Глава 09. Часть 01. Дикие побеги
РАНЕЕ:
Глава 04. Часть 01. Дикие побеги
Глава 05. Часть 01. Дикие побеги
Глава 06. Часть 01. Дикие побеги
Глава 07. Часть 01. Дикие побеги
Глава 08. Часть 01. Дикие побеги
В августе, в самом конце, начали рвать бруснику. Анфим понаделал из бересты кузовов, набирок, куже-иек.
Легко кузов таскать, пока он порожный. А как напластаешь ягоды, так тянет тебя к земле, прижимает. Какая там сила у мальчика, а на нет уже грузят два ведерка с краями. Пока идешь по сухому, по чистому - выносимо, а попало болото, чащобник - невмоготу.
А сладка же брусника! Не сосчитать, сколько горстей перебросаешь в рот, пока бродишь по соснякам.
Уже много дней собирают в Пыжино ягоды, ссыпают в огромные бочки. Продыхнуть некогда: ребятишки стали горбатиться под тяжелыми кузовами. Мошка заедает, мокрец проклятый! Берут бруснику самую крупную, рясную, чтобы уж захватить, так сразу полную горсть. На полянки похуже никто и не смотрит. Эти полянки Арине Сараевой достаются.
Арина злится, что рвет по оборышам, а куда ей уйти далеко от ребенка? Надежда вся на Максима, и мать строжится:
- Без заработка останемся, собирай не ленись!
И пошто она так на него? Или Максимка лодырь? Или не знает он, как тяжело им живется? Старается он и ягоду собирает не хуже Пантиски. Порфнлки, Левки, не хуже матери ихней -Анны. Мыльжины в день выгоняют по четыре ведра на сборщика, и он, Максим, не меньше.
Брусничники самые сильные в сосняках, где белый мох сухой под ногами похрустывает. Но в сосняках солнце голову напекает. На второй неделе ягодного сезона у Максима носом пошла кровь.
- Ляг полежи, сынок, это от солнышка, оттого, что весь день внаклонку, - утешила его мать.
Кровь уняли, но с этих пор Максим разболелся Было уже не радостно, не хотелось в свободное время гонять по лесинам бурундуков. Хотелось забраться па нары, накрыться отцовским старым тулупом и тихо лежать.
Ягоды отошли, мать получила расчет: им выдали полмешка муки, немного сахару, пять кусков мыла и ситцу немного.
- Красивый, с цветочками, - гладил Максим гонкую ткань. - Сошьешь мне рубашку?
- Как же, сынок, гы заработал, - вздохнула мать. - Сошью и тебе и Егорке. А мне и так ладно...
Кофта на ней была латана-перелатана, стирана-пе-рестирана пропотевшая на спине и под мышками.
Обновка Максиму едва доходила до пупа, но он всем хвастался этой куцей рубашкой.
Рано выпал глубокий снег, лег по берегам пестрой Пыжинки, завалил согры, покрыл белизной плоские дали.
Анфим степенно вышел на крыльцо, долго нюхал трепещущими ноздрями воздух, кликнул Пантиску:
-Запрягай, паря, собак, езжай за сухими дровами! баню топить.
-Тять, снег-то, поди что, еще растает. Туда на нартах, оттуда как?
Остяк засопел, отвернулся: терпеть не мог, когда ему сыновья перечили.
Собаки рвали постромки, грызлись незло, Пантиска важно покрикивал на них и ждал, когда выйдет одетый Максим.
Максим выскочил в рваном ватнике, подвязанный красным пояском, в бахилах-опорках, с топором в руках. Вслед ia ним показалась простоволосая Арина, погрозила парным кулаком
- Друг к дружке близко не суйтесь, не ровен час -опять башку прошибете.
Собаки тянули порожние нарты так быстро, что мальчишки едва успевали за ними. Мягкий снег прилипал к обуткам, шишками нарастал под каблуками, и мальчишки, на минуту приструнивая упряжку, обивали снеговые наросты о нарточные полозья. Пантиска важничал: как же - хозяин, упряжку собак гонит. Рану на лбу у него давно затянуло, а шрам остался.
За «юртами сразу вставал темно-зеленый густой кедрач. Почти у всех кедров мохнатые лапы росли от земли на такие кедры легко было лазить. В кедрачах остяки устроили кладбище. Сейчас серые кресты были еще серее, потому что вокруг лежал белый воздушный снег.
Снег нападал ночью, никто не видел, когда он падал, и что тоже было загадочно: небо над головой сияло свежей, вымытой синью. И эта синь и колодное солнце, и белый снег с мягкой зеленью кедров делали кладбище очень веселым.
Кое где по сучкам, по кустам алели, пестрели и голубели узкие лоскутки, похожие ива диковинных притаившихся птиц.
Собаки устремились но старой просеке, оставляя кладбище слева Пантнска воровато оглянулся накладбнще, посмотрел на Максима и швыркнул сопливым носом.
- Забоялся -бояка! - понял его Максим. - II днем и ночью боишься. На двор с лучинкой с вечера ходишь.
А про чо я подумал? Башка! - окрысился на него Пантиска. - Увидел кладбище - Егоршу вспомнил. Его бы вот здеся похоронить, под кедрами.
Озорные, с рыжинкой, глаза Максима потухли.
Мать все еще по ночам плачет...
А ты?
- У меня почему-то слез пет... Н-но, шевелись, запурхались!
Упряжка обогнула валежину, бросилась в редкое мелколесье, сквозь которое черно блестела вода еще не застывшего таежного озера Набурги.
Стал попадаться сушняк. Ребята остановили собак и развязали прикрученный к нартам топор.
ДАЛЕЕ:
Глава 10. Часть 01. Дикие побеги
Глава 11. Часть 01. Дикие побеги
Глава 12. Часть 01. Дикие побеги
Глава 13. Часть 01. Дикие побеги
Глава 14. Часть 01. Дикие побеги
Произведение публиковалось в:
"Дикие побеги". – Хабаровск, Хабаровское книжное издательство, 1971