07 - Висла. Трудный переход
Ранее:
Трудный переход. 02 - Начало
Трудный переход. 03 - Первый день
Трудный переход. 04 - Вызов в штаб
Трудный переход. 05 - Бой у реки
Трудный переход. 06 - Граница
Вернулся от командира батальона Курнышев и повел роту к берегу. Андреев шагал впереди своего взвода рядом с капитаном. Курнышев ростом выше среднего, лейтенант ему только по плечо. Но оба подтянутые, бодрые, будто и не было многокилометрового ночного перехода. За спиной у Андреева автомат, сбоку в кобуре пистолет ТТ, васеневский, по наследству достался. С автоматом Григорий расставаться не хочет, как то увереннее с ним – привык. В Брянские леса с ним летал.
Лес расступился, недалеко увидели сарай – клуню, крытую соломой. Курнышев сделал остановку. Чтоб бойцы не маячили на открытом месте, приказал им укрыться в клуне. Там целый угол был завален прошлогодней соломой, а возле входа лежали на боку старые сани.
Не успели бойцы расположиться на соломе, как появился молоденький краснощекий боец с винтовкой на плече и спросил капитана Курнышева.
– Вас требует полковник! – выпалил он.
– Где он находится?
– На дамбе, товарищ капитан.
– На какой дамбе?
– Тутось есть дом, за домом еще дом, а за ним – дамба, товарищ капитан, которая реку отделяет.
Связной ушел. Курнышев взял у Воловика автомат, закинул его за плечо, поискал глазами Андреева и кивнул ему:
– Со мной!
Послав старшину за понтонами, капитан зашагал к дамбе, за ним еле поспевал Андреев. Шли напрямик. Слева остались домики, за ними – яблоневый сад. От домиков какой то боец предостерегающе крикнул:
– Эй, осторожнее! Он с того берега снаряды швыряет.
Предупреждение было нелишним. Капитан и лейтенант двигались по открытому месту. Реку из за дамбы не было видно. Зато на том берегу хорошо просматривался увал, тянущийся волнистой линией вдоль реки.
И только двое появились на этом свободном ровном пятачке, как впереди неожиданно взвился фонтанчик земли – упал первый снаряд, пущенный с того увала. Над головами пропели осколки.
– Ложись! – крикнул капитан и первым растянулся на сухой, жесткой земле, здесь даже трава не росла. Чуть в стороне плеснулся новый фонтанчик. Григорий лежал рядом с капитаном и уже подумывал ретироваться обратно.
Но Курнышев вдруг сорвался с места, сделал большой бросок вперед и опять растянулся на земле. Григорий последовал его примеру. Так, перебежками, они добрались до дамбы. Там был вырыт окоп, в котором стоял пожилой полковник и с явным неудовольствием наблюдал за Курнышевым и Андреевым. Чуть левее этого окопа был еще второй, соединенный с первым неглубокой траншеей. В том окопе виднелись две зеленые каски. Видимо, это были связные.
Полковник досадливо махнул Курнышеву рукой, приглашая обоих к себе в окон. Те поспешили выполнить приказание, и им не было тесно – окоп оказался просторным.
Артиллерийский обстрел прекратился.
– Молодчиками хотите себя показать, – сердито выговорил полковник. – Вот, мол, какие мы герои.
– Извините, но… – начал было оправдываться капитан, но полковник его перебил:
– В обход следовало, капитан, в обход, яблоневым садом.
И действительно, яблоневый сад протянулся стороной почти от клуни до самой дамбы. Она же поднималась над землей метра на полтора, а местами и больше и хорошо укрывала бойцов от неприятельских глаз.
Когда прибывшие стряхнули с себя землю, полковник уже без раздражения предложил:
– Оглядитесь, у меня к вам будет разговор. – И жестом хозяина повел рукой вдоль реки.
Полковнику было лет пятьдесят, не меньше. Из под фуражки с зеленым полевым околышем выбивались седые виски. Глаза, как успел заметить Андреев, были карие, усмешливые и строгие в одно и то же время, с такой хорошей теплинкой в зрачках. А под глазами – темно синие мешки, видно, хронически недосыпает товарищ полковник.
За дамбой катила свои серые воды Висла. Западный берег был пологим, песчаным. Через полкилометра приблизительно он медленно начинал подниматься и образовывал тот самый увал, который видели Курнышев и Андреев, когда спешили сюда.
Справа к берегу подступал сосновый бор и зеленым массивом уходил на север, трудно было определить, далеко ли. Слева, чуть в отдалении, виднелась деревня, окруженная садами. Там кипел бой. Горели хаты. Дым стлался низом, наплывал на реку. Отчетливо слышались пулеметная, ружейная и автоматная трескотня. То и дело гулко лопались гранаты – бой был ближним. Андрееву даже показалось, что он слышит густое, но приглушенное расстоянием «ура».
Со стороны деревни реку перегородили два острова. Один, с буйными зарослями липы и клена, вплотную примыкал к восточному берегу, тоже лесистому. Между ними оставалась узенькая протока.
Острова разделял сам стрежень реки. Невооруженным глазом было видно, как стремительно там мчится вода, образуя круговороты. Ширина стрежня – метров двести – триста.
Второй остров – почти голый, с редким низкорослым кустарником. Берега крутые; и в них хорошо различаются выходы темно коричневых пород – глины, что ли. От этого острова до берега рукой подать. Наверно, вброд можно перейти.
Все это Андреев охватил единым мимолетным взглядом и сразу сориентировался.
Наши войска ночью, преследуя противника, сумели на подручных средствах переправиться на западный берег, ворваться в деревеньку и там завязать бой. И это был пока единственный плацдарм на том берегу. Опомнившись, немцы всей своей силой навалились на переправившийся батальон, стараясь во что бы то ни стало сбросить его в воду. Но орешек оказался крепким, явно им не по зубам.
– Осмотрелись? – спросил полковник и покосился на Андреева, обветренного, с выцветшими на летнем солнце бровями – они у него порыжели. На гимнастерке орден Красной Звезды и гвардейский знак. Поглядел полковник на лейтенанта с теплотой, вроде бы удивляясь, что лейтенант такой молодой, а успел уже пройти огонь и воду. Заметно это не только по награде, но и по озабоченному скуластому лицу, по твердому спокойному взгляду.
– Так точно, осмотрелись, товарищ полковник! – отозвался Курнышев.
Андреев, почувствовав на себе пристальный, изучающий взгляд полковника, вскинул глаза, встретился с его взглядом, смутился.
– Там, – полковник указал рукой на горящую деревню, – дерется батальон Кондратьева. Днем мы не можем послать ему подкрепление, начнем переправу ночью. Задача сейчас другая – Кондратьеву нужно доставить боеприпасы. У них кончаются патроны и гранаты.
– Ясно, – задумчиво отозвался Курнышев. – Задача понятна, товарищ полковник.
– Яснее некуда, капитан, – вздохнул полковник. – На высотках у немца самоходки и полевые орудия. Кошка пробежит по открытому месту – и по той бьет. А боеприпасы нужны Кондратьеву дозарезу, как воздух. Мы поддерживаем его артогнем, но не голыми же руками им там драться!
Полковник замолчал. Донесся гул самолета. Григорий поднял голову, и его поразила светлая голубизна утреннего неба. Оно было красивое, необъятной глубины. Только с запада по нему плыла неуклюжая, осточертевшая за годы войны «рама», самолет разведчик. Она повисла над восточным берегом – высматривает, доносит, корректирует.
И вдруг из за леска стремительно взмыли два истребителя со звездами на крыльях, на крутом вираже вонзились в небо и ринулись наперерез «раме». Та пустилась наутек.
– Ага! – непроизвольно, как то по мальчишески воскликнул Григорий. – Удираешь!
Истребители ударились в погоню, открыли огонь. Видно было, как упруго бьется пламя пулеметов. Истребители, сделав круг над рекой, пошли на снижение и скрылись все за тем же леском.
И снова голубело чистое, безоблачное небо.
Полковник с улыбкой спросил Андреева:
– Насолила, говоришь? Житья от нее не было?
– Всю войну преследовала, товарищ полковник, – ответил Григорий. – Ныне смирнее стали.
– Не совсем, – нахмурился полковник. – Злобой исходят. Тактику выжженной земли применяют. В судный день все сполна предъявим. Думай, капитан, думай. Времени на раздумье даю мало, укладывайся.
Курнышев поскреб затылок. Сложное положение. Полковник понимал затруднение капитана, но сказал сурово:
– Кондратьеву во сто крат труднее. Отсюда и танцуйте: им труднее! Ахметьянов! Бинокль!
В соседнем окопе зашевелились. Низко пригибаясь, по неглубокой траншее спешил боец. Автомат на его спине тихонько подпрыгивал. Боец не стал спускаться в окоп, а протянул бинокль из траншеи. Полковник взял его и передал капитану:
– Изучи внимательнее профиль местности.
Андреев улучил момент и спросил Ахметьянова:
– Откуда?
Фамилия у того башкирская, а Григорий всю жизнь прожил рядом с башкирами.
– Уфа! – улыбнулся боец.
– Земляк! Соседи мы с тобой!
– Шибко хорошо – соседи! – Ахметьянов махнул рукой Григорию и уполз в свой окоп.
Курнышев с Андреевым в бинокль изучали островки, протоку между ними. Если уж выполнять задание, то, конечно, придется использовать это естественное укрытие.
– Разрешите вопрос, товарищ полковник? – осмелел Андреев.
– Задавайте.
– Лодки здесь есть? На понтоне сейчас не пробиться.
– Есть три лодки типа шлюпок. За островом, в протоке укрыты.
Андреев взглянул на капитана, и тот догадался, что лейтенант на что то решился.
Если бы Курнышев построил роту и, объяснив задачу, спросил добровольцев, то вызвались бы идти все бойцы. Он это знал наверняка. Они бы поплыли на тот берег на чем угодно и под любым обстрелом. Многие бы погибли, но кто то из них все равно бы пробился через реку и выполнил приказ.
Однако дело не в приказе. На западном берегу истекает кровью неведомый им батальон Кондратьева. Он из последних сил удерживает плацдарм. Драться ему придется целый день, сдерживая натиск превосходящих сил противника. А летний день долог.
Пехотинцы стоят насмерть. Они выстоят, свое дело они знают. Но они погибнут, если им не привезти патроны. Надо на виду у немцев переправиться с боеприпасами через Вислу. И дело не в приказе, а в солдатском долге, братской солидарности.
Курнышев не сомневался – боеприпасы будут доставлены непременно. А сделать это требуется с умом и с наименьшими потерями. Очень не хотелось ему сразу бросать в пекло Андреева. Но капитан верил – Григорий выполнит приказ лучше других.
– Объясни! – потребовал Курнышев, опуская бинокль.
– Очень просто, – сказал Андреев. – В лодку нагружаю боеприпасы, протокой иду возле острова, под его прикрытием, рывком преодолеваю стрежень.
– А рывок получится? – спросил полковник. – Лодка отяжелеет от боеприпасов.
– Получится, товарищ полковник. У меня будет выигрыш.
– Какой?
– Немцам в голову не придет, что кто то рискнет пересекать реку средь белого дня. Поэтому у них на прицеле берег, а не река. На нахальстве я и постараюсь выехать. Пока они ко мне пристреляются, я миную опасный участок.
– Логично, – согласился полковник. – Логично, лейтенант.
– Разрешите выполнять?
– Иди. Ахметьянов!
Снова в траншее появился связной.
– Покажи лейтенанту лодки. Самойлову передай, чтоб нагрузил боеприпасы.
– Есть! – козырнул Ахметьянов и скатился с дамбы вниз, приглашая за собой Андреева.
Они выбрались в яблоневый сад, и Ахметьянов убежал искать старшину Самойлова, а Григорий поспешил к клуне.
Далее:
Трудный переход. 08 - Вылазка
Трудный переход. 09 - Третьего письма не было
Трудный переход. 10 - Переправа
Трудный переход. 11 - Переправа продолжается
Трудный переход. 12 - Последний день
Произведение публиковалось в:
"Трудный переход". Роман. - Москва, Воениздат, 1971 г.