Кумарский острог. Часть 02
Кумарский острог. Часть 01
Про Кумару я спросил неспроста. Летом 1971 по заданию главной областной газеты мне довелось сопровождать известного советского Археолога, товарища школьных и студенческих лет Анатолия в разведочном походе на верхнем Амуре. Побывали и в Кумаре.
Была высокая вода. Отойдя от Корсаковского кривуна ещё в утреннем тумане, часа через два спокойного хода по глубокому фарватеру вышли на левобережные створы в устье речки Береи. Остатки тумана ещё клубились у воды, однако на возвышенной террасе глазам открылось небольшое селение.
Пока команда катера швартовалась, борясь с быстрым течением, я первым спрыгнул размяться на галечном берегу под высоким откосом. Совершенно случайно на глаза попался камень необычной формы, валявшийся поверх осыпавшейся береговой груды. На удивление, камень удобно лёг в ладонь, из которой выступил наружу явно обработанный когда-то острый край.
Вернувшись к катеру, я показал находку. Анатолий усмехнулся и без особого вдохновения изрёк:
- Первый раз случается, чтобы дилетант опередил меня в разведке. Ну и нахал ты, Игорёха. Это чоппер!
Повертев обколотый с одной стороны камень со следами дополнительной обработки, он уточнил:
- Средний палеолит. Тридцать тысяч лет, никак не меньше.
В этих словах был весь Анатолий, с детства самолюбивый и неуступчивый. Впрочем, в научной деятельности упрямство пошло только на пользу.
Первым делом мы посетили погранзаставу, расположившуюся у подножия возвышавшейся за селением сопки. Показали документы, необходимые для ведения поисковых работ вблизи границы. Пока Анатолий с начальником заставы уточняли план действий и места шурфовок, я сфотографировал нескольких солдат, взял интервью у отличников боевой подготовки. Командировочный хлеб надо было отрабатывать.
Особенно удивило то обстоятельство, что наряды на границу отправлялись попарно верхом на лошадях. Но взглянув пристальней окрест на крутяки и скалистые прижимы по берегу реки, понял всё без слов. Зашёл на конюшню, сделал и там несколько снимков. Неширокая луговина, окружавшая полукружьем заставу и убегавшая с двух сторон в распадки, была обкошена и уставлена стожками со свежим сеном. Понятное дело, корм для коней надо добывать самим. Рядом с конюшней притулилось ещё одно строение. Специфический запах и деловитое похрюкивание не оставляли сомнения, что это такое.
День прошёл в трудах. Копали шурфы. Команда катера занималась судном. Я набрасывал черновик очерка о пограничниках.
Вечером, обсуждая у костра итоги шурфовки и разглядывая находки, среди которых были нуклеусы, пластинчатые отщепы и другие каменные орудия труда, в том числе и мой чоппер, я поинтересовался, на какие мысли наталкивает обнаруженное богатство.
- Если говорить коротко, здешние места издавна были заселены людьми, - поделился соображениями Анатолий. - Возраст подобной техники обработки камней уходит вглубь веков. Ему никак не меньше трёхсот пятидесяти тысяч лет.
Студенты истфака пединститута Сергей, Алексей и Олег, которых взяли в „ экспедицию помощниками-землекопами, почесали затылки: «Однако же!» Так близко придвинулось давнее время к нашему костерку.
И представилось, что точно так же на этом самом месте, где находимся сейчас мы, обитали прапредки дауров, ачанов, гогулей или дючеров - хозяева этих краёв. Жили, набирались опыта, создавали культовые традиции, занимались ремёслами. Владели речными глубинами, богатыми рыбой. Кормились от тайги. Вели пушной промысел. Били зверя. Корчевали угодья под пашни и растили хлеб. Своего государства не создали, поскольку нужды в нём не было. Пространства - громадные. Глухомань - непроходимая. До них не дотягивались с юга руки воинов средневековых государств Бохай и Цзинь. Да и маньчжурская династия Цинь, покорившая Китай позже, делала лишь первые попытки закрепиться на Амуре. Исторического противостояния между Китаем и Россией на государственном уровне ещё не возникло, хотя попытки к сближению с нашей стороны уже предпринимались. Однако ползти к ногам китайских императоров, как было заведено в «поднебесной», посланцы русского царя отказывались наотрез.
Во время разговора я обронил, что мой тесть родом из Кумары.
- Да, русские пришли сюда значительно позже. 3-значительно... -задумчиво помешивая палкой дотлевающие угольки, слегка заикаясь по давней школьной привычке, произнёс Анатолий.
Студенты достали свои походные блокноты и навострили карандаши. Когда ещё вот так запросто, у костра, можно послушать светило науки?
- Конспектируйте, - усмехнулся слегка иронично руководитель экспедиции, свежеиспечённый доктор исторических наук, профессор в свои двадцать восемь лет. — Список литературы, надеюсь, сразу требовать не станете? Желающим скажу потом, где и какими книгами на эту тему можно обзавестись. История дальневосточной России ещё создаётся, уточняется, дополняется и переписывается...
А было так...
Если вспомнить первое появление на Амуре русских людей, то надо назвать Пояркова, Хабарова и сподвижников, чьи деяния пришлись на середину семнадцатого века. Бурное было время, обильно омытое потом и кровью. Своими и чужими жизнями платили первопроходцы за каждый шаг в искомые «землицы».
Одно можно утверждать определённо: Комарский острог стал первым укреплённым поселением русских на Амуре.
Впервые река Комара упоминается в расспросных речах служилых людей Сергушки Андреева и его товарищей, посланных Хабаровым в Якутский острог в конце лета 1652 года из Кокорева улуса в устье реки Зеи с известиями о действиях его отряда. Служилые люди сообщали, что на четвертую ночь пути от Зеи дошли до устья реки Комары и обнаружили улус даурского князька Емарды. Завязалось сражение, которое не позволило русским закрепиться на этом месте.
Острог при впадении Комары в Амур был построен двумя годами позже, уже после ареста Хабарова и высылки в Москву. Казаки под водительством приказного человека Онуфрия Степанова стали возводить укрепление 2 ноября 1654 года. Начались заморозки и выпал снег. Всего отряд насчитывал немногим более полутысячи человек. Сильные и закалённые мужчины вымотались донельзя. Однако стойкость и мужество не потеряли.
Первым делом вырыли ров глубиной более сажени и шириной в две с лишним. Из вынутой земли насыпали полутора саженной высоты вал. В него вертикально вкопали в два ряда брёвна — так называемый тын. Это и был, собственно, деревянный острог. Высота таких тыновых стен в сибирских крепостях достигала порой семи и более метров, что позволяло иметь бойницы в двух уровнях. Полости между стенами усилили «хрящом», а перед рвом набили в землю «чеснок».
- Так зима же, - удивился Сергей, прервав запись. - Откуда тут взяться хрящу и чесноку?
- Логично! - порадовался профессор любознательности помощников. Думают ребята, не механически воспринимают новую информацию.
Пришлось объяснять, что «хрящом» называлась насыпь из земли и камней «от пушечного бою». А деревянные заострённые колья являлись тем самым «чесноком». Его дополнял «чеснок железный стрельной опотайной». Наверняка, были использованы стрелы, отобранные у дауров. С набегу такое препятствие не преодолеешь.
По углам острога казаки возвели «быки» - части стен, выдвинутые за пределы их линий в виде башен. Предназначались они для обстрела пространства вдоль крепости.
В самом остроге срубили «роскат» для стрельбы из пушек в любом направлении. Артиллерия отряда состояла из одной полковой и двух малых пушек.
В довершение, в крепости выкопали колодец. От него вывели желоба для подачи воды на случай поджога. На стенах поставили железные «козы», представляющие собой вид жаровен, в которых, опасаясь приступа, по ночам жгли смольё для освещения пространства перед острогом. Изнутри выдвинули длинные доски, которые выступали наружу и должны были помешать противнику в случае штурма приставить лестницы.
- Вот это фортеция! - восхитился Олег, применив учёное словечко, употреблявшееся ещё Петром первым. Наверняка, прочитал недавно роман Алексея Толстого о царе-строителе.
Анатолий одобрительно кивнул.
- Судите сами, какой талантливый был народ. Особенно предводитель. Как теперь принято говорить, Степанов во многом опередил своё время.
Действительно, острог получился на славу. Это было самое передовое по тем временам фортификационное сооружение. Ни одна крепость на Амуре не могла с ним сравниться, даже воздвигнутая тремя годами позже знаменитая Албазинская крепость, бывшая сплошь деревянной, без «хряща».
Приготовления казаков оказались не напрасными. Зима прошла относительно спокойно. Но ранней весной, 13 марта 1655 года, в полдень, богдойское войско, в состав которого входили маньчжуры числом около тысячи, монголы, китайцы, дючеры, а также изменившие даурские князьки со своими улусными людьми, осадило острог. Воинство достигало десяти тысяч человек. На вооружении имелось пятнадцать пушек и множество мелкого огнестрельного «боя», а также луки со стрелами и другое холодное оружие.
Первым делом богдойцы захватили в плен двадцать казаков, заготавливавших за пределами острога лес для строительства судов. Комарцы пытались отбить товарищей, но вылазка не удалась...
В этом месте Анатолий прервал рассказ, и некоторое время сидел молча, глядя на почти потухший костерок. Что чудилось ему в редких бликах былого пламени? Какие картины рисовало воображение? За чередой фактов, устных преданий и документальных свидетельств вставали лица русских людей, решивших биться до последнего. У каждого своя планида. Где лежат ныне их кости? Сколько имён не сохранилось для поминовения! Камень гораздо долговечнее человека, и тот рассыпается в прах. Чего уж тут говорить о простых смертных?
Рассказчик тряхнул головой и поправил русые волосы, рассыпавшиеся по бокам удлинённого лица со стреловидным славянским носом.
- Так на чём мы остановились?
- Началась осада... - подал голос молчавший до поры тихоня Алексей. Студенты закивали утвердительно лохматыми «археологическими» причёсками.
- Осада — мягко сказано. Три недели шла битва. Двадцатого марта нападавшие предприняли массированный обстрел острога. Четыре часа вели пушечный огонь из-за реки с высокой скалы, находившейся на расстоянии 250 саженей от крепости. Ночью, скрытно приблизившись почти вплотную к острогу, вновь обстреляли его. Кроме того, били по крепости с нижней стороны реки и пытались поджечь деревянные строения огненными стрелами. Наверняка, это были китайские ракеты...
Анатолий опять приумолк, но ненадолго.
- Завтра надо навестить утёс.
Он махнул рукою во тьму, из которой катил с северо-запада свои полные воды могучий Амур, и продолжил.
Двадцать четвёртого марта богдойцы попытались взять острог одновременным приступом с четырёх сторон. Приближаясь, двигали впереди себя щиты на арбах. Деревянный «чеснок» накрыли щитами, а вот на железном многие поранились. Подвезли также осадные лестницы, дрова, смольё и солому.
Нападавших встретил пушечный и ружейный огонь. Вслед за тем защитники крепости предприняли смелую вылазку и захватили «две пищали железные с жаграми и всякие приступные мудрости, порох и ядра». Кроме того, взяли в плен несколько раненых. В списке служилых людей, оборонявших острог, упоминается Ондрюшка Степанов Потаповых, который «на той выласке схватил языка». От пленных казаки узнали, что войско было выслано по челобитью дауров.
Безуспешный обстрел острога продолжался до четвёртого апреля, после чего богдойцы ушли, потеряв при осаде около тысячи человек. Казаки приписали их отступление явлению служилым людям «от иконы Всемилостливаго Спаса и от иконы Пречистыя владычицы Богородицы и приснодевы Марии и от всех святых». По словам Онуфрия Степанова: «И видя к себе те богдойские люди божие посещение, и нападе на них ужас и трепет».
- О потерях русских что-нибудь известно? - тихо спросил кто-то из ребят. - По сохранившимся документам известно. В античности бытовало
выражение "Verba volant, scripta manent", что значило "Слова летучи, письмена живучи". Друзья-археологи переделали фразу на свой манер: камни молчаливы, бумаги говорливы, - не замедлил рассказчик с ответом.
Удивительным является факт совершенно ничтожных потерь среди защитников острога. Согласно челобитной и списку служилых и охочих людей, сидевших в осаде, только один из них - Якунко Григорьев Южак -был ранен, да двадцать человек, захваченных в первый день осады, казнены богдойцами в своём лагере. Несомненно, в ратном искусстве казаки значительно превосходили своих противников.
Интереснейшую и во многом загадочную личность представлял Онуфрий Степанов. Лет тридцати от роду, богатырского телосложения, он обладал выдающимися качествами рукопашного бойца, глубокими знаниями в артиллерии и фортификации. Действия в качестве самостоятельного командира отличались ясным стратегическим мышлением и тактическим мастерством. Но где и каким образом приобрёл перечисленные навыки, из какого сословия происходил - неизвестно. Нелишне упомянуть, что Онуфрий состоял в личной переписке с царём-реформатором Алексеем Михайловичем по прозвищу «тишайший», отцом будущего императора Петра первого.
В июне Степанов послал якутскому воеводе Лодыженскому отписку, в которой сообщил о намерении двинуться из Комарского острога вниз по Амуру, поскольку «держать стало государева острожку незачем, хлебных запасов не стало нисколько, холодны и голодны и всем нужны».
Следующие две зимы казаки провели в низовьях Амура, и только осенью 1658 вернулись в Комарский острог. Всего собралось 227 человек, оставшихся в живых после поражения, нанесённого маньчжурами отряду тридцатого июня вблизи устья реки Сунгари. Среди казаков начался голод, они разделились на две группы, одна из которых осталась в Комарском остроге и затем «пошла в поход по Зие-реке кормитца», а другая двинулась вверх по Амуру к Албазину, навстречу отряду воеводы Пашкова.
И тех, и других ждала гибель...
Сумерки сгустились над табором. Парни давно отложили блокноты, но интереса к рассказу не потеряли. Видя это, Анатолий не заставил себя ждать.
- Сами напросились, слушайте дальше. Предупреждаю, утром подъём по распорядку.
1661 год, когда в Якутск возвратились остатки отрядов с пушным ясаком, стал завершением первого этапа освоения русскими Приамурья. За этой чертой теряются следы многих первопроходцев. Остатки рассеялись во времени и пространстве. Часть возвратилась в Забайкалье, остальные погибли или ассимилировались с даурами, дючерами и иными местными племенами.
Однако память о победе, одержанной под стенами Комарского острога в виду грозного утёса, сохранилась надолго. Так, в китайском сборнике документов и архивных материалов, связанных главным образом с историей территориальной экспансии Цинской империи на Амуре, под названием «Стратегические планы усмирения русских», сообщается, что в 1655 шаншу дутун, начальник военного ведомства и командир знамённого корпуса Минъаньдали был отправлен во главе войск из столицы, чтобы покарать русских. Он достиг Хумара, напал на крепость и, если верить китайским документам, «многих порубил и взял в плен, но вынужден был отойти из-за нехватки продовольствия».
Более откровенно о неудаче маньчжуров под Комарским острогом свидетельствует биография Минъаньдали, согласно которой в походе на острог он «совершил проступок», за что был снят с должности шаншу и значительно понижен в чинах. Совершенно ясно, что это была расплата за поражение.
Российская дипломатия по праву гордилась Комарской победой и использовала её при переговорах с маньчжурами. Посол России в Китае Николай Гаврилович Спафарий заявил в 1676 в ответ на угрозы советника маньчжурского министерства разорить Нерчинский и Албазинский остроги: «Почто он поминает разорение острогов? Ведают они и сами, как осадили Комарский острог, что взяли? А мы войною не хвалимся, а и бою их не боимся ж».
В 1684 в Иркутске письменный голова Кислянский, в ответ на сообщение монгольских послов об отправке цинским императором войска на русские остроги, заявил, что этот поход может угрожать разве что самим монголам, поскольку послам должно быть известно, как под Комарским острогом 50 тысяч маньчжуров ничего не смогли сделать с 300 русскими и едва сами ушли с остатками войска и великим стыдом.
Монгольские послы подтвердили, что знают об этом.
Простим Кислянскому преувеличение в соотношении чисел, в главном-то он был прав.
Успешная оборона Комарского острога запечатлена и в эпическом творчестве русских землепроходцев. Такова баллада «Во Сибирской во украйне, во Даурской стороне», известная по рукописному сборнику Кирши Данилова с первой половины XVHI века. Её текст содержит настолько подробное описание оборонительных сооружений острога, а также хода его осады, что сомневаться в авторстве казаков не приходится.
Вот только несколько заключительных строк:
Заклинался боидоской князец,
Бегучи от острогу прочь,
От острогу Комарскова,
А сам заклинается:
«А не дай, более, напредки бывать!»
Остатки Комарского острога в новое время обнаружил русский ботаник и зоолог Ричард Карлович Маак, совершивший в 1855 своё знаменитое путешествие по Амуру во время второго «сплава». Как он свидетельствовал, некоторые следы острога ещё сохранились на острове в устье реки Кумары, напротив Лонгторского скалистого выступа...
На этом лектор выдохся, да и парни осовели вконец.
Выспавшись в кубрике на катере и плотно позавтракав, наутро студенты продолжили раскопки. А мы с товарищем отправились на утёс. Начальник заставы дал провожатого «погранца», невысокого курносого паренька с сержантскими лычками, выглядевшего сущим мальчишкой.
Сержант был немногословен: «Двигаемся колонной по одному. С тропы не сворачивать. Кони дорогу знают». Нам, с деревенского детства привыкшим ухаживать за животными, в том числе лошадьми, большего и не требовалось.
Сели на отлично ухоженных спокойных коней буланой масти и двинулись вслед за провожатым по сосновому урочищу, перемешанному с берёзовым и осиновым подлеском, дубняком и ольшанником. Утренний туман повис на ветках деревьев, обильно смочил траву. Проторённая тропа, идущая по гранитной хребтовине, облегчала дорогу. В одном месте из кустов ольхи тропу шустро перебежали фазаны. Первым проскочил цветастый длиннохвостый петух. Вслед за ним прошмыгнула серенькая курочка.
Довольно скоро оказались у места. Оставив за спиной лиственницы, дубняк и кустарники, переплетённые багульником, мы выехали на вершину. Ветер с Амура сдул туман. Известняковые россыпи покрывала серовато-зелёная трава камнеломка. В иных местах кустилась полынь, выжженная добела солнцем и измочаленная ливнями.
Здесь провожатый приказал спешиться и привязать коней к деревьям. Дальше мы прошли ещё несколько десятков метров и приблизились к краю утёса, вертикально обрывавшемуся вниз в прибрежные тальники, осинники и ольховники.
Отсюда открывался грандиозный вид на реку, правобережье которой принадлежало Китаю. Густо-зелёные поля сои ровными строчками уходили вдаль и упирались в сопки, похожие в иных местах на небольшие горы. Кое-где поблескивали окнами селенья. Прямо перед нами впадала в Амур одна из устьевых проток Хумаэрхэ. Остальные уходили вправо, где дымил трубами маслозаводов городок Хума. Это и была та самая Комара-река, о которой мы толковали вчера поздним вечером.
- Что мы знаем? Что нам видно? - эпически воззвал с вершины Анатолий, указывая рукой на развернувшуюся панораму.
Выцветшая брезентовая энцефалитка с откинутым капюшоном на мгновение показалась ратным доспехом русского воина. Верховой ветер надул походную одежонку, куртка, туго перехваченная манжетами на поясе и запястьях, напузырилась, словно ранец с парапланом. Казалось, минута-другая - и Анатолий ринется с утёса. Но товарищ предпочёл отправить в полёт фантазию.
Указывая вниз на реку, словно полководец на рекогносцировке, Анатолий принялся рассуждать.
Тащить сюда пушки — мука мученическая. И тяжело, и большую батарею не поставишь. Пока ядро перелетит через реку, убойную силу потеряет. А ведь острог не на самом берегу стоял. Наверное, поэтому обстрел отсюда не нанёс особого урона казакам. К тому же был немалый риск сорваться со скалы.
Я поднял подходящий плоский голыш и запустил его, что было сил, в сторону реки. Камень описал крутую дугу и канул в солнечных бликах волн, рождённых ветром. Не так ли и мы все канем в воду времени, как этот древний осколок скалы? А ещё в душе родился дальний отголосок: «Есть на Волге утёс, диким мохом оброс он с вершины до самого края...»
Чем тот утёс знаменитей Кумарского?
С годами родилась легенда. Якобы, во время возвращения домой из кругосветного путешествия цесаревича Николая, когда тот плыл вверх по Амуру на пароходе «Вестник» в июне 1891, один из кумарских казаков на краю утёса поднял коня на дыбы, приветствуя наследника российского престола.
Одни говорили, что конь не удержался на каменной россыпи и вместе с всадником рухнул вниз. Другие толковали, что цесаревич с парохода подал казаку знак спуститься и наградил смельчака медалью, а затем отпустил домой. Находились и такие, кто утверждал, будто бы Николай забрал казака в столицу и зачислил в гвардию. Кумарский станичник дослужился до звания полковника и пошёл бы выше, да придворные интриги помешали.
Документальных свидетельств происшествия не сохранилось, да и вряд ли оно случилось на самом деле. А легенда жива. Я даже слышал, что дерзким наездником был вовсе и не казак, а монах. Откуда только он взялся в этой глухомани?
Здесь же, на вершине утёса, Анатолий припомнил ещё кое-что.
В 1932 и 1949 годах поисками остатков острога на островах при устье Хумаэрхэ занимался благовещенский краевед Григорий Степанович Новиков-Даурский. Но безуспешно. Это были советские острова, лежавшие перед линией фарватера. А что там за фарватером, осталось неизвестным. Зато в 1957 экспедицией Дальневосточного филиала Сибирского отделения Академии наук СССР в окрестностях села Кумара было найдено древнее городище. Вот на нём-то археологи и работали вчера.
Почеркав карандашом в объёмистом блокноте, Анатолий произнёс: «Обязательно надо направить сюда экспедицию. И направим! Но попозже, когда вновь наладятся отношения с Китаем. Слишком ещё свежи воспоминания об острове Даманском...».
Слово своё Анатолий сдержал. В 1988 году определением местонахождения Комарского острога занялся Амурский археологический отряд Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО АН СССР под руководством Александра Артемьева. Было установлено, что «камнем» или скалой, с которой маньчжуры обстреливали Комарский острог, был Лонгторский утёс, а ныне — Верхнекумарский, обозначенный на некоторых картах просто как Кумарский. Его высота составляет около 90 метров, что полностью соответствует данным, приведённым в отписке Онуфрия Степанова.
Напротив утёса между двух впадающих в Амур рукавов реки Хумаэрхэ расположен остров, на котором, по-видимому, и находился острог. Поскольку в документах XVII века о возведении острога на острове ничего не говорится, то надо полагать, что он образовался позднее из участка правого берега реки. Ныне остров является частью территории Китая и недоступен для изучения.
Когда в середине XIX века начались знаменитые сплавы забайкальских казаков на Амур, переселенцы размещались на левом берегу. В 1856 возникли один за другим Усть-Кутомандский, Усть-Зейский, Хинганский и Сунгарийский казачьи посты. Тогда же появился и Кумарский. Видимо, в выборе места для поста не последнюю роль сыграл утёс, чьё стратегическое значение убедительно подтвердило время.
Это был второй приход русских людей на Амур спустя почти двести лет от начала стремления «встречь солнца».
Наверное, с той поры и пошёл род кумарских казаков Карповых. В их числе дед тестя Гаврила Карпов. Потом появились сын Афанасий и дочь Анна. А что я знал о самом тесте? Не густо...
Посещение Кумары оставило грустное чувство. Село доживало свой век. Граница не давала жителям воли ни охотиться, ни рыбачить, ни плавать по реке. Незадолго до нашего приезда здесь ликвидировали дом инвалидов. Леспромхоз, за неимением порубочных площадей, приказал долго жить ещё раньше. Оставалась одна улочка в десяток почерневших от старости домов окнами на Амур. Казалось, огороды на задах подворий вот-вот спихнут уцелевшие жилища в воду с крутого скалистого берега.
Во дворе небольшого дома, окружённого черёмушным палисадом, я спросил хлопотавшую у крыльца хозяйку, не помнит ли она Карповых -Александра и Ульяну.
Пожилая полноватая женщина гуранского обличья, чернявая, в белой косынке на голове, приставила козырьком ко лбу ладошку и внимательно рассмотрела меня. Не признав, спросила чей буду. Я представился. «Зять, говоришь?..»
На удивление, она оказалось двоюродной сестрой Ульяны Михайловны -Марусей. Тоже Карпова. Я пригляделся и действительно обнаружил некоторое сходство с тёщей. Ни во двор, ни в дом тётка Маруся не пригласила. Так и разговаривали через калитку. На приветы от Александра и Ульяны передала свои. Вот и всё общение с кумарской роднёй. Вдобавок, плёнка, на которую фотографировал Марусю и её домик, как на грех, оказалась засвеченной при проявке.
Когда в Благовещенске, вернувшись из похода, я рассказал о встрече, тёща только рукой махнула огорчённо. Тесть добавил: «Как были куркули, так и остались. Могла бы чаем напоить». А что да почему - поди узнай. Тогда я не удосужился расспросить, а позже и вовсе пропал интерес. Накатили иные заботы. Жизнь бурлила и несла по течению. До того ли?
Далее: Кумарский острог. Часть 03
Произведение публиковалось в:
"Стезя". Сборник рассказов и стихов - Благовещенск, ООО "Издательство ЛЕММА", 2017.