Золотая пыль. 06 - Синдром трёх «Б»
Ранее:
02 - Любимый баран
03 - «Советский Союз»
04 - «Ч»
05 - Ни в бога, ни в чёрта
Работы у Сереги невпроворот, и он таки работает. В отличие от меня, обычно уклоняющегося от борьбы с ленью и уступающего ей, будто девке продажной, запросто. Лишь бы недорого. И имеет она меня по самой изысканной камасутре. И я ее имею.
Хорошо еще, работа у меня такая: сунул человеку в районе носа «балду» или прислюнявил микрофончик чуть ниже бороды, спрятался вне кадра и болей себе потихонечку. Видеокамера все запишет без лжи. Останется потом по трезвому либо по легкому похмеленному смонтировать свое дурацкое кино. И — в эфир. Да, важная деталь. Лучше не смотреть свое творчество по телеку, если не хочешь расстраиваться.
Однажды, как обычно с похмелья, заторможенно наблюдая за действом, разыгрывающимся в рабочем кабинете Фаскудинова, я подумал: насколько же Серега похож на Мухина! Просто, пока тянули срочную на подлодке, были не только наивные, но еще и молодые да узкие. Теперь у него такой же, как у Мухина, живот. Он стал вдвое шире, а рост у него всегда был. Мухин! И повадки, и дурь, и внешне даже — Мухин, как есть Мухин! А еще похож на коммунистического лидера. Те же залысины, такой же увалень, такой же умный. В пору, когда в державе решалось: коммуняки пересажают демократов либо те их пошинкуют, — глядя на Серегу, я иногда шарахался... Господи! Точно коммунячий лидер! В тюрьму-то не хотелось. Hо, думаю, победи коммунисты, Паскуда распял бы меня в своем кабинете почище Христа. Рученьки мои коваными гвоздями к грязной стене в кабинете прибил бы. И не забыл бы ножичком потыкать в члены, помучить, поиздеваться. «В офисе!» Этот установку Хозяина выполнит безусловно. И с удовольствием доложит об исполнении.
...А запиваюсь я… И это порой вызывает досаду, будто бы я не способен сам себя контролировать. Будто нет воли. Врешь, есть воля! Есть. До белой горячки вроде не доходит, и все же. Впрочем, сигнал был.
В один из дней, глянув из окна офиса во двор управления, Серега доверительно сообщил мне, будто увидел там на дереве обезьяну. Я сначала не поверил, даже съерничал по этому поводу. Однако, бросив взгляд за стекло, отшатнулся: да, она самая! А потом еще предпринял попытку дозвониться в МЧС: была ли та бестия на самом деле? Hо Паскуда всякий раз отмахивается: «Ты, Лариоша, совсем уже психику обрушил...» И теперь, получается, у меня одного «крышу сдвинуло». Я жалею, что был без камеры. Показал бы менту, у кого из нас галлюции. Я даже спрашивал потом у дежурных на первом этаже: была ли кем-то принесена краснозадая облезлая срань просто так, побаловаться, или же макака проходила как вещдок? Hичего путнего не сказали. Суки. Hу я-то многое знаю про их ментовский юмор.
Ладно. Даже если никакой обезьяны не было, нам, журналюгам, такое прощают, нас в таких случаях жалеют. Как же, человек на работе сгорел. А Сереге никак не можно. Он ведь мент, с организованной преступностью борется. Правда, не это главное. Важнее, что в их ведомстве опридурившимся дают меньший пенсион. Хреновую пенсию дают: как обычным дуракам — вровень с нами, беспонтовыми. А Сереге неинтересно, чтоб как у всех. Слишком отмобилизованная система, да и цену себе знает.
Фаскудинов, кстати, знает способ, как поправиться без водки. Когда на горькую совсем уж не хватает денег, умеет оторваться на ком-нибудь из камеры предзака. Да и мне не раз предлагал: на-ка, разомнись, хроник, думай себе, будто перед тобой Мухин, и заряди «этому в чепчике» по морде. Задаром, сервис такой. Это все равно что доброй самогоночки стаканягу накатить!
Я и зову его Паскудой. Обижается? Да. Hо лишь чуть-чуть. Иной раз серьезно схватимся. А мне что? В кадр стараюсь не лезть — телезвезда я, что ли? Серега заметно крупнее, я — заметно нахальнее. Мне в стычках достается больше. Однако и я однажды столь удачно завернул другану руку, что в запястье его приятно моему слуху хрустнуло. Он две недели ходил в гипсе, а я все это время даже не пил. И без того было хорошо. Так дружим.
В нашем Мухосранске, если вдуматься, мы все аутсайдеры. Кроме кучки умудрившихся срубить приличные бобосы. Так что начистить другу физиономию — это вроде допинга и нешуточно бодрит! А что делать, когда выхода раздражению нет?
Серега в целом, повторю, совсем не глуп и обзывает эту патовую психологическую ситуацию синдромом трех «б» (Бежать, б…дь, бежать!). Иногда нам хочется бежать вместе, и тогда, если на дворе зима, уезжаем к себе на зимовье и недельку охотимся. Весьма целебное свойство имеет охота. Если летом — садимся на его «карабель», рейдовый катер, неизвестно каким образом ему доставшийся, и греем пузо на дальних песчаных островах, а потом сплываем по не очень быстрой реке Зее.
«Вышел в море, вижу — буй! Боцман мечется, как зуй!» — вращая воображаемый штурвал, бормочет свою речевку Фаскудинов. Значит, плохо.
Определившись в жизни сразу, как специалист он вполне состоялся. За минусом мелкозапойного алкоголизма, работник хороший и, что называется, всегда на виду. Сколь могу, помогаю. Делая умную мордяку, он любит порассуждать в объектив моей видеокамеры о причинах роста преступности. И, судя по откликам затурканных мирян, они его слушают и даже верят. А потому по служебной лестнице Паскуда поднимается нормально и жизнью своей в основном доволен. «Полкана» вот-вот должны дать. Hу, а я в жизни если кому и завидую, так лишь тем, кто не мечется и знает, чего хочет. То есть Сереге завидую — это точно. Однажды я даже предложил ему: мол, Серега, давай раскручу тебя в депутаты. Это ж какая дурка! А пенсия какая! Тебя ведь пролетарии да пенсионеры любят, ты ж на переднем крае этой, как ее... борьбы. «И не мечтай честного мента увести со столбовой…» — отозвался дремучий мент.
Нельзя сказать, будто я безнадежен. Да, в семье многое порушил. Виноват. Однако семейных цепей не рвал: я терплю, и меня покуда терпят. В остальном целей, какие себе ставлю, обычно достигаю. С меньшим или большим успехом. На работе меня ценят. Тем более что глаза начальству стараюсь не мозолить. Денег и благ, как завещал лучший советчик из наших — Воланд, не испрашиваю. Законно рассчитываю: сами заметят и всё дадут. Однако не дают. Легко было советовать Михаилу Афанасьевичу, кроме перьевой ручки да чернильницы, ни фига не имевшему.
В общем, уже к сорока я выстроил столь затейливую конструкцию жизни, что, действительно, оставалось только бежать. Иначе, завалившись, конструкция погребет под собой и меня, и ближних. И сердечко стало побаливать, и давление откуда-то появилось. Черт! Меня прежде никогда не давило! Не позволял никому этого делать. Может, поэтому обычно стремлюсь уехать в командировку куда-нибудь подальше в глухомань — от начальства, от жены... Дожил, от Сеатки бегаю.
...Уезжая под Новый год в командировку на север области, я уже решил для себя, что накрепко завязываю и с телевидением, и с пьянством. Это беды одного ряда. Последнее время у меня одна за другой и не передачи вовсе, а какие-то пидорачи.
В общем «б, б, б»! Я даже заявление «по собственному» написал: звиняйте, мол, мужики и бабы, синдром трех «б» у меня. Так отказывались принять бумагу: ты-де, Лариоша, совсем в б...дях запутался и приравнял личное к производственному. Но я уже много себе наобещал и не мог оставаться. Правда, один из пунктов нарушил тотчас. Решая, каким образом потратить командировочные, на все набрал водки, а на остальные закуски. Аккурат хватило на баночку рагу из лососевых. Жратва дерьмовая. Однако выгодная, медленно уходит. Заначку, конечно же, оставил. Вложил «аварийные» купюры и командировочное удостоверение в книжицу «Унесенные ветром». Мы много с Сеатой Алексеевной спорили по поводу качества этого, как она говорит, мирового бестселлера. Я решил прочитать и уже тогда, со знанием предмета, развенчать...
На север еду по наводке товарища. Тамошний абориген напрочь извел свою бабу. Совсем насмерть: подвел под виселицу. Заурядная беспонтовая уголовщина мне надоела, а тут национальный колорит. Фаскудинов утверждает, будто того эвенка и не «спрячут». Принято у них так, спорт такой, что ли, — подруг изводить. Любопытен мне подобный опыт. Россияне пришли в эти места, когда никакой государственности тут не было. И каждая новая власть к аборигенам относилась если не с трепетом, то терпимо. Вон, оказывается, аборигену и живую трепетную душу загубить позволено.
— Что-то не слышал про такой закон, — засомневался я и немного замешкал на разливе пойла по стаканам из отвальной бутылочки.
— Щас по физиономии заеду — будет те закон! — злобно пообещал Серега и замахнулся на меня рукой-кувалдой. До приема порции он не расположен обсуждать что-либо — это требует насилия над собой. А он насилия не терпит — Лариоша-де не генерал и должен быть шустрей. Я даже задержал свой стакан в воздухе, и граненыш словно бы подвис в дыму сигареты. Насколько же мы с Паскудой испились, коли над бутылкой звереем, аки волки над смерзшейся тушей...
Однако собирался в командировку в тот раз я не просто, сказал бы, мучительно. То забыл блок питания видеокамеры, то уже с вокзала вернулся за треногой и чуть было не опоздал на поезд. Допился, скотина! Но вот уже еду. Причем замечу: по-настоящему свободен-то бываю лишь между станциями, пока перемещаюсь в пространстве. Всякая остановка — маленькая или большая — беда.
Далее:
07 - Внутренний будильник
08 - «Живанул дважды»
09 - Куликан
10 - Панчер
1999–2000, 2013–2015 гг.
Произведение публиковалось в:
"Сам себе волк". Роман в трёх частях. - Благовещенск, 2017 г.