Золотая пыль. 08 - «Живанул дважды»
Ранее:
04 - «Ч»
05 - Ни в бога, ни в чёрта
06 - Синдром трёх «Б»
07 - Внутренний будильник
…Папка мой интересный, знаковый кадр. Некоторое время руководил совхозом. Вытянул его, как сам утверждал, напоминая всякому готовому слушать, из гузна в передовые. Но очень уж он любил главбухшу, а та больше жизни любила деньги. А батя знал это и все равно любил стерву и душегубку так, что матушка ничего не могла поделать. Куда только не обращалась. Партком не помог, он у любого самодура-руководителя, коим и являлся мой отец, карманный. Дошло до области. Вызывают отца в город, на бюро обкома, на проработку. А лютее этого органа не было. Первый секретарь обкома Степан Авраменко — вылитый цезарь Октавиан — сдвинул сурово брови: рассказывай, мол, Ларионов, живешь с главбухом или нет! Цезарю тогда (и всегда) положено либо ответить, как на духу, либо умереть. Именно: ответить, как на духу и умереть. Поскольку просто так на бюро по «моральному вопросу» не вызывают. Отец известный оригинал. И, пожалуй, не оставив глубокого следа в истории, уйти в партийное небытие не согласился бы. Надо знать, сколь он самолюбив. Ответ Октавиану был короток, как удар хлыста совхозного пастуха: «…Ну, живанул пару раз, Степан Степаныч! Живанул. И что? Или с такого пустяка рухнут партийные основы?» Наказали отца примерно и жестоко: сняли с директоров и отправили из совхоза «Большое дышло» (официально Душки) прямиком в город — руководить облпотребсоюзом, крупнейшей торгово-снабженческой организацией в эпоху тотального дефицита. А чтобы совсем уж втоптать в землю, что ли, дали четырехкомнатную квартиру в самом центре города, центрее не бывает. Поскольку с видом на гипсового адепта на постаменте. Теперь молодому обывателю, пожалуй, и не понять: за каким лядом тревожит тот мужик всякого проходящего мимо обращением непропорционально длинной руки? А тогда он был наше всё: ему поверяли и посвящали, а он воздавал молящим по заслугам. Моему отцу и всему нашему семейству воздал от всей широты гипсовой души.
— У тебя интересный папка.
— Скала. Тебе любопытно, кто стала у него главбухом и рулила всеми папкиными маклями на новом месте, пока обоих не посадили? Не интересно? Догадалась.
Однако еще более интересна моя старшая сестра Алька. Вот уж полностью продукт папкиного антивлияния и свидетельство педагогического провала. У отца я номер второй. Больше самой жизни, и даже больше бухгалтрисы, любил Ларионов-старший свою дочь. На шестнадцатилетие папка подарил ей книжку «Береги честь смолоду». А через полгода она родила Юлечку и оставила дочь родителям. Те умотали в Таганрог, как раз отцу потребовалось скрыться от следствия. Еще через год Алька, наконец-то внимательно прочитав дареную книжку, вслед им отправила еще и Савву. Так что я теперь дважды дядька. Словом, на мне нешуточная ответственность.
Чем сейчас занимается отец? В родном селе, откуда стартовал в городскую сытую, счастливую, но и полную опасностей жизнь и куда вернулся с кичи, откинувшись неправдоподобно скоро, разводит пчел. Но и тут оказался новатором. Пчел не кормит, они от несправедливости злые и крадут мед у соседских пчелосемей, чтобы хоть как-то сдюжить. А соседи, поначалу грозившие бате рукоприкладством, теперь уже и красным петухом пугают. Возможно, вернусь к пепелищу.
Я пытался развеселить Сеатку, но не очень-то получалось. Попросил рассказать о семье, однако Сеата, как и в других случаях, тотчас отгородившись, сникла. «Они жили в городке на самом севере Сахалина». — «Однако я уже слышал эту версию. И больше не верю, Сеата! Что за великая тайна обретается в твоем родном городке, отчего не идешь в рассказе дальше?!»
АХ-Ч пришла снова. Это уже не просто так — вступает в силу следовое явление, что ли? Я прикидываю, во что эти приходы, если они еще случатся, обойдутся моему здоровью. Знаете ли, эдакое легкое покалывание в сердце, будто острозаточенной деревянной палочкой с зазубриной. Вроде ничего, боль терпеть можно: слегка уколола в клапан, а ладонью другой руки скользнула по вихрам, тогда у меня еще были вихры. Теплой ладонью. Нечего и думать, чтобы ее рассмотреть, повторю, только периферия зрения, однако ощущаешь присутствие АХ всеми околотками души. Я вижу ее едва. Молодая, худенькая. Как говорят о таких хохлы, на гадюке сало не растет. И минимум общения, информация крайне дозированная. Я бы о многом ее спросил. Раньше прочего — о ней самой. Но зачастую ангел-хранитель лишь присутствует. Минимум эмоций. Разве едва слышишь ее странное, тревожащее бормотание или причитывание, как ненавязчивый шумовой фон. Привыкаю и не придавал бы уже значения, если б не этот финальный обязательный укол деревянной палочкой с зазубриной. Прямо в сердце. Зачем-то же она приходит? Если это помощь, то не уверен в пользе такой помощи. Пусть мне разъяснят и убедят! Ладно, поживем — увидим. Все-таки ангел-хранитель. Буду и дальше звать ее АХ. К другим тот, кто ведает этими кадрами наверху, небось мужиков прикрепляет, мне досталась неопытная девчонка. Но отчего подумалось — неопытная? Порой она не приходит днями, а в пьяный период — неделями. Даже чуток ревную: молода и, наверно, красива. Мне отчего-то казалось, что красива. Где была? Следила, наблюдала, я понимал, чувствовал, что следила. Может, не я один у нее под пристальным вниманием, хорошо бы — не один. Иначе от такой заботы мне хана. Между тем порой остро желаю ее прихода. Нет, Лариоша, не понятно. Пока ничего не понятно.
Иногда накануне ее прихода снится, что бегу по кровле мухинского дома, поскользнувшись, роняю тело, на, местами в подпалинах ржавчины, старое железо, судорожно цепляюсь за леера вертикальной лестницы из металлического уголка и арматуры, и внизу балясин катастрофически не хватает, развязка приближается... Стало быть, тревожно мне.
Сейчас приснилась лестница, повис на нижней балясине, сил в руках категорически не хватает, гляжу вниз, там булыжники, руки расцепились, закрываю глаза, понимая, что в следующую секунду мне станет больно, и… и просыпаюсь. «Будильник» сработал. Встаю, шарю в пространстве под столом, достаю непочатую бутылку. Про быка в стаде или про корову сказали бы: животина пришла в охоту. Однокупейцы ожили, и мы быстренько приняли. По маленькой. Потом еще чуток. Стало лучше. Однако, будучи в цейтноте, спешно принявшись улучшать хорошее, несколько перебрал.
Далее:
09 - Куликан
10 - Панчер
11 - Миля. Мила
12 - «Наворопутил»
1999–2000, 2013–2015 гг.
Произведение публиковалось в:
"Сам себе волк". Роман в трёх частях. - Благовещенск, 2017 г.