Золотая пыль. 28 - Кирпичный завод
Ранее:
23 - «Ноль сорок четыре»
24 - Блатной
25 - Дружба народов
26 - Лыков
27 - Диана
Если старание для меня — это есть некое лечение по собственному рецепту, то лечение под патронажем терапевта с наклонностями хирурга по прозвищу Блатной показано не всякому. Не уверен, что молодой сварщик (позывной Чугунок) искал на старании излечения по чужому рецепту, поскольку в итоге, жестко навязанное, оно дорого стало его здоровью. Да и супруге Чугунка, поварихе участка, тоже.
Теперь на участке «лишних» не осталось, поэтому Чугунку приходится терпеть и за всю Читу, и за Пермь, и за Полесье, и за Украину. Впрочем, бестолковый молодой сварщик выработал собственную тактику, придерживается её и как-то с ситуацией справляется.
Получив от Блатного очередную зуботычину, будто подрубленный одним уверенным движением руки, он тотчас роняет тело наземь, закрывает голову сварной маской и поскуливает, подобрав ноги к животу. При этом у Блатного своя тактика. Взбешенный, он пару раз охаживает лежачего носком кирзового сапога, а потом зло сплевывает. Мол, жаль, толком не поговорили.
— Не понимаю!.. — всякий раз, глядя исподлобья и как бы взывая к нечаянным свидетелям жестокого воспитания, восклицает Блатной. — Как так можно не любить профессию, как так надо умудриться сухими свежими электродами проварить трубу, чтобы она ссала, будто престарелая мама на унитазе?! Какого золота мы с такими чудаками намоем?!
В ночную смену Чугунок так наваял на ремонте, что бульдозеристу за ночь дважды пришлось тащиться с полигона в поселок и обратно! И теперь мужики шарахаются от незадачливого сварного, словно от носителя страшной болезни неизвестной природы. Незавидная у старателя репутация!
Между тем Чугунок всякий раз после воспитания умеет удивительным образом стряхнуть с себя моральные следы экзекуции и в целом кажется человечком, вполне жизнью довольным.
— А чего ему не быть довольным? — рассуждает в балке перед отбоем Лыков. — Ты после смены да баньки не знаешь, куда приладить свое мужское хотение, а этот тип в балке от порога скок на Надьку — и вот оно, счастьюшко, почитай, на рабочем месте. А после, весь такой здоровенький, отбился и спит без страшных снов. Я бы так круглый год старался, пусть мне хоть ползарплаты платют и самовар через день чистют! Володьк, — толкает Максимыч засыпающего Рубероида, — ты бы отдал десять трудаков за ночь с бабой, у какой сиськи вроде Hадькиных? — Старый показал, будто он «их», гипотетические сиськи, прикинул на вес и поигрывает ими.
— Я лучше корову дома отхарю, а гроши пропью со скотниками.
— Какой же ты, Володя, стал неинтересный, — подначивает ветеран товарища. — А помнишь, как мы вместе ходили к бабам на кирпичный? Тебе там прямо удержу не было! Думаю, тогда ты мог бы и с тремя. Что старость с людями делает, — принялся делано стенать Лыков.
— Неужели здесь, в тайге, недалеко кирпичный завод? — с сомнением переспрашиваю. — И что бабы там делают?
— Известно что, кирпичи из огня тягают! Представляешь: стоит такая бабень в печи, верхонки дымятся, от жару вся разопрела, шальной, прямо-таки уголовный, вырез у платья, декольте называется, а по сиське от така крупнюща капля стекат...— закатил глаза Максимыч. — Лифа нету, и она, капля, покатилась, покатилась, покатилася вниз по животу и промежности. А баба...
— …Капля?! — в волнении перебиваю я.
— Нет, баба… — возвращает слушателей к исходному Максимыч. — Бабца у печи свободной рукой задирает подол, чтобы промакнуть потный розовый лоб, расчудесные налитые бедра оголяются. А бе-едра, а станок какой!.. А в это время с вышки солдатик упал вниз — и без сознания. Засмотрелся, морда вертухайская краснопогонная, стало быть. И тут...
— И тут Рубероид, Максимыч да я, все в замурзаных фуфайках, хватаем ее, ставим в позу ответственности перед мужской половиной человечества — и ка-а-ак...
— ...влупили! — оптимистически подхватывает Рубероид, подыгрывая соседу по балку. Но потом успокаивает меня:
— Да не слушай ты его, брешет, как Троцкий. А то он сам за смену не насношался, че ли? У него ж после смены за ужином силов нету суп поперчить. Импотент нечерноземный…
Когда ввечеру колыхнули тему женщин, считай, ночь не спать. Поэтому наутро в столовую явились, словно после бурной ночи на кирпичном, где никому не было отказа и любые прихоти изобретательных любовников удовлеворялись. Это тотчас отметил главный хохмила участка горный мастер Берков.
— Максимыч, не иначе тебе новенький до утра ботанику читал! — съязвил горняк. — Про то, небось, как на гражданке с бабами отношения выстраивал?.. А ты откушай, Максимыч, супчику. Вкусный. А запа-а-ах! Запах влагалищный. Очень рекомендую: помогает от потенции. Съел тарелочку — и никакой тебе потенции! — заверил дока Берков, слегка косясь на амбразуру, из коей поглядывала за движением по столовой повариха Надежда.
…Однажды Чугунок подошел ко мне и пожаловался на Блатного. Может, искал общения? Или присматривался, нет ли какого скрытого резерва поддержки. Что ему посоветовать? А, впрочем, посоветовал, так, шутя, совсем незлобиво. Когда Блатной примется чистить самовар, говорю, оббей обмазку с электрода, пару раз ударь молотком по пруту, чтобы заострить, и — в глаз. Hаверняка, это будет самый счастливый день в твоей жизни! А одноглазого его потом даже ты сможешь месить, когда и сколь захочешь: главное, зайти для выдачи плюхи со стороны стеклянного протеза. Или накостри ведро с дизельным маслом, подкарауль да вылей на башку. Вот покувыркается!
Посоветовал от чистого сердца. Сам бы так и сделал. Но странно: после этого Блатной стал глядеть на меня как-то по-новому. Видать, доложили. Но кто? Ведь совет Чугунку давал наедине. Словом, к невезучему парню охладел. Рядом с убожеством и сам станешь убогим.
Я вдруг вспомнил в деталях, в запахах, как Блатной, растопырив пальцы большущей своей ладони и сделав характерный жест, «настоятельно порекомендовал»: «Копытить надо!» Бесспорно, натура демоническая. Однако же и не рядовая. Кормчий. Учитель. Сэнсэй. Сколько он всем нам еще преподаст!?
Далее:
29 - «Драматург»
30 - Эллипс
31 - Дорогой грамм
32 - Одеколон «Наташа»
33 - Письмо жене
1999–2000, 2013–2015 гг.
Произведение публиковалось в:
"Сам себе волк". Роман в трёх частях. - Благовещенск, 2017 г.