Глава 07. Часть 02. Дикие побеги
РАНЕЕ:
Глава 02. Часть 02. Дикие побеги
Глава 03. Часть 02. Дикие побеги
Глава 04. Часть 02. Дикие побеги
Глава 05. Часть 02. Дикие побеги
Глава 06. Часть 02. Дикие побеги
К Дейке Махотской вернулся мужик с фронта: на костылях, без ноги. На глинистом берегу оскользнулся, увяз, вымарал новые черные брюки с подоткнутой за ремень штаниной, выругался не зло, от души: домой ведь приехал, к жене, подумаешь - грязь!
Грязь не сало, помял - отстало... Он выбрался на берег, обтер костыли о сухую траву, и тут увидала его белолицая Дейка, женушка милая, долгожданная: увидала из магазина. Магазин, где она торговала, стоял от придала сразу, окнами на реку. Защекотало у солдата в горле, сдавило грудь - заторопилась нога к порогу, сжали руки холодные костыли. Вот она, женушка, бросится, зарыдает, обоймет шею руками горячими, бабьими... Минута, мгновение, а сколько дней и ночей ждал их солдат Махотский, счетовод из конторы сели-вейкипского лесопункта. Эх, черт подери!
Упали тугие Дейкины груди на мужнину грудь, притиснулись. И голос, слезами сдавленный:
- Не писал... ни словечка... потеряла тебя... не ждала..!
- Это как не ждала? Это пошто ж не ждала? Схоронила, поди, и забыла, как звать? - говорил ей солдат Махотский, а сам прижимал к себе крепче - готовый дух от радости из нее выжать.
«Не писал. Не ждала».
Дейка и впрямь не ждала, не гадала... Как проводила - еще помнила, а после, как письма не стали ей приходить от него, забыла: будто его и не было у нее, Ивана Махотского. С Щукотько какую-то ночь был у них разговор о нем, о солдате Махотском. Первым завел его Гаврила Титыч. Уткнулся носом под грудь, спросил:
«Вернется мужик, что будешь делать?»
Она сказала:
«Раз писем нет больше года, то нет и в живых».
В душе она, верно, что похоронила его. Щукотько эти слова ее не понравились, он повторил:
«А все ж таки, если вернется?»
Она отодвинулась. Он чувствовал, какими глазами глядит она на него в потемках, и догадывался уже, что она ему скажет. И.Дейка сказала:
«Вернется - место твое займет. Чему ты радуешься?»
Он ничему не радовался; он хотел, чтобы все пока оставалось как есть. Но если придется ему отрываться, то надо выяснить вес заранее. Ответ Дейки его и обидел и обрадовал. Конечно, лучше, если бы все оставалось как есть...
Дейка старалась не глядеть в глаза мужу. Поспешно она закрыла свой магазин, потянула Ивана с крыльца.
- Домой пошли... Вернулся! Ах ты, золотенький. Искалечили, изрубили...
Они направились к дому. Дейка держала его под руку, заплаканное лицо ее выражало страдание: «Сейчас, сегодня же все откроется, узнается».
Встретилось им несколько ереминских баб. Они со стонами, охая, радуясь, здоровались с Иваном Махот-ским, поздравляли его с возвращением. И зависть была в их глазах вместе с радостью: у них-то мужья уже полегли или пропали без вести. Дейку же встречные бабы обжигали глазами, корили, сулили несчастье. Все они забегали к ней в магазин на дню семь раз, часто жили ее милостью, уступчивостью. Но Дейка знала, что они не простят ей того, что было. И Дейка сказала мужу:
- Ох, и напьюсь я сейчас!.. Я тебе все расскажу, скрытничать, Ваня, не стану...
Нет, думала ли она, что в такие вот чувства, страдания вгонит ее вернувшийся муж?
Да, она скажет ему - уж лучше сама, чем после будут ходить да нашептывать, наговаривать. Скажет и душу облегчит... Сейчас она ждала и хотела, чтобы мужик побил ее, наорал: скорее бы уж, сразу.
Но Махотский, узнав, не стал ее бить и даже судить не стал. Вообще ничего не сказал, ни слова. Он сжал костыли и пошел на склады, где копался в товарах Щукотько.
Тому уже передали о том, что вернулся Махотский, Гаврила Титыч трусил: если дело раздуют, его могут спихнуть с работы, как игральную бабку. Отберут бронь, отправят на фронт, а этого он ужасно боялся, от этого у него холодела спина. И Щукотько сказал себе: «Мужик мужика поймет».
Махотский вырос перед ним в дверях склада. I! произнес почти так, как думал Щукотько:
- Ты откудова взялся? Ты как это здесь пристроился?
И фронтовик, инвалид Махотский быстро нагнулся, поднял с пола порожний ящик из-под гвоздей - запустил им в Щукотько.
Гаврила Титыч едва увернулся и юркнул под стол-топчан, крича оттуда страшащим, перепуганным голосом:
- Не самосудничай! Ты разберись сперва! Я с большими начальниками всю жизнь проработал, первой рукой у них был!
Костыли торопливо стучали к столу-топчану.
- Если я, фронтовик, калека, убью вот такую крысу, мне ни черта не будет!
- Ничем не докажешь, - дрожал под столом Щукотько.
- Сама мне все рассказала, падло! Как ты ее тут принуждал...
- Это я-то, я принуждал? Спроси-постарайся, кто первый, потом бузу подымай...
Второй ящик, но теперь с гвоздями, упал на стол-топчан, под которым сидел Щукотько. Сотрясся пол, хрустнули над головой у Гаврилы Титыча доски. Он замер: со второго такого удара он ждал смерти... Крикнуть хотел па помощь, но в глотке заклинило.
- Вылазь, охламон!
Голос Махотского прозвучал без гнева, даже с кикою-то прощающей добротой. Щукотько ушам не пиво-рил.
- Разберись... сначала, - отряхивался Щукотьки от пыли, не спуская, однако, глаз с липа Махотского, которое гвоздило его к стене и пьяно оскаливалось.
Когда они оба предстали перед плачущей Дейкой, Гаврила Титыч, глядя мимо нее, спросил смятым, затрепанным голосом:
- Скажите, гражданка Махотская: насильно я вас заставлял или подобру вы согласились сами?
Он глядел и не узнавал прежнюю, резвую, громкоголосую Дейку.
- И не по силе и не по согласию... Попервости как-то все так получилось...
- Агитировал я вас или нет?
Дейка молчала и тоже не узнавала Щукотько. Л тот продолжал играть роль дурака:
- Э-ээ, гражданка Махотская... Если со стороны вашего мужа будет на меня покушение, кто будет отвечать?
Дейка развела белыми, полными руками.
- Не знаю...
Иван Махотский захохотал, заводил кулаком по ко-стылю, видно, кулак у него чесался.
- Дерьмо ты, - сказал он тихо и простодушно, - и катись-ка ты отседа к едреной матери!
Он сильно подтолкнул Щукотько к дверям, Гаврила Титыч споткнулся, но не упал - выскочил на крыльцо...
Вот почему с такой торопливостью решил Щукотько перебросить склады из Еремино в Селпвейкино.
- Разумные слова говоришь, - сказал Андрон Шкарин. - Тут все завсегда под руками будет: и керосин, и хлеб, и все, чего, знать, работа требует...
Андрон осекся:голова его закружилась, он пошатнулся под тяжелым мешком и упал.
Это был уже второй случай, когда вдруг у него темнело и глазах и помрачались мысли. И второй уже раз поднимал его сильной рукой тесщик Левонтий Типсин.
- Эх, свалило тебя, брат, сызнова... Отрыгается фронт-ю.
Локомобильный гудок поднимал людей на работу, бился, петляя в белых березняках.
В это утро бригадир Андрон Шкарин не встал с постели.
ДАЛЕЕ:
Глава 08. Часть 02. Дикие побеги
Глава 09. Часть 02. Дикие побеги
Глава 10. Часть 02. Дикие побеги
Глава 11. Часть 02. Дикие побеги
Глава 12. Часть 02. Дикие побеги
Произведение публиковалось в:
"Дикие побеги". – Хабаровск, Хабаровское книжное издательство, 1971