Золотая пыль. 12 - «Наворопутил»
Ранее:
07 - Внутренний будильник
08 - «Живанул дважды»
09 - Куликан
10 - Панчер
11 - Миля. Мила
Словом, Прошу я знаю. И знаю близко. Разумеется, на станции Куликан, общаясь с Ольгой, симпатичной мне девчонкой, ничего этого я не рассказал.
— А зачем тебе Калязин? — переспросил я фельдшерицу.
— Говорят, он в Москве «дырявый» стал.
— …«Дырявый», говоришь. Бедный, несчастный великий русский! Ты хоть понимаешь значение слова...
— Понимаю. Читаю мынога. По мне так уж лучше родину продай, а по собственным тылам шариться не позволяй, коли мужиком называешься, — вздохнула Ольга так, будто эта тема была центральной печалью всей ее недолгой жизни. Что делать, влюбилась в Калязина, как влюблялись, наверно, тысячи подобных наивных ссыкух.
— Где ж такое прочитала?
— А, желтая пресса. Серьезные газеты до нас не доходят. Вот и читаем: кто кого огулял, сколько и почем. А вот скажи: опасное это развлечение, да?
— Возможно, и опасное. Но для каких частей тела наиболее опасное, даже и не скажу. Тут, знаешь, как это, по-вашему, медицинскому будет… главное, однако, анестезия для души. И тогда все пофигу. А вообще, Ольча, глубоко в эту бездну я не погружался. То есть совсем не погружался, и неведомы мне ее глубины. Тут скорее другое: если это любовь, как они утверждают, тогда дело исключительно интимное и утечки быть не должно. У них же все в открытую и напоказ. Оттого и противно душе. А ведь известно: что знают два пидорочка, то знает свинья. Тут своя драма. А ребятам можно только посочувствовать: ведь слава славе рознь.
…Я понимаю, что за время командировки и проживания в симпатичном эвенкийском доме, где печь облицована самодельными изразцами на национальную тему, изрядно наворопутил. Очевидно, у Ольги остается досада на то, как гость с самого начала повел себя, а она сама легко пошла у него на поводу. И были тут столичный апломб, даром что нас самих в настоящих столицах держат за аутсайдеров, и снобизм, который из того же ряда, что и апломб. И много еще чего было. Как случается у рядового городского столяра или хренового сапожника — лишь через два на третий попадающего молоточком по медному гвоздику, — в зимнюю пору в компании подгулявших охотников случайно и спонтанно заглянувшего на огонек лампадки к стойбенным эвенкам в зимовье, когда нечаянных гостей элементарно прёт от городского апломба: «Ну что, однако, абориген, мечи на стол закусь, погудим да станем с твоими девками демографию делать». Или что-то в этом роде. И обязательно дурацкое аборигенское «однако», которое у эвенков в разговорном если и было когда-то, так разве еще при Ермаке и его товарищах по дружине, собиравших в этих местах ясак, да свидетелей не осталось. Об эвенках мнение у меня сложилось давно, и вот при каких обстоятельствах.
Далее:
13 - Любаша-душечка
14 - Нечаянная встреча
15 - «Сенокос»
16 - «Пидорача»
1999–2000, 2013–2015 гг.
Произведение публиковалось в:
"Сам себе волк". Роман в трёх частях. - Благовещенск, 2017 г.