Золотая пыль. 73 - Заболел
Ранее:
68 - Амальгама золота
69 - Хлопотное дело
70 - Смертельная схватка
71 - Встреча в ночи
72 - Побег
…Работа на участке остановилась. С базы по рации требуют от нас трудоподвига, золота требуют. От бестолкового трепа бестолковых людей рация раскаляется. А участок работу саботирует. Словно бы с большой земли завезли «зубных вшей», масличных украинских семечек, и сосредоточенное лузгание парализовало волю старателей. Мы бестолково полощем трудно давшееся при вскрыше, смерзшееся. Давно и справедливо замечено: коли в майках не намыли, то в фуфайках нечего и надеяться наверстать. Скорбное дело… бестолковое. Бичи предлагают организовать пожевать зубной пасты или замутить пойло из тормозной жидкости. Но я отказался: не знал в жизни хорошего, нечего и начинать. И потом это ж еще надо себя готовить. Готовиться ни к чему более, кроме отъезда и встречи с родными, не хочется.
Мы с Диогеном выдолбили мамке могилку рядом с местом трагедии, только ближе к воде. Получалось, почти на стрелке, при сливе речушки и ключа. Глубоко продолбить смерзшийся песок не удалось, да это и не нужно. Устроили склеп из небольших, вполне подъемных валунов, из тех, что удалось отодрать от почвы киркой и ломиком. Занимаюсь этим, хорошо понимая условность действия. Судя по тому, на какой высоте прибрежных деревьев находятся метки наводнений, мое сооружение наверняка замоет. Я надеюсь лишь, что душа Ди пристроена. Если верить легендам о потустороннем, жить она «там» должна с удобствами. Только бы не объегорили функционеры принимающей стороны. А то ведь на этом свете сплошные накладки. Кто «там» ситуацию разруливает? Да те же кадры!
Диоген изросся, стал суетлив. То он коры пожевал, то подъел замерзшую мышку. Гонялся за рябчиком, не умея подкрасться, — все без толку. Ему мешает толстая задница, при старте непростительно долго гальмует, будто авто на лысой резине, на поворотах хлопца заносит. Вот, оставив пустые потуги, недопесок нашел чей-то калач, может, того же медведя, и с аппетитом разгрыз его. Не пасть, а помойка! К тому же неслух. А уж о характере и говорить нечего. Вреднючий. Я ему слово, он мне в ответ — два. Собачьих. За всякую мелочь стремится облаять. Гонористый. И все время копытит пожрать. Не дай бог в этом всегдашнем устремлении Диогена оказаться на его пути.
На последнюю стоянку я выставил прибор высоко, чтобы галечник за столом выгребать реже, поскольку нет промывки. А направь бульдозер чистить галечник, хоть молодой бульдозерист, хоть опытный, все одно толкают нехотя, словно китайскую Пасху ждут. Таким образом, мониторка стоит на небывалой высоте, как на горном пике. Захарчук мое подвижничество оценил немедля: «Дэ оно, шо ставыло прибор, ото хОчу у руки ёму добру кучу навалыть! Як отвлекуся поссать — меня со струею ветром с верхотуры сдуваить»... — апеллирует профессор гидромониторных наук к каждому, кто готов слушать. А слушателей хватает, поскольку работу мужики саботируют: «Трудака нет!» — такая появилась информация. И она овладела умами всецело.
Наша сакля от ветра не защищена никак: лес вывален еще весной, до начала вскрыши, сопок рядом нет, со всех сторон поддувает. В «квартире» холоднее, чем на улице. Бульдозеристы за глаза матерят: мол, Драматург совсем ополоумел, испереживался за сучку, как бы в дурдом не угодил.
Но вечером у меня в мозгах пошла оттайка. Я настроил «тарелку» телеприемника на городские благовещенские новости, и Сеата на материале про борения за власть в областном Совете сделала мне знак. Мне могут не верить, но было у меня чувство, было... Приходила накануне Чумичка. Как всегда, ничего путного не сказала: ты здесь, мол, Лариоша, людишкам травишь про Желтугу, а там Гэри Кук зачастил на телевидение. И так Сеата с ним передачу сделала, и эдак, и понеслась к нему на рудник, чтобы сделать материал о пуске фабрики на крупнейшем рудном месторождении. Со всех сторон демонстрировали первый четырехкилограммовый слиток. И Сеата в выгодный профиль перед ним, и в анфас перед ним, и до обеда в одном пальто, а после обеда в легонькой пацанячьей курточке цвета детской неожиданности. Я отмахнулся в стиле Лыкова-младшего: «Слышь, кочерга, думаешь, трахает он ее? А и пусть мусолит, собака, лишь бы не бил». И поймал себя на том, что в артели старательского фольклора нахватался изрядно. Хоть какая-то польза.
— Смотри, — предупредил я Максимыча, — щас дикторша сделает тебе знак. И показал, как: кончиками пальцев правой руки взялся за мочку уха, так чтобы серьгу было видно. Это значок «приходи» — еще с Камчатки. И Сеата «поприветствовала» Лыкова. Бесспорно, в целом тут имеется повод для приступа ревности. И я шибко удивился бы, если б тотчас не явилась Чумичка со своими разоблачениями и наставлениями. Как же, ангел-хранитель! Конечно, счастье мое видеть жену за стеклом телевизора ущербное, я заболеваю. А вот Максимыч и те, кто в эти минуты рядом, повод посудачить вечерок про то, как съехал с ума Драматурх, получили преотличный.
— …Дрессированная им баба в телевизоре — это, мужики, что… мелочь пузатая. Он еще может без часов говорить, скока время, — продолжает удивлять желающих слушать Рубероид, как бы говоря, что диагноз верный: опридурился Драматург окончательно. И это публику радует: все-таки есть повод поболтать хоть о чем-то. Своего рода «ботаника».
Может, из-за открытости мониторки всем ветрам, а может, от нервного срыва, вызванного усталостью, но еще и бездарной охотой и, как следствием, смертью Ди, я заболел. Так тяжело давно не было. Совершенно погибая за рулем «пушки», не могу дождаться, когда закончится эта проклятая смена, мои полусутки на приборе. Ничего не ем, не дает ангина. Только глоток чаю, и то через боль. Много-много раз по чуть-чуть кипятку с цейлонским, и снова боль в горле, и снова вращать треклятую жлыгу.
Придя со смены, бросаю барахлишко в предбаннике, ломлюсь в парилку и валюсь на полок, греясь до полной отключки. Мне в парилке легче. Вроде как клин клином вышибаю. Благо еще шнырь совсем отвязался. Времени пересапнуть теперь у него в избытке. Блатной бы ему немедля свернул кровь. Шнырюга едва топит. И хорошо. А то пропал бы я в парилке. Иногда ведь теряю сознание.
Далее:
74 - Прохорова сатисфакция
75 - Пленение
1999–2000, 2013–2015 гг.
Произведение публиковалось в:
"Сам себе волк". Роман в трёх частях. - Благовещенск, 2017 г.