Была у нас великая эпоха
Конец 80-х и начало 90-х совпали со вторым в советской истории политическим «потеплением» и, значит, замедлением хода машины официальной пропаганды, как следствие, выходом длинного ряда прежде запрещённых книг. Что говорить, если даже мягко диссидентский булгаковский «Мастер…» стал доступен нашему читателю через сорок с лишком лет после смерти автора. И народ тянулся к чтению, собирал библиотеки. Тиражи прорвавшихся к читателю книг были космические, зачастую издания многотомные. Между тем, следовало либо иметь блат, либо быть расторопнее других при распределении квот, или же элементарно не зевать. Люди читали. Каждому непременно хотелось поделиться соображениями с товарищами по работе либо в узком кружке по интересам. Прибавьте сюда стремительные перемены в обществе и связанные с этим нешуточные надежды на лучшее будущее…..
Поэтому-то, как помню по работе в стройгруппе совхоза, куда я эмигрировал из школы (по терминологии Егорыча) за высокой зарплатой, с 8 до 9 утра в клубах дыма в насквозь прокуренной прорабской мужики дискутировали о наболевшем, о прочитанном. «Политические» — о том, что пишут в газетах и о подтексте в телепередачах всё более раскрепощавшегося телевидения. А «умеренные», иногда их называли, в пику «политическим», «неоголтелыми», — о прочитанном в книгах. Заканчивалось, напомню, это в лучшем случае к девяти, но обычно в час не укладывались, и прораб психовал: требовалось дискутёрам изрядно напихать, пригрозить, чтобы выдавить из прорабской и отправить по рабочим местам. И так происходило, наверное, на всех производственных участках совхоза, да и, пожалуй, всей державы во всех её пределах.
Верховной власти Горбачёва (за рубку садов на Кубани и прочая) доставалось от Егорыча не меньше, чем власти предыдущей - за очереди в магазинах и «блат», то бишь, неравенство возможностей.
Был на этот счёт у Егорыча любимый анекдот о брежневской эпохе. Заводской цех. Митинг в поддержку прогрессивных сил Чили, в результате переворота интернированных военными с генералом Пиночетом во главе. Нетрезвый работяга взбирается на трибуну: «Я не знаю, кто такая Чили, но если «эти» не отпустят Луиса с карнавала (Луиса Корвалана, соратника свергнутого президента Альенде), то я завтра на работу не выйду».
Я бы назвал этот анекдот персонифицированным, уж больно герой его по ментальности схож с самим Егорычем.
Произведение публиковалось в:
«АМУР. №15». Литературный альманах БГПУ