Глава 03 - «Русская деревня». Дым над Пекином
Ранее:
Дым над Пекином. Глава 01 - Ресторан «Элефант»
Дым над Пекином. Глава 02 - Знакомство в поезде
Скоро мы были в «Русской деревне». Так называется фольклорный парк в стиле аля-рюс на Солнечном острове — районе на другом берегу Сунгари.
На входе в «Русскую деревню» продаются входные билеты — за 20 юаней, похожие на паспорт. В этот паспорт посетителю ставят пограничный штамп. Рядом тусуется русская девушка в советской военной форме. На пилотке — красная звезда, в руке — муляж маузера. С ней можно сфотографироваться за 10 юаней.
Идем дальше. «Русская деревня» — это реставрированный дачный поселок служащих КВЖД, в котором два десятка одноэтажных домиков. Железные крыши, резные наличники, ставни, палисадники. На подворьях русские харбинцы сажали огороды и сады, держали домашнюю птицу. Судя по печному отоплению домов, кто-то жил здесь круглый год.
На домиках вывески: «Колхоз», «Сельпо», «Булочная», «Дом дяди Егора», «Дом тёти Лизы», «Дом двоюродного брата Антона», «Дом сестрёнки Наташи».
Входим в дом под вывеской: «Русский дом 1950 года». Кровать с шарами на спинках, лоскутное одеяло, клеёнчатый коврик с озером и лебедями, комод, белые нитяные салфетки, фарфоровые статуэтки, швейная машинка «Зингер», настенные часы с кукушкой, часы-будильник с пружинным заводом, чугунный утюг на углях, керосиновая лампа, лыковые лапти, резиновые калоши, брезентовый плащ с капюшоном, кожаные сапоги-бродни. Да, экспозиция собрана по принципу «вали кулем, потом разберем».
По улице бродят две русские тетки в сарафанах и кокошниках — китайские туристы фотографируются рядом с ними за деньги. Там и тут стоят ростовые скульптуры русских мужиков и баб в стиле дымковской игрушки. Самая выдающаяся скульптура — баба с огромным носом-картошкой, держащая на блюде каравай. Шарж на русский женский образ. Китайцы, фотографируясь, непременно держат эту бабу за ее карикатурный нос.
Над всем этим великолепием звучит песня группы ДДТ:
«Родина.
Еду я на родину,
Пусть кричат — уродина,
А она нам нравится...»
Марина устроила мне прием у хозяина деревни — китайца Сюя.
Сюй сразу взял быка за рога:
— Что ты умеешь?
Я достал из сумки полароидные фотографии и показал ему. На фотках было запечатлено, как я разбиваю о свою голову пивные бутылки и ребром ладони крушу пополам пачку красных кирпичей.
— Это китайцам не интересно, — махнул он рукой. Сними рубашку.
Я оголил торс. Он пощупал меня за бицепс, погладил по плоскому животу. И неожиданно предложил, подав мне балалайку:
— Сыграй.
Нотной грамоты я не знаю, но музыкальный слух у меня от природы. Гитару я освоил самоучкой, а балалайку до того ни разу в руках не держал. Взял инструмент, попробовал строй и протренькал на одной струне «Камаринскую». Потом подобрал аккорды и сбряцал это же, припевая: «Ох, ты, су-кин сын, ка-ма-рин-ский му-жик».
— Хорошо! — оценил мои музыкальные способности Сюй. — Беру тебя на работу.
Он встал и одобрительно похлопал меня ладонью по плечу.
— Иди в дом охранников и скажи дежурному, чтобы он определил тебя на квартиру.
Марина ждала меня у входа в офис Сюя.
— Ну как? — спросила она.
— Все нормально, — ответил я. — Проводи меня к охраннику.
По пути к дому охраны Марина сказала:
— Ты уж не обижайся, но у меня здесь сожитель есть — как-то не с руки его менять.
— У меня и мысли такой не было.
— Хочешь сказать, что я тебе не нравлюсь?
— Очень нравишься.
— То-то же. Знаю я вас, кобелей.
Возле дома охраны мы с ней расстались.
На смене был охранник Миша — бывший мент из Читы. Он повел меня к дому дяди Фёдора.
Дом дяди Фёдора был обставлен в том же ретро-стиле: шифоньер, комод, круглый стол и пара венских стульев, железная кровать.
— Располагайся, — сказал охранник, показав на матрац с подушкой без наволочки на панцирной сетке. — За постельным бельем зайдёшь в «Колхоз» к кастелянше. Там же наша столовая — трёхразовое питание. Кормят не очень — всё овощное, зато бесплатно.
И он ушёл.
Мне впервые предстояло жить в музее и спать на антикварной кровати. На комоде стояли в ряд семь слоников — от самого большого до самого маленького. Говорят, приносят в дом удачу.
Я взял и повертел в руках одну из фигурок — она была вырезана из бивня слона.
«Сколько же стоит сейчас такой раритет?» — подумал я, удивляясь безалаберности китайцев, доверивших мне, непонятно кому, столь дорогие экспонаты.
Затем мое внимание привлёк граммофон с трубой. Я покрутил заводную рукоятку и опустил иголку на пластинку с лейблом POLYDOR и надписью:
«Харбин — папа. Фокстрот»
Сквозь треск старой пластинки раздались бравурные звуки мелодии и бодрое пение:
«Харбин — прелестный город,
Харбин — весёлый город
В далеком Маньчжу-го,
Теперь Маньчжу-ди го.
Жиётся здесь привольно:
Все сыты, все довольны,
Хоть и за рубежом,
Но с золотым рублем!
Живут Эс-Эм-Же-Де-ки,
Фашисты и Эс-Де-ки,
Свободно и легко,
Хотя и далеко…»
«В старину живали деды веселей своих внучат, — подумалось мне. — Такой диск в антикварном магазине стоил бы тысячу долларов».
Далее:
Дым над Пекином. Глава 04 - «Русский Золотой театр»
Дым над Пекином. Глава 05 - Борьба в грязи
Дым над Пекином. Глава 06 - Русский хлеб
Дым над Пекином. Глава 07 - Груз 200
Дым над Пекином. Глава 08 - Ябаолу
Произведение публиковалось в:
proza.ru