Глава 09. Часть 02. Дикие побеги
РАНЕЕ:
Глава 04. Часть 02. Дикие побеги
Глава 05. Часть 02. Дикие побеги
Глава 06. Часть 02. Дикие побеги
Глава 07. Часть 02. Дикие побеги
Глава 08. Часть 02. Дикие побеги
С каких-то пор Калиска стала искать дружбы с Ма-нефкой, а то они жили ссорясь. Калиска старшая в доме, а старалась увертываться от работы, перекладывала свои дела на Манефку.
У Манефки добрый, чистосердечный характер, она управлялась и за себя и за Калиску, и книжки еще успевала читать. Она не имела привычки ябедничать, жаловаться отцу, мачехе. Но худо было, когда Иван Засипатыч узнавал, что Калиска лодырничала, а Манеф-ка работала. Уж тогда спуску Калиске не было: Иван Засипатыч любил ее меньше Манефки.
В этот год Калиске пошел семнадцатый, она уже совсем заневестилась, и Манефка, которой еще не исполнилось и четырнадцати, смотрела на нее украдкой, исподтишка, примечая: как она ходит, садится, как стоит перед рябым от старости зеркалом, как укладывает по утрам полные груди в сшитый ей матерью лифчик.
Все это было Манефке еще неведомо, непонятно И странно, но что-то уже заставляло ее все примечать и запоминать.
Из Сосновки Калиска вернулась не такой, какой уезжала. И это тоже не прошло мимо Манефки. Старшая сестра стала молчаливой, словно прислушивалась, что у нее внутри делается, в душе. И ночами на койке ворочалась. А то как спала! Упадет и носом посвистывает, до утра на одном боку могла вылежать.
Однажды в полночь Калиска разбудила сестру. Ма-нефка открыла глаза: в дальний угол светила лупа, у той, противоположной стены спали отец, мачеха. -Ты что? - - удивленно спросила Манефка.
- Давай с тобой поворожим иод рождество!
Глаза Калиски были широко-широко открыты и ожидали.
- Да ну, чепуха всякая... Будит еще среди ночи. Манефка повернулась к стене.
- Да гляди ты сюда, - шептала Калиска, пихая ее под бок, - когда подойдет на стрелках двенадцать, мы только с тобой забежим в хлевушку, где овцы, вырвем у них по клочку шерсти: узнаем, кому какой масти жених достанется.
- Бессовестная, - протянула Манефка, зарываясь в подушку.
- Ладно, ты забегать в хлевушку не будешь, я од-на. Ты просто так постоишь, меня подождешь... Л то мне одной небось страшно.
Гадальная ночь наступила. Все поджидали двенадцати, и никто с уверенностью не мог сказать: когда же точно будет двенадцать? Во всех пыжинских домах часы шли по-разному. Поэтому Левка боялся прокараулить, когда Калиска пойдет гадать, а это ему надо было знать точно. Он и послал Пантиску узнать у Пылоео-вых, сколько времени на их часах. Пантиска узнал, и Левка поставил своп ходики но пылосовским.
Потемки были колючие: погуливал ветерок, секла по лицу льдистая изморозь. Луна, окруженная желтым кольцом, забралась высоко на небо.
- Я разболокаться не буду, - нахохлился Порфилка.
- Ты только овечек отожми в угол...
Они говорили шепотом, обошли по задворкам пыло-совский дом, в котором, как и в других домах, светились окна, из трубы валил клубом черный дымище. Снег поскрипывал, и они осторожничали, тайком подпирались к хлевушке, где у Пылосовых были заперты ОВЦЫ.
- Запри меня, а сам погоди на сеновале, - сказал Левка.
Он прошмыгнул в хлев: теплая кислая темнота обняла его. Овцы повскакивали, закрутились в тесной клетушке. Он постоял, давая успокоиться овцам, и сам успокаивался. Вспомнил барана, которому налили они скипидару под хвост.
Левка скинул с себя телогрейку, старенький пиджачишко, рубашку, штаны, белье исподнее - начал топтаться на месте, чтобы не заколеть. Он дрожал от озноба, от внутреннего волнения, но был радешенек, что узнал накануне про Калискину ворожбу. Сначала он хотел ее поддурить по-другому, хотел напугать, в белое привидение вырядиться. А тут Манефка неожиданно выболтала: Калиска на жениха ворожить будет, в полночь пойдет шерсть у овечек дергать! Левка с Порфил-кой задумку свою перестроили. И вот...
С робостью шла Калиска вдоль поленницы, мимо зарода сена, за которым хоронился Порфилка, прошла весь двор и замерла возле дверей хлевушки. Входить было боязно. «В новогоднюю полночь черти повсюду кишмя кишат: в колдовстве, в ворожбе пособничают», - говорила ей мачеха. Манефка - противная морда, не захотела пойти вместе с пей.
Калиска нащупала щеколду-защелку. Она была все же высокая девка, а вход в хлевушку был низ кий. С замиранием души шагнула она в затхлую темноту.
Как слепая, она протянула вперед руки, нагнулась, нашаривая кудрявую мягкую шерсть овец. Овцы дышали где-то в другом углу, дальше, и ей надо было ступить в глубину хлева, запустить пальцы в шерсть, вырвать клочок и бежать, чтобы после на свету рассмотреть, какая она, шерсть: серая, черная, белая?
Калиска сделала шаг, и рука ее вдруг коснулась чего-то холодного, скользкого, гладкого и дрожащего. Ужас охватил ее всю. Она и закричать не могла ог страха, она кинулась к выходу, забыв пригнуться, и врезалась головой в верхний косяк. Упала, как захлестнулась.
Левка сгреб в охапку одежду, пимы и голый, в одних носках припустил по снегу к дому. Так бежал, что Порфилка угнаться за ним не мог. В сенцах своей избы Левка быстро оделся и синий весь, перепуганный ввалился домой. За ним Порфилка.
- Черти вас напугали, ли чо ли? - спросила Анна.
За столом резались в карты, было сильно накурено, накоптила коптюшка, под потолком плавал угарный чад.
Левка с Порфилкой залезли на полати. Порфилка допытывался подробностей, а брат молчал. Он представлял себе, как девка раскроила об острый косяк лоб, как обеспамятовала, лежит на соломе, ее обнюхивают, лижут овцы. Иман фыркает и трясет над ней рогатой башкой... Так пробежит час, другой, Калиску хватятся дома, побегут искать, найдут, а она уже мертвая.
Жалость пересилила страх перед Иваном Засипаты-чем.
Левка спустился с палатей и, когда отец заворчал: «Чо вы бесперечь носитесь?», ответил: «Брюхо чего-то пучит...»
ДАЛЕЕ:
Глава 10. Часть 02. Дикие побеги
Глава 11. Часть 02. Дикие побеги
Глава 12. Часть 02. Дикие побеги
Глава 13. Часть 02. Дикие побеги
Глава 14. Часть 02. Дикие побеги
Произведение публиковалось в:
"Дикие побеги". – Хабаровск, Хабаровское книжное издательство, 1971