Оставалось только обежать холм, но вдруг впереди послышался шорох, и совсем рядом появилась стая Меченого.
Повезло волкам. Не часто жертва сама лезет в пасть. Уже много дней стая рыскала по тайге в поисках пищи. Волки обшарили берег Амудиго, западный край бора, но добыча был ничтожной. А последний ужин успел уже забыться, да и был не очень-то сытный: растерзали волка, покалеченного в схватке с козлом. И это на всех девятерых хищников, которые легко съедали двухгодовалого лося. Голод уже порождал среди волков вражду. Каждый стал опасаться соседа.
И вот неожиданная удача. Волки услышали приближающийся шорох и по тяжелому скрипу снега догадались, кто это торопится к ним. Однако с первого наскока стае не удалось расправиться с оленями, — те могли поспорить с волками в беге по глубокому снегу.
Они бросились было вниз к реке, но, сообразив, что на скользком льду волки их легко настигнут, повернули вправо, к гольцам. За «ими не торопясь, то отставая, то нагоняя, полз зловещий волчий шорох.
Меченый тяжелыми прыжками раздвигал пушистый снег. За ним бежала Шустрая, в точности повторяя движения вожака. Меченый выгодно отличался от всей стаи. С каждой новой луной он все больше креп, наливался звериной силой. Он не боялся опасности, и все слепо повиновались ему.
Меченый сразу догадался, что олени хотят прорваться к гольцам, где снег глубже. Добыча может уйти! Подав знак стае не отставать, он оторвался от следа оленей и стал обходить его оправа, стремясь завернуть животных к сопкам.
Нужно было невероятное усилие, чтобы опередить быстроногих оленей. Но зато волки хорошо знали тропу от бора к гольцам, "по которой удирали животные. Скрытыми ложками, пересекая заледеневшие ключи и овраги, стая бросилась напрямик и скоро вышла на тропу впереди оленей.
Те бежали устало, тяжело. Из открытых ртов свисали длинные языки. Клубы пара, вылетая из ноздрей, затуманивали глаза. Спасение, казалось, уже близко, и тут снова впереди взвихрился снег, вокруг оленей сомкнулось серое кольцо.
Несколько минут отчаянной схватки — и круг разорвался. Оленям удалось прорваться назад, в лес. Они тащили за собой кровавый след.
Стая задержалась. Меченый, провожая прищуренными глазами удирающих оленей, увидел за краем бора черную скалу с выступом, под которой погибла Одноглазая, и решил не опешить. Пусть жертвы изматывают силы, легче будет завладеть ими. Все равно по глубокому снегу теперь их не взять.
Но и другое задерживало хищников. На взбитом снегу лежал переярок с переломленной спиной. Он настороженно смотрел на собратьев, окруживших его. Переярок догадывался, чем окончится для него этот день. Трусливо оглядываясь «а малейший шорох, он ловил на себе голодные взгляды волков, ожидавших лишь команды вожака, чтобы начать этот случайный ужин.
Первой к нему подошла Шустрая. Подступили и остальные. Переярок дико взвизгнул, съежился, попытался вырваться из круга, «о лишь с трудом приподнялся на передние лапы. Оскалив морду, он стал беспомощно щелкать зубами. Наблюдавший со стороны Меченый подал знак Шустрой — кончать. Тяжелый прыжок, приглушенный стон — и через несколько минут на снегу остались лишь клочья шерсти да пятна крови.
Снова по снегу пунктиром побежал след воровской вязки.
На сугробах догорел последний отсвет зари. В воздухе висел морозный шорох. Где-то в кронах стройных сосен дятел отбил последние часы ушедшего дня, и ночь спустилась на бор.
Олени уходили в темную чащу бора. Уже не было сил бежать. Теленок не поспевал за матерью. Потеряв много кро-ви, он едва плелся по глубокому снегу, падал. Но страх поднимал его и гнал дальше. В полночь олени выбрались на перевал к Мугою. Больше они были не в силах бежать. Казалось, даже страх их притупился. Но олениха знала, что волки не отстанут от кровавого следа. Надо уходить от опасности. Только бы дали хоть немного отдохнуть, тогда она уведет раненого сына к гольцам.
Но опять из темноты долетел зловещий шорох. Олени вскочили и бросились вниз с перевала, все еще надеясь уйти от погони. Бежали, с трудом различая в темноте проходы.
Молодой олень окончательно ослаб. Ноги стали непослушными, чужими, темень затуманила глаза. Он стал спотыкаться, все чаще ложился. И вот ноги не выдержали, подломились. Рухнув в глубокий снег, олень уже не пытался встать. Он поднял отяжелевшую голову и посмотрел в ту сторону, откуда подкрадывалась смерть.
Олениха остановилась и тревожно промычала, но ответом ей была лишь тишина морозной ночи да далекий шорох снега. Она поняла, что произошло. Если бы она продолжала свой бег, ей наверняка удалось бы спастись. Волки сожрут олененка и после сытой трапезы не способны будут преследовать ее. Но материнский инстинкт оказался сильнее страха смерти, и она решилась спасти сына, хотя и понимала, что это ей будет стоить жизни. Но разве мать, защищая свое дитя, думает о себе?
Она побежала навстречу волчьей стае. Хищники заметили мелькнувшую впереди тень и по запаху узнали олениху. Неужели жертва сама лезет прямо в пасть? Они затаились в сугробах.
Олениха вовремя заметила волков. Она не собиралась сдаваться. Главное — сбить бы их со следа теленка, а там будь что будет. Несколько прыжков вперед — и она вдруг круто повернула влево. Волки бросились за ней. Пополз по морозной тишине трескучий снежный шорох в глубь старого бора.
Ободренные близостью добычи, волки не щадили сил и уходили все дальше от кровавого следа молодого оленя. Но и «а этот раз глубокий снег не позволил им ускорить развязку.
Вот они все, почти одновременно с жертвой, выкатились на верх пологого отрога, за которым тянулся Каларский хребет. Из-за дальних вершин уже сочился холодный рассвет. Куда-то на кормежку летели кедровки. Справа на горизонте обрисовались черные скалы, все в расщелинах, с отвесными стенами. Среди них Меченый узнал Скалу смерти. Где же, как не там, быть пиру. После гибели Одноглазой эта скала не раз выручала стаю. Под ее отвесной стеной прибавилось много свежих скелетов крупных животных. Только бы выгнать олениху наверх. Подав знак стае, Меченый свернул с оленьего следа и повел волков в обход. Нужно заставить животное свернуть к скале.
А олениха, кажется, сама решила искать спасения на утесах, поднимающихся высоко над Бэюн-Куту. Ведь эти горы — ее родина. Она тоже вспомнила про выступ у вершины. Там она спасется. Так сошлись воедино желания волков и оленихи и, приближаясь к скалам, одни уже предвкушали близкую трапезу, а другая радовалась, что спасение недалеко. Кого-то из них должно постичь разочарование.
Вот наконец и скала. Скорее наверх! Олениха не впервые пробиралась сюда. Все ей здесь знакомо. Весной она любила отдыхать на карнизах, нежась на солнышке, в летние знойные дни выходила на утесы, торчащие высоко над провалом, и на ветерке спасалась от гнуса. Бывала она там и зимой, в период затяжной пурги. Совсем немного оставалось до знакомого выступа, как вдруг все волки, кроме одного, оторвались от ее следа и бросились вниз, к подножию скалы. Это насторожило олениху, но сворачивать с пути было уже поздно — волк настигал ее.
Собрав остатки сил, олениха выбралась на верх скалы. В тот момент, когда она сделала последний прыжок, чтобы проскочить в щель на выступ, позади щелкнула пасть хищника, не успевшего поймать ее за заднюю ногу. Но дальше золк двинуться не посмел. Он помнил, как прошлой зимой Одноглазая поплатилась жизнью за неосторожный шаг у этого выступа, и не повторил ее ошибки.
Внизу под скалой, кроме волков, собрались мелкие хищ-ники — соболи, колонки, горностаи, росомахи, сбежавшиеся туда со всего бора. Макушки деревьев облепили вороны, всюду по веткам шныряли кукши. Волки сторожко поглядывали «а выступ, где стояла олениха. Послышится ли шорох или сорвется камень, — они вскакивали и замирали.
Солнце поднималось все выше, обливая ярким светом обширную страну Бэюн-Куту. По дну глубокого ущелья еще плавали прозрачные остатки тумана. День тянулся в бесконечной зимней скуке. И только изредка в эту тишину врывалась злобная грызня росомах, сцепившихся в нетерпеливом ожидании поживы. На скале пока все было спокойно.
Миновал полдень, солнце стало опускаться за горизонт, а у скалы ничто не изменилось. Всех мучил голод. Особенно страдала олениха, привыкшая пастись два-три раза в день. Она обгрызла лишайники на ближайших камнях, выдрала из щелей скалы корневища растений, обглодала ветки карликовой березки, свисавшей над выступом, но это только раздразнило аппетит. Больше всего ее мучила усталость. Ноги ослабели, тело все больше тяжелело. Хотелось прилечь, но площадка была слишком узка и вдобавок скошена, на ней можно было только стоять, да и то с трудом. А назад пути не было — волк не уходил от прохода, ни на минуту не отрывая глаз от жертвы.
У оленихи от его взгляда слабели мышцы, подкашивались ноги. Она отворачивала голову, закрывала глаза, но снова и снова ловила упорный взгляд волка. Теперь она впервые ощутила пропасть за гранью крошечной площадки, и ей стало жутко...
Солнце скрылось. Из мрачных расщелин выползала -ночь, . обнимая синим мраком залесенные пространства. Все чаще стали скатываться камни с выступа, и хищники заволновались. Воронье, досадуя на темноту, безудержно орало, всюду шныряла четвероногая мелочь. Волки же не ложились, злобно поглядывая друг на друга. Иногда они подходили к скале, и, став на задние лапы, начинали нетерпеливо царапать когтями стену.
А наверху продолжался молчаливый поединок. Олениха осунулась, хребет ее искривился, взгляд потускнел. Она не раз падала, но пока еще поднималась. Пропасть предательски притягивала ее к себе. Надо бы уйти, уйти немедленно из этой ловушки, но проклятый волк упрямо лежит у щели. Теперь он весь напряжен, собран, уши настороже. Стоять уже нет сил и податься некуда — повсюду караулит смерть,
И вот ноги подломились под оленихой, она упала на острые камни выступа. Задние ноги попали в пустоту и повисли над пропастью. Загремели скатывающиеся обломки камней. Волк бросился вниз, чтобы не упустить своей доли в добыче. Олениха невероятным усилием приподнялась на передних ногах, пыталась встать, но ей это не удалось.
Внизу раздался отвратительный вой голодной волчьей стаи. Он отобрал у оленихи остаток сил. Откинув голову, какг бы облегчая падение, она сползла с грани выступа и вместе с камнями полетела в пропасть...
Когда взошла луна, хищники уже закончили кровавый пир. Меченый лежал у сосны. Глаза его слипались, голова лежала на передних лапах Шустрой, и та лениво лизала черную шерсть на загривке вожака. А у остатков их трапезы шла обычная грызня мелких хищников. Кричало голодное воронье. К груде скелетов у Скалы смерти прибавился еще один, и на стене появились новые царапины.
Далее:
Глава 12 - Лось в борьбе за жизнь
Глава 13 - За снежными баранами
Глава 14 - Худой волк
Глава 15 - Послесловие
Произведение публиковалось в:
"Приамурье моё - 1971". Литературно-художественный альманах. Благовещенск, Амурское отделение Хабаровского книжного издательства, 1971