Камень-судьба. 04 - В доме родимом
Ранее:
Находка
В больнице
Встреча на городской улице
Через четыре года Николай с деньгами и подарками на две недели прибыл домой. К этому времени семья отца еще больше урезалась. С родителями остались не служивший еще самый младший брат и две сестренки, готовые вот-вот превратиться в невест. Зато с женой и двумя детьми на родной корень вернулся старший брат Александр. В выгородке, за двором, где раньше по осени у копешки кормилась скотина, он, вместе с отцом, строил себе дом, и Николай приехал помочь брату поставить крышу. Сашок хотел утепленную мансарду, чтобы увеличить ею квадратуру жилья. Но с мансардой или без мансарды в новом доме Сашка для семерых детей, как у бати, места не хватит. Да на такую кучу детей брат скорей всего не замахивается. В лучшем случае третьего родят и успокоятся. Хозяйства тоже, как у отца, держать не станут, не вытянуть. Работа у Сашка не под боком, как у бати, а на дальнем расстоянии. В разъездах туда и сюда – не до хозяйства станет. К тому же и двор невелик. Всего лишь выгородку отец уступил и кусочек усадьбы. Но большего, похоже, Сашок не желает. Зато батя доволен, что так удачно семейного сына выделяет. В размахе душевной щедрости он и Николаю похвастался:
- Возвращайся, Коля. Мы и тебе домик сколотим.
- Где, пап? У тебя в огороде? Всех сыновей в нем поселишь?
- А, все возвращайтесь! Место найдем, – разобещался глава семейства, хмельной от принятой рюмочки за приехавшего в гости сына.
- Вот бы нам братниной улицей постороиться… Ну, не улицей, а хотя бы порядком. А потом и сестрам дома в ту же цепочку встроить. И быть всем вместе, как в детстве, - размечтался Николай.
- Гегемония Перышкиных, - насмешливо вставил Александр.
- А пусть глядят, раз нас много, - одобрительно кивнул отец.
- Боюсь, столько взрослых Перышкиных поселок не выдержит, и, главное, чем удержит, - усомнился Александр. – Место по природе совсем не райское, работы поблизости никакой. Только и дела, что родина, отцов дом рядом. Мне этого хватило, чтобы вернуться. Не знаю, хватит ли братьям. Вряд ли. Тесно нам будет. Не на поселок нас отец с матерью народили, на город, а то и на страну.
- На страну, скажешь тоже,- проворчал польщенный отец.
- Ну, не на страну, а на Сибирь и Дальний Восток точно. Разве не так мы рассеялись, скажи, батя?
- Выбежали, как кони из конюшни, - горестно подтвердил отец.
- Поселку, может, только я и достался, - продолжал Сашок. – Ну, еще младший наш, если после армии нигде не осядет. А ты говоришь братнина улица. Из кого и зачем? Сам-то ты думаешь возвращаться?
- Думаю, но рано еще. Надо денег заработать и жизнь посмотреть, пока семейный горб не нажил.
- Правильно, Коля, - подхватил отец. – Твое время гулять. Ума набираться и деньги копить. Нам еще замуж невест выдавать. Подсобишь?
- Не вопрос, батя. Я за семью отвечаю. А тебе наш кагал уже не по силам.
- Спасибо, Коля. Ты у нас один на всех. Дай тебе бог не скоро жениться, - пожелал отец.
- Моя невеста еще не выросла, - обмолвился Николай.
- Пусть не спешит расти, - засмеялся отец и вдруг спохватился. – А это не та убогонькая, что в ученую школу послали?
- Может, и та, - не совсем признался сын.
- Ну, так она тебе не достанется, - спасительно заключил отец.
- Это почему?
- Потому что ученая. Ты ей не ровней станешь.
- Это посмотрим, - нахмурился Николай.
- Смотри, Коля, чтоб жена была и мать, как у нас положено, а не только бы ученостью козыряла, - наcтавлял отец.
С крыши строящегося Сашку дома насквозь видится весь поселок, втиснутый в одну улицу между двумя соседними. А в стороне рабочие цеха, когда-то непрерывно стучавшие, сейчас заметно стихшие. Николай с отцом и Сашком, сколачивавшие каркас мансарды, посылают в простор больше шума, чем все прежние производственные постройки вместе взятые. Бедный отец, не живучим оказалось его родное предприятие! В прежнее время он любил вспоминать, как они с Урала всем производством сюда перебазировались. Везли семьи, скарб, мебель, везли будущие дома в разобранном виде, везли лес для последующей обработки. И, как выгрузившись, с колес принялись обживать чистое поле сразу по всем направлениям: собирали и ставили дома, деревообрабатывающие цеха и сходу выдавали продукцию. Соседи оглянуться не успели, как у них под боком вырос готовый поселок со своим типом домов, бытом, производством и гордым званием поселок геологов. Не поисковики, конечно, - хозяйственное подразделение, но так крепко себя с этим званием связавшее, что даже и теперь, когда он к геологам уже не относится, его по привычке и убеждению продолжают величать старым именем. Новая, работающая сама на себя организация, тех доходов, что были прежде, уже не имеет, однако, кое - что из прежних правил за собой сохранила. Старым работникам и членам их семей еще отпускают пиломатериалы со скидкой и в долг. Чем батя и выманил старшего сына из дальних краев. На остальных сыновей у отца пороха явно не хватит. Тут бы ему подсобить всем братьям вместе, да ни у кого из них, и Николая тоже, капитал еще не сложился. А было бы хорошо построиться вместе. Правда, отдельным порядком уже не получится. Сашок в старый ряд втиснулся, как залетный птенец не в свою стаю. Будет теперь гвоздем торчать из огрузлых, бочковидных, как склады, построек, скроенных по единому образу и подобию, правда изнутри просторных и теплых. Это он по отцову дому знает.
- Ну, ничего, - проговорил Николай, уверовавший в свою идею как в реальность, - будем братнин порядок ставить и Сашку новый дом построим.
А рядом Александр задумчиво смотрел в пустынный простор поздней осени, убившей всю летнюю красу и выставлявшей наружу самое непривлекательное: голые деревья, шевелившие ветвями, как пальцами, серое небо, опустевшие и как бы раздавшиеся вширь дворы, насупленные дома, вобравшие жизнь внутрь себя.
- Ты чего, брат? – окликнул его Николай.
- Да вот, смотрю – родина, что в ней такого, чего нет ни в каком другом месте? – смутился, захваченный врасплох Александр. – Вроде везде так и еще лучше. Отчего же тогда душа томится и домой просится? Из-за одной этой улицы, что ли? Что она целый мир мне? Ведь когда-то мне тут было тесно. Улететь как можно дальше хотелось. Улетел и не близко. На тебе, возвратился!
- Жалеешь?
- Не понимаю. И жена не понимает моей боли. Ну чего меня сорвало? Ведь неплохо мне там жилось. Работа была, заработок был, жилье какое-никакое имелось. Поначалу и мыслей о возвращении не было. А тут батя поманил домом. Ну и пошло, поехало. Ночами не сплю, думаю, а определиться не могу, слишком много терять. Наконец решился, жене сказал. Она ни в какую, вплоть до развода, а потом увидела, что у меня серьезно и уступила. За ребятишек я рад. По моим забытым следам побегут.
- Не жалей, Сашок. Мы еще братьев сюда перетяним, - сказал Николай.
- Крепко тебе втемяшилось. Не зря замки строить умеешь, хоть и не воздушные, - осудил Александр. – Братьев оставь миру. И сам на него посмотри. Отсюда ведь немного увидишь.
Странно, что не он сам, а брат напомнил ему о его детском увлечении. Сколько дней он дома, а будан с камнями не навестил. После того, как ему попался счастливый камень, а затем так нелепо выскользнул из его рук, Николай потерял интерес к собиранию. Но в сарайку все-таки сходил. Камней было немного. Основной запас он в свое время извел на различные поделки. Остатки, без надобности уже, валялись по ящикам тусклые и погасшие, как дорожные булыжники. А в детстве они светились, все светились – иначе бы он их не брал. И то, что он мастерил из них, при попадании солнечного луча, тоже светилось. Он еще мечтал строить светящиеся замки. Тогда мечтал, а сейчас бы смог, не для забавы уже, а для заработка, на продажу.
Николай пересмотрел лежащие в ящиках камни, иные из них пощупал, точно согревая. И пришла идея. А ведь годятся крепости строить для аквариумов, искусственные водопады украшать, гроты, фонтаны, другие причуды для богатых заказчиков. И камни бы засветились, и я б не в убытке был. Когда-нибудь, может, возьмусь.
- Пап, - крикнул он, выглянув из сарайки возившемуся во дворе отцу, - пусть мои вещи тут похранятся?
- Пусть хранятся, никто их не тронет. А что, будут нужны? – отозвался отец.
- Да есть мысль…
- Ну, давай, замышляй. Ты на это горазд. Может, придумаешь, как нам нашу тиховодь растолкать. Сашок не сумеет и меньшой тоже. Характеры не те. Ты один из всех выдумкою владеешь. Мы-то боялись, как тебя в карьере присыпало, что ты на голову повредишься. А ты ничего, выпрямился, умнее других сделался.
- Камень подходящий нашел, - обронил Николай.
- Не знаю уж что, только ты у нас самый правильный. Если есть у меня надежда, то вся она на тебя.
Так же не сразу Николай собрался навестить Зборских. Любимы с ними не было. Она училась в математической школе, как и загадывала для себя. Пути их далеко разошлись, но судьбы оставались связанными, как у одним миро помазанных. Неизвестно, как у Любимы, но над Николаем эта связь тяготела.
Зборские обрадовались его приходу, словно он мальчишкой принес им молоко и сейчас из комнаты выйдет девочка с повернутыми во внутрь ножками, произнесет что-то абсолютистски непререкаемое и никто не посмеет ей возразить. Ничего в пристройке Зборских не изменилось, но выглядело теперь много скромнее. Кухня все такая же беленькая и чистая, но будто застывшая в ином времени, наверное, в том, когда по ней топали косолапые ножки Любимы. Виктор Павлович Зборский все такой же молчун. Слушал разговор, не вмешиваясь. Катерина Ивановна, наоборот, показала себя говорливей прежнего. Она приболела и принимала Николая, сидя на стуле с высокой, прямою спинкой, держа опухшие ноги на приставленной к нему низкой скамеечке.
- У нашей девочки все хорошо, - рассказывала она. – С учебою успевает. Математикой прямо-таки изматывает себя. Сидит над нею дни и ночи и решает-решает как одержимая. Талант у нее признают. Ну и что ж, что талант. Зачем себя загонять, здоровья лишать?
Тут у Катерины Ивановны полились жалобы:
- Ей от таланта мученье. И нам, родителям горе. Отнял он у нас ребенка и, думается, что навсегда. Если бы не талант, жила бы доченька дома, училась бы в школе, как все остальные дети. Профессию выбрала б немудреную, чтоб не уравнения эти решать. И все время была бы при нас или рядом. Мы так долго для себя ее ждали, трудно рожали, оберегали, лечили, лелеяли, как самое дорогое. А все таланту досталось. Куда он ее заведет, одному богу известно? На каникулы к нам не ездит. То лечится, то там отдыхает. Это хорошо, что ее лечат, но и родителей забывать нельзя. Кого ж нам тогда любить? Как приедем к ней, стесняется нами будто мы какие темные, из лесу прибыли, разговаривает, как с чужими, замыкается в себе. А деньги мы все посылаем и посылаем: то на учебу, то на содержание, то на курортное лечение. Каждую копеечку для нее складываем и бережем. А теперь и здоровья не стало, чтоб ездить к ней. Она уже большая, через год школу заканчивает. Правда, умницей выросла, своими расчетами-просчетами сама денежки начала зарабатывать, экономию нам делает. За границу на конкурс без нас средства добыла. Там ее великой премией наградили. Ни копейки на пустяк не истратила. Все к делу определила. Вот этот талант мы с отцом одобряем. Его б одного ей на целую жизнь хватило и другого не надо. Но что тут поделаешь, она по своему уму выбирает.
- Весной я съезжу к Любиме, - пообещал Николай.
Катерина Ивановна не то обрадовалась, не то испугалась этому обещанию и виновато зачастила:
- Вдруг она и тебя застыдится. Все ж таки ты ей родные места напомнишь. Она, может, вспоминать их не хочет. Гордая теперь, своенравная. И всегда такою была. Мы по любви к ней этого не замечали.
- Кукушкиного птенца растили, - неожиданно разлепил рот Любимин отец.
- Зачем ты так говоришь? – осадила мужа Катерина Ивановна. – Она доченька наша, любименькая. – И наказала Николаю: - Если, Коля, поедешь, скажи ей, что мы ее любим и скучаем по ней.
Далее:
- Поездка к любимой
- В поисках себя
- Предназначенное сбывается
- Совместная жизнь
- Разрыв
- Камень-судьба
- Послесловие