21 июля 1997. Дневник хромоножки во время её болезни
Ранее:
07 июля 1997
10 июля 1997
18 июня 1916
17 июля 1997
18 июля 1997
Я летаю. Ощущение легкости в ногах не проходит. Я бы костыль отбросила, но мне не разрешают. Но и с костылем я не чувствую под собой ног. Это, наверно, потому что, наконец-то из заперти вырвалась: мне никуда не запрещено теперь ходить, я никого не боюсь, меня никто не преследует и, кроме костыля, ни что не ограничивает мои передвижения.
- Шоня, тебе коштыль лишний, - заметил мое состояние Сережа.
Старуха Сумская приветливо кивнула мне из ограды и со смущением попросила игрушку, обещая показать мне взамен семейные фотографии.
Я принесла на лавочку деревянный футляр и записку. Старуха вышла с альбомом, похожим на старинный фолиант, - в сафьяновом переплете, с золочеными металлическими уголками и застежками.
Сумская села рядом со мной, положила фолиант на колени, надела очки и взяла из моих рук записку. Она прочла ее на несколько раз, изучила как будто каждую букву, а потом, как свою собственность сунула в фолиант. Мне не понравилась ее бесцеремонность, но я постеснялась потребовать записку назад. Сумская потянулась за игрушкой. Я, было, запротестовала, говоря, что сама покажу, как она действует, но старуха вытянула из моих рук футлярчик. Поставив деревце на фолиант, она покрутила ключик и с жадным вниманием следила, как выползают веточки, как они расплетаются, как вспыхивая, распускаются листочки. При этом в ее тусклых глазах тоже вспыхивал свет, а сама она взволнованно вздрагивала. Долго любовалась деревцем, а потом с грустным умилением следила за уползанием веток. Это повторялось вновь и вновь. Я думала, что она не наиграется. Несколько раз я пыталась отвлечь ее, предлагая посмотреть фотографии, но она отстраняла мою руку и снова крутила завод. Обезумела что ли?
Но вот она беспокойно глянула на меня: не то вспомнила уговор, не то загорелась новой идеей, потому что вдруг свернула игрушку и спрятала футляр в колени, под фолиант.
- Сейчас найду тебе Наденьку, - возбужденно сказала она, перекидывая страницы так, чтобы я ничего не могла рассмотреть. Как ей жалко было делиться со мной, посторонней, своим семейным!
- Вот она, - ткнула Сумская пальцем в небольшого формата фотографию, расположенную в середине листа.
Наденька - в том же возрасте, что и я, - была снята вместе с родителями. То ли она сама наклонилась, то ли фотограф так ее посадил, но она несколько выдавалась вперед, оставив родителей слегка позади и даже как бы на фоне ее. А может быть, это родители, из-за безмерной любви к ней, так ее выдвинули, а сами как бы отодвинулись в тень.
У Наденьки очень прямая посадка – будто она уже на коне. Впрочем, вполне вероятно, что она уже умела тогда ездить верхом, так как росла среди лошадей, конюшен и конюхов. У нее две тугие и длинные косички, продолговатое лицо ясного и твердого выражения, глаза светлые, с пытливым и строгим взглядом. Ее наклон вперед скорее от непоседливости и стремительности натуры. Она рвется из старой эпохи, летит из нее, не признавая и не чувствуя хромоты.
- Говорили, что я похожа на Наденьку, - произнесла Сумская.
Верно, похожа. И не только она – ее внучатый племянник тоже. У них одна упрямая и цельно направленная порода. У Наденькиного отца окультуренная и успокоенная. У Наденьки рвущаяся вперед. У старой Сумской круто осаженная назад и оттого не давшая цвета. У Игоря настырно прущая и подавляющая всех на своем пути. Интересно, каков был патриарх рода?
- А фотография Ионы Маркелыча у вас есть? – спросила я.
- Ты знаешь, как звали моего прадеда?.. – удивилась Сумская. – Его портрет в самом начале.
Она кинула страницы альбома назад и открыла фотографию пращура, крепкого сложения человека, с густой бородой, мохнатыми бровями, крутым носом и живыми, буравящими глазами. В нем видны были и порыв, и нахрап, и лихое упрямство, и жаркое любопытство, и рисковая страстность.
- Могучий у вас был предок, - похвалила я вслух.
- Это он все тут построил, - Сумская горделиво повела рукою вокруг.
- И все потерял, - добавила я.
- Революция отняла, - с каменным лицом проговорила старуха.
Я не успела возразить. Во двор въехал синий джип, из него вышли Игорь и Зойка. Дела у Игоря идут в гору, раз он машины меняет.
- Что, баба Надя, семейные тайны выбалтываешь? – сказал Игорь.
Сумская вспуганно дернулась, подхватилась с места и метнулась в ограду.
- А мое письмо и дерево? – крикнула я.
Старуха рысила по своему двору, не слыша меня. Игорь улыбнулся, довольный моей растерянностью и таким поворотом событий. Проходя мимо, он покровительственно на меня посмотрел. Стоявшая за ним Зойка, помявшись, тоже направилась ко мне, ступая по-лисьи вкрадчиво и осторожно. Мы давно с нею не говорили, и у меня не было желания общаться. Она предала Галю, предала меня – и неизвестно, что еще замышляла. И, тем не менее, я с любопытством ее разглядывала.
За лето Зойка по-женски вызрела. В фигуре, правда, никаких изменений не произошло, зато в чертах лица усилилась надменная отточенность, на время умиротворенная, но в любую минуту готовая показать хищный оскал. Подавала себя Зойка на жгучий цыганский манер с уклоном, почему-то в черный цвет. Волосы она подрастила и вычернила до вороньего блеска, крупно завила. С ушей свисали огромные, как колеса, серьги из дутого желтого металла. На шее такое же кольцо ожерелья с сердечком, западающим в грудную ложбинку. Одета в короткую черную майку, оставляющую открытым живот, и короткую, только на длину ягодиц, черную обтягивающую юбку, на ногах черные замшевые босоножки на невероятном каблуке. С вкрадчивой грацией шага, блестящими украшениями и начавшей приобретаться холеностью Зойка в захолустье нашего двора смотрится примадонной. Испорченная репутация только прибавляет ей шику.
- С Игорем помирилась – и со мной помирись. Что нам делить? – сказала Зойка, садясь рядом со мною на лавочку и обдавая ароматом неведомых мною духов. На меня словно повеяло иным миром, принизившим мой здешний, дворовый мир с Фомкой, Сережей и старухой Сумской. Я вспомнила запах черемухи на этой лавочке весной. Он тоже тревожил и волновал, но не принижал ничьих чувств, ничьего образа жизни и не обольщал попусту. Однако ж на всех нас, собравшихся тогда под черемухой, он подействовал по-разному и в разные стороны нас увлек.
Я промолчала на Зойкины слова о примирении. Она поняла мое настроение, посмотрела на меня затуманенным взглядом.
- Ну, виновата я перед тобой, Соня, ну, прости. Не подведу больше. Но и ты меня пойми… Попробовала бы ты возразить Игорю, когда он чего-то захочет. Мы с Фомкой, сколько могли, прикрывали тебя. Но ты умница – сама за себя постояла.
- Фомка, может, и прикрывал, а ты, Зойка, нет, - сказала я.
- Знаешь что, каждый сам за себя отвечать должен, - недобро бросила Зойка.
- При любых обстоятельствах?
- При любых.
- Ты злая, Зойка, и опасная, - вымолвила я.
- Не болтай ерунды, Хромоножка, - лениво отозвалась Зойка, разглядывая приподнятые ноги в замшевых босоножках. – Побыла б ты в моей шкуре, многому бы обучилась.
- Игорь тебя обижает? – спросила я.
- Не обижает, но и не дает спуску. Впрягает на полную катушку, и не только меня – всех, кто с ним. Возле него не покайфуешь. Но меня он продвигает, о будущем думает, - говорила Зойка. Туман в ее глазах рассеялся, и я увидела их натуральный, серый с зеленью цвет. – Слышала о такой специальности – сексопатолог? Круто, правда? А психосексопатолог еще круче. Я буду на них учиться. Игорь хочет, чтоб я в медицинском бизнесе себя проявила. Когда диплом получу, возьму лицензию, кабинет открою, клиентуру заведу. С клиентурой проблемы не будет. Она сейчас уже есть. Знаешь, богатенькие импошки. Я их лечу за хорошие бабки. Подпольно пока, а когда-нибудь буду открыто. Этой осенью в медицинский колледж поступаю. Как его кончу, в академию сразу пойду.
Зойка явно хвасталась передо мной.
- Значит, с Игорем у вас чисто деловые отношения? – сделала я вывод.
- Ты что! Стал бы он обо мне беспокоиться? У нас с ним классно. Я его женщина, - Зойка посмотрела на меня с превосходством.
- Кто он такой, Игорь? Чем занимается? – поинтересовалась я.
- Разным, - уклонилась Зойка. – В том числе он еще и секс-менеджер.
- А это что?
- Ну, всякому клиенту по вкусу пару находит.
- Сводник, значит.
- Это давно устарело. Ты современный уровень бери. Знаешь, какие запросы бывают? Игорь ни разу не оплошал. Здесь не найдет, из другого города привезет, а заказ выполнит.
- Вот, почему вы за Галей охотились? – догадалась я.
- Ну да, - залилась смехом Зойка. – Знаешь, как она бежала? Как обезумевшая курица. Голова вперед, ноги назад глаза выпучены, лицо растеклось. Кому такая красавица нужна? Галька слишком уж на любителя. Но один чудак был – такие бабки выставлял. В его вкусе как раз клуши, вроде Гали. Она в убытке бы не осталась…
- Зой, а сама ты - в чьем вкусе?
- Я, как первая группа крови, на все вкусы. Но суровые мужички сильней меня обожают.
- А Юле ты что посоветовала? – как бы невзначай задала я вопрос.
- Юлька? Это когда ты хахаля у нее увела? Ой, умора, стоит возле меня цыпка побитая в узеньких брючках и ноет. «Чего, - говорю, - ноешь? Тебе разве крыть нечем? Да я б твои ноги вместе с задницей открывала!» Так что, Сонька, держись: думаю, в ум ей запало.
- А чувства, Зой, ты совсем в расчет не берешь?
- Чувства – они для убогих, кому надеяться не на что.
- Ну, а сама ты во что веришь?
- В любовь верю и в деньги. Согласна на два в одном – любовь за деньги, - засмеялась Зойка и встала. – Схожу, своих навещу, а то уезжать скоро. Так ты не дуешься на меня? У нас с тобой мир? – переспросила она.
- В основном да, но за Колю я тебе не прощаю.
- Я-то причем, если он облезлый, - пожав плечами, небрежно бросила Зойка. – Ладно, еще как-нибудь поболтаем, - пообещала она и пошла.
В ограде Сумской показался озабоченный Игорь. Завидев его, Зойка остановилась, ожидая распоряжений. Ей он ничего не сказал, а мне выговорил:
- Зря ты бабке игрушку дала. Она на ней помешалась.
Он обогнул машину и побрел за сараи. Зойка торопливо побежала к себе. Я размышляла: Сейчас потребовать унесенное или ждать случая?
Из-за сараев Игорь вышел вместе с Сережей. Они молча прошли мимо меня, и я тоже промолчала, поняв, что у Сумских возникли какие-то сложности.
Далее:
28 июля 1997
15 августа 1997
25 августа 1997
13.10.2013г. Беляничева Галина Петровна, 675019 Благовещенск, Ам. Обл. Аэропорт
|