Волков Леонид Петрович
Леонид Петрович Волков (03.05.1870-21.07.1900) – казачий офицер, первый амурский поэт (не только по времени, но и по значимости его творчества). Родился он в Петербурге в семье военного топографа, рано потерял родителей. Учился в Гатчинском Николаевском сиротском институте. В 1888 году, вняв советам своего дяди и опекуна полковника Г.В. Винникова, бывшего сослуживца отца, а в то время командира Амурского казачьего полка, восемнадцатилетний Л. Волков приехал в Благовещенск. Он решил связать свою судьбу с Амурским краем, который виделся ему местом исполнения заветных юношеских мечтаний. Вначале Леонид был зачислен вольноопределяющимся, затем, после окончания Иркутского юнкерского училища (1890-1892) и возвращения в Амурский казачий полк, получил чин подхорунжего, а спустя некоторое время стал сотником. По свидетельствам современников, Волков, всей душой ненавидя тупую муштру, бездушное отношение части отцов-командиров к нижним чинам, честно и со знанием дела исполнял служебные обязанности (он заведовал вооружением полка). Его уважали в офицерской среде и любили подчинённые – за необыкновенную доброту и сердечность, возвышенную душу, за то, что он был предельно искренним, чистым, по-настоящему благородным человеком. В качестве командира 4-й сотни Амурского казачьего полка Волков участвовал в масштабном русско-китайском пограничном конфликте и героически погиб 21 июля 1900 г. в бою у селения Колушань (ныне Цялунь-шань). Ему едва исполнилось тридцать лет. 23 июля Леонид Волков был похоронен со всеми подобающими почестями на военном кладбище Благовещенска (не сохранилось).
Л. Волков сотрудничал с рядом сибирских и дальневосточных газет: «Дальний Восток», «Восточное обозрение», «Сибирь». В 1898-1900 гг. печатался в «Амурской газете». Он – автор двух прижизненных поэтических сборников, изданных в Благовещенске: «На Амуре» (1895) и «На Дальнем Востоке» (1899). В 1902 г. посмертно вышли «Сочинения Л.П. Волкова». Творческое наследие поэта сравнительно невелико – уместится в одном томе. Причина понятна: Волков не был профессиональным литератором, занимался творчеством лишь в свободное от службы время. А главное – его жизненная судьба по воле рока оказалась трагически короткой. Тем не менее, по тому, что Волков успел написать, можно составить достаточно полное представление и о его мироощущении, и о проблемно-тематическом диапазоне, и о творческом потенциале, который мог бы раскрыться в полной мере при ином, более органичном развитии его судьбы.
В поэтическом наследии Волкова, как справедливо отмечал А.В. Лосев, «не всё равноценно, не всё одинаково значительно с точки зрения художественной». Тем не менее, в конце XIX столетия в Сибири, на Дальнем Востоке Леонид Волков был едва ли не самым значительным, самым ярким поэтом.
В первые годы жизни на Амуре центральное место в его творчестве занимала пейзажная лирика. По служебным делам Волков объездил не только Амурскую область, он побывал в Забайкалье, на Нижнем Амуре, в Приморье, заезжал в Хабаровск, Николаевск, Владивосток. Результатом этих поездок стала целая россыпь замечательных пейзажных зарисовок. Немало лирических миниатюр поэта запечатлели Благовещенск – в разное время суток, в разное время года. Если бы Волков был коренным амурцем, а не петербуржцем, если бы его взгляд с детства привык к амурским пейзажам, он, возможно, не стал бы с таким пристальным вниманием и интересом всматриваться в детали, различать краски и полутона местной природы. А значит, и современный читатель лишился бы уникальной возможности увидеть в мельчайших подробностях то, что более века назад видел наш талантливый земляк.
Пейзажная тема у Волкова органично связана с исторической – с темой освоения Приамурья. В его стихах, обращённых к прошлому края, ощутима линия на романтизацию сильных, волевых, самоотверженных людей. Таковыми, в представлении поэта были отважные первопроходцы во главе с Н.Н. Муравьёвым, присоединившие Амурский край к России.
Волков – поэт с преимущественно трагическим мироощущением, что с наибольшей силой проявилось в последние годы жизни. Самые основы его души и его поэтического мира пронизывала почти незатихающая боль – то была боль личного сиротства. Иногда она уходила на глубину и проявлялась опосредованно, иногда с предельной откровенностью выплёскивалась в прямой лирической исповеди. Кроме того, в поэте постоянно жило острое неприятие той дисгармонии и тех раздражающих его диссонансов, которые он замечал в государстве, в его социальном устройстве, но более всего – в человеческих отношениях, в поведении и во внутреннем мире многих современников.