Золотая пыль. 51 - Прикончить свинью
Ранее:
46 - Горит баня
47 - Засланец
48 - Прохор Калязин
49 - Телефонный разговор
50 - Через Амур
Максимыч нешуточно затосковал. Участливо, искренне спрашиваю его: ты чего это, старый, расквасился? Вроде никто тебя на воле, на гражданке, не ждет. Но мои приставания ветерана лишь выводят из себя.
— Когда уже, наконец, я столько заработаю, что мне не надо будет тащиться в тайгу и делить этот грязный, закопченный балок с придурками? — спрашивает Лыков нас, придурков. — Вон, пред рассказывал, будто в Штатах старатели за пять лет на россыпном золоте зарабатывают столько, что им на всю оставшуюся жизнь хватает.
А что нас спрашивать, неумных и неумытых?
Максимыч пригнал своего «бульдога» в поселок на ремплощадку «менять лапти»: старые гуски, еще прошлогодние, истерлись о грунт в бумагу! И начальник припахал ветерана резать свиней. Закончилось в холодильнике мясо. Максимычу свежины-то хочется, но для этого надо потрудиться. Однако потрудиться задаром желания у прожженного бича и опытного сидельца нет. Какие-то минуты Блатной терпит каприз старейшего старателя, но в итоге взрывается:
— Всё! — жестко отрезал начальник. — Со следующего года никакого набора по прошлым заслугам! Стариков — на пенсию, хилых — в гроб!
Хочешь не хочешь, а поручение начальника надо выполнять, и Максимыч отправился резать кабана. Подобравшись к объекту, почесав свина за ухом, Лыков тонкой трехгранной швайкой проткнул шею, дабы животина медленно изошла кровью, и потом вдвоем спокойно можно бросить тушу на разделочный стол. Как ни хотелось спроворить по путю, однако свинья с обширной полостной раной стала ходить по ремонтной площадке, обильно орошая траву, запасные части в пропитанной маслом бумаге, инструментарий и оборудование. Следом понеслись обезумевшие собаки: лают, стараясь перегавкать друг дружку. Стали выходить из балков разбуженные мужики, отдыхающие после ночной, и выказывать свое недовольство.
Вся моя мелочь, правда, без Дианы, в очередку забегая свину с тылу, делает попытки цапнуть его за отвислый хвостик. Даже Диоген покинул свое укрытие. Шоу получалось чересчур звонкое, шумное. Такое можно дорого толкнуть центральному телеканалу, подумалось мне, пассивному свидетелю. Зеваки живо обмениваются впечатлениями. Берков тотчас предложил сделать ставки, что свин еще часок продержится. Впрочем, направить, организовать некому, и тотализатор развалился. Зато резаков добавилось. Пару раз сообща наваливались на жертву, расширяя и углубляя рану, однако, хлюпая сгустками крови, свин продолжает ходить, измазав всё и вся. Он пасется и кормится вполне мирно, пытаясь местами подрыть землю, ища, должно, только ему известный целебный корень, явно собираясь еще пожить.
Глядя на происходящее из окна столовой и постепенно накаляясь, Блатной таки не выдержал глумления над животиной, взвизгнул от отчаянной злости, сбегал в золотоприемную кассу за карабином и оттуда же, с веранды, расстрелял по бедной жертве десяток патронов, измесив свина донельзя. Собаки в панике бросились прочь. Жертва лежит теперь неподалеку от столовой, и нога ее конвульсивно дергается. Вот, затихла.
— Со свинцом жрать будете, суки! — смачно и злобно сплюнув в сторону резальщиков, Блатной удалился к себе в домик. Самого Максимыча действо, похоже, пробрало как следует, до основ, коли мужика потряхивает. Делать нечего, принялся опаливать лампой изорванные свинцом бока свиньи, однако продолжил стенать «за жизнь».
— Сдохну, Генка, схороните меня неподалеку. Заместо плиты, хлопцы, покладите на холмик несколько валунов курума. Чтоб змейки приползали к камням погреться, — высекает Лыков слезу у партнеров по работе. Но никто ему не сочувствует, потому Максимычу себя все жальче и жальче.
Придя со смены, как и другие, я отведал свежины «от Максимыча». Свинцовой рванины стреляных пуль мне не досталось. Максимыча за свежину хвалят не очень активно, а пожалеть вообще забыли. В сезоне у старателей не принято болеть или сильно хандрить. Заменить некем, лишние ушли по распадку еще в апреле-мае. А стоны только раздражают. Я подумал: когда-то старшего Лыкова действительно Бог приберет. Может, случится на другом участке, здесь запасов всего на год-два. И будет это почти наверняка в тайге. Поскольку в году он на старании восемь-девять месяцев. Будут и могила, и курумник, и змейки станут приползать... Думая об этом, зная это, я не жалею времени отдыха между сменами на «ботанику».
Далее:
52 - На вершине республики
53 - Премиальные бутылки
54 - Золотая голова
55 - На Желтуге
56 - Уцененные подачки
1999–2000, 2013–2015 гг.
Произведение публиковалось в:
"Сам себе волк". Роман в трёх частях. - Благовещенск, 2017 г.