Глава 03. Часть 01. Заслон
РАНЕЕ:
Пролог
Глава 01. Часть 01
Глава 02. Часть 01
Ранним утром Алеша вместе со своим однокурсником Макаром Королевым заскочил в дом Семена Федоровича Рудых и крикнул с порога:
- Собирайся, Шурка, пошли!
Рослый, черноглазый Александр, завтракавший с матерью на кухне, полыхнул румянцем, выскочил из-за стола. Мария Григорьевна обхватила сына обеими руками, закричала oтчаянно:
- И не думайте, не сбивайте с толку! Не пущу! Шура отвел материнские руки, сверкнул глазами:
- Чем я хуже Других?! Ростом, что ли, не вышел? Гляди-ка, Лешка мне но плечо!
- Ты несовершеннолетний, - ответила она сердито,-не затем я тебя родила, вскормила-вспоила, чтобы ты голову сложил на семнадцатом году. Сиди дома и не рассуждай! - и выпроводила ребят. - Отцу родному такое в голову не пришло: уходил - слова не сказал. А вы... Идите, идите, не баламутьте, а то, как возьму скалку, узнаете, почем фунт лиха!
Еще с вечера, минуя казачьи пикеты, трудовое на-селение города в обход по сопкам бежало в Астраха-новку: глава войскового правительства объявил мобилизацию. Засвистели казачьи нагайки и шомпола. Тогда кинулись уходить через Зею.
Политехники шли степью, по колено в снегу. «В городе идут массовые аресты. Тюрьма переполнена. Классы реального и подвалы мужской гимназии превращены в казематы». Такова была принесенная ими в Астраханов-ку горчайшая правда. Однако люди не падали духом. Унтер-офицер Сухоруков установил связь с узловой станцией Бочкарево и просил сообщить по линии:
«Благовещенские рабочие вступили в бой с мятежниками. Силы малы. Находимся в 7 километрах от Благовещенска в деревне Астрахановке. Штаб Красной гвардии».
В это же самое время паровозный машинист Аксенов разослал по поручению штаба экстренное воззвание к населению области, в котором,, после краткого сообщения о событиях, говорилось:
«...Товарищи крестьяне, помогите рабочим и матросам».
В амурских селах и деревнях загудел набат. На сходах принимались суровые решения:
«Всем без исключения идти в Астрахановку бить буржуев, освободить Ф. Н. Мухина и его товарищей, восстановить советскую власть, срочно выслать на фронт 2300 человек и 30 подвод с продуктами». - Таков был ответ трудовых крестьян села Ивановки на контрреволюционный мятеж. Столь же кратки и безоговорочны были решения и других хлеборобов.
Вскоре Астрахановка была не в силах вместить всех бросившихся на подмогу, и тогда жители расположенной на левом берегу Зеи деревни Владимировки широко распахнули для них двери.
В белокаменном домике на краю Астрахаповки, где помещался штаб, на простом некрашеном столе росла горка телеграмм. Начальник военно-революционного штаба Моисей Губельман, которого многие называли запросто дядей Володей, знал каждую из них чуть ли не наизусть:
«Высылаем 500 человек Красной гвардии при 12 пулеметах и 4 орудиях», - сообщали владивостокцы. Не отмолчались и в Никольске-Уссурийском: «Отправляем 12-й полк полном боевом снаряжении». Чита лаконично извещала: «Вам отправлено 15 платформ, груженных орудиями и снарядами». Чудаки - ни словом не обмолвились о живом составе. А люди будут. Непременно будут! Где всех разместить? Э, пустое... станут жить в вагонах. Солдатам не привыкать. Чудесно, что Благовещенск лишь в ста верстах от главной железнодорожной магистрали, а ветка в наших руках, в наших... Уже подъехали деповские со станции Бочкарево и вооруженные орудиями и пулеметами рабочие хабаровских арсенала и затона.
Высокий молодой человек распахнул дверь и остановился на пороге, сияя огромными бархатными глазами.
- Ты что-то хочешь сказать мне, Комаров?
- Так точно! Со станции Гондатти прибыли железнодорожники во главе с инженерами Шимановским и Чесноковым. И еще... - он запнулся.
- Говори, говори... - поощрил Губельман.
- Прибыли бывшие фронтовики. Их много. Откуда, я не упомнил.
Губельман коротко рассмеялся. Хотелось сказать: «Тебе двадцать пять. Ты единственный здесь офицер. Тебя избрали командующим. Не старайся, милый, показать себя твердокаменным. Люди знают, что ты из плоти, крови и нервов, но они верят тебе, и в этом главное».
Но Комаров уже склонился над столом и, хмуря черные брови, читал новую телеграмму.
- Вот подсчитай-ка наши резервы, Анатолий, - сказал Губельман, придвигая ему списки и телеграммы, - а я пойду немного разомнусь.
Вновь прибывшие разместились в школе. Большие и неуклюжие за ученическими партами, они за обе щеки уписывали наваристый флотский борщ. Померанец, принесший бачки с обедом, стоя спиной к двери, знакомил новичков с обстановкой:
- В классах они людям зубы крошат, в зале реалистов умасливают: «Идите к нам, ребятки, станете бандитами первый сорт!» Сам атаман Гамов до них приезжал. «У нас, говорит, почта, у нас, говорит, телеграф, у нас казначейство, у нас...» Он гуран хитрый, знает что сказать...
Черноусый человек с усталыми, в веерках морщин, глазами улыбнулся дяде Володе, видимо, приняв его за рядового красногвардейца, и заключил:
- Земля и небо за них, а народ против, так, что ли, выходит?
- Вот-вот, - радостно подтвердил Померанец. Губельман осторожно прикрыл дверь и, пройдя через
школьный двор, заглянул в угловой домик. Внутри было прибрано, вымыто. Флотский фельдшер Диденко, нагрев в больших чугунах воды, не пожалел ни рук, ни мыла. Он даже успел смастерить топчан, накрыл его простыней и расставил па выструганном столе баночки и склянки с лекарствами.
- Хороший у тебя, Евстратий Иванович, лазарет получился!
- Да уж какой есть, а без него не обойтись, - отозвался фельдшер, озабоченно разглядывая хирургические инструменты. - Лампу бы побольше, а то так, коптилочка...
Губельман обещал прислать лампу. Он заходил во многие дома, разговаривал с разными людьми. Настроение у всех было бодрое. Простая одежда и широкая, окладистая борода Губельмана многих вводили в заблуждение. Он был рад, что никто не считает его начальником, и с видом бывалого бойца разъяснял молодежи, что дело предстоит жаркое, что нужна дисциплина и соваться в пекло поперед батьки, то есть без команды, не следует. Ребята на шутку отвечали шуткой, величали начальника штаба отцом и наперебой угощали самосадом и махоркой. Так, проверяя свое хозяйство, Губельман обошел полдеревни и вскоре вернулся к штабу.
Снятую с канонерки трехдюймовую пушку уже подняли на кручу. Вокруг нее сгрудился народ. Издали было видно высокую, статную фигуру Комарова.
- Идите скорее сюда! - крикнул Анатолий. - Сейчас эту красавицу увезут! - «Красавица» лежала на подтаявшем снегу. Возле нее на коленях стоял крупный, медвежеватый человек с обветренным лицом и спокойными синими глазами. При виде начальника штаба он встал, отряхнулся от снега и неловко подал руку.
- Это слесарь министерских мастерских товарищ Брагин, - пояснил Комаров. - Сейчас поставят пушку на платформу и хоть сегодня в поход. Поставите, Илья Михайлович?
- Пустяки делов! - басовито отозвался слесарь.- Сначала мы ей послужим, а уж потом она, матушка, послужит нам, да так, что у атамановцев пятки засверкают!
В это время доложили, что вернулись разведчики. Комаров быстрым шагом направился к штабу.
...Родители Комарова уже много лет жили порознь. Отец его служил начальником Белогорского разъезда. Мать учительствовала в одной из горбылевских школ. Большой серый особняк Комаровых помещался на Литейной, напротив флотских казарм. Еще в гимназические годы Анатолий участвовал во всех матросских спектаклях, неизменно играя «барышень». В первые месяцы войны он окончил Иркутскую школу прапорщиков и ушел на германский фронт. В декабре шестнадцатого получил тяжелое ранение и, находясь на излечении в одном из петроградских госпиталей, вступил в партию большевиков. Он участвовал в штурме Зимнего и единственный из благовещенцев слышал выступления Ленина.
В Астрахановку Анатолий пришел с матросами и со своим младшим братом Виктором. Вскоре на дрезине приехал из Белогорья отец Комаровых, маленький, худенький и очень боевитый георгиевский кавалер. Сыновьям стоило немалого труда уговорить его вернуться обратно. Только узнав, что по железной дороге будут идти важные грузы и воинские эшелоны, старик успокоился и на той же дрезине помчался обратно.
Вечером Анатолий приказал младшему брату и Алеше Гертману возвратиться в город. Они должны были переночевать у матери Комаровых на Литейной, а потом, нацепив повязки оборонцев, погулять по улицам и разведать, в каких зданиях укрепились мятежники.
Не успели ребята войти в дом, как приехал Бек-ман, - они едва не попались ему на глаза. Комарова провела штабс-капитана в гостиную и засокрушалась, что ее сыновья за два дня до таких событий уехали погостить к отцу.
- А вы не могли бы съездить за ними? - спросил Бекман. - На беркутовСком рысаке. Кучера мы вам дали бы надежного и... даже охрану!
- Что вы, что вы?! Разве моих удержишь на разъезде! Они взяли с собой охотничьи ружья. Конечно, если пошарить по окрестностям... В Беркутовом гнезде у них друзья, и на стекольном заводе Лукина тоже... Но я слабая женщина...
- Упустить такой момент, - вздохнул Бекман. - Стал бы Анатолий моей правой рукой, да, видно, не судьба.
- Одного боюсь: не попали бы мальчики в руки большевиков! Ну а у вас как? Гамов, говорят, решителен и смел. А обаятельный капитан Шутов?!
Бекман что-то промямлил и поднялся. Он едва ли ей поверил. Пообещав наведаться еще, штабс-капитан отбыл восвояси.
Алеша с Виктором «гуляли» по городским улицам до обеда. Встретили знакомых ребят с такими же сине-белыми, как у них, повязками. До одури курили, сплевывая в серый, по-весеннему ноздреватый снег. Ели в переполненных «оборонцами» «Афинах» жирные пирожки, покупали у Чакальяна тянучки. Выходя из кондитерской, повстречались с сыном коннозаводчика Донатом Беркутовым, угостили и его. Донька, лениво жуя, ругал казаков за то, что они держатся особняком, и тоже поинтересовался, где Анатолий.
- А ты не знаешь? - прикинулся удивленным Виктор и только что собрался поведать грустную историю о том, что старший брат вывихнул на охоте ногу и отлеживается в Беркутовом гнездо, как Донат расплылся и самодовольной ухмылке:
- Это я-то не зияю?! Они с Бекманом план генерального сражения ютовят. Чтобы раз... и нет, и не было большевиков! Верно?!
- Верно, - подтвердил чуточку струхнувший Виктор: а вдруг встретится кто-нибудь более осведомленный?! Алеша потянул его за руку: пора, мол, тикать! Но от Доньки не так-то легко было отделаться. Он стал звать их в свой отряд, патрулирующий от платоновского магазина до гостиницы Кондрашова. Виктор присвистнул:
- Ты думаешь, мы просто так прохлаждаемся?! У нас, брат, дела, да еще какие...
У Беркутова загорелись глаза:
- В залетаевском доме пикетируете?
- Хватай выше!
- Неужели на вокзале? Вот это крепость! А Сашка Рифман в гимназии: скукота - каталажка!
Они торопливо распрощались. Повязки на рукавах ни в ком не вызывали подозрения. К тому же многие знали младшего Комарова как брата доблестного офицера, недавно вернувшегося с фронта. На вокзале, пошатавшись по залам ожидания, они поднялись на второй этаж. Интересовались пулеметами, и пухленький докторский сыпок Илька, по прозвищу «Сдобный», мечтая через Виктора познакомиться с его сестрой, был воплощенная любезность.
- -Да вы с луны свалились, пулемета не видели?!- и повел их к превращенным в бойницы окнам. - Неделю, месяц будем жить, как боги, и не подпустим никого! У нас в реальном Гамов выступал, так я...
- Ну мы пошли, Илька! - Реалист немного огорчился, что не успел поведать о своих заслугах, но он понимал, что задерживать брата офицера, чуть ли не правой руки.- ему намекнули и на это - самого Гамова, не совсем удобно. Алеша с таинственным видом шепнул, что хорошо бы с вокзала двинуть в разведку к красным. Илька, полный молчаливого восхищения, проводил их до охраняемого выхода на перрон и важно пояснил:
- Эти со мной. Кто? Уполномоченные главы войскового правительства. - Их пропустили беспрекословно. За кирпичными заводами ребята сменили нарукавные повязки и степью направились в Астрахановку, Через полчаса они рассказывали о своих похождениях Комарову.
ДАЛЕЕ:
Глава 04. Часть 01
Глава 05. Часть 01
Глава 06. Часть 01
Глава 07. Часть 01
Глава 08. Часть 01
Произведение публиковалось в:
"Заслон": роман. Хабаровск: Хабаровское книжное издательство, 1973