Типы избирателей
В президиуме 2-го общества избирателей и обывателей есть очень любопытный тип идеалиста-коммерсанта.
Это Фёдор Коротаев [58]. Тот Фёдор Коротаев, который пишет стишки на тему о вреде пьянства, о народном невежестве, о том, что вот, мол, скоро придёт время, когда все люди будут братьями, не будет на свете разных неприятных вещей вроде городовых, кутузок и тому подобного.
Стишки Фёдора Коротаева показывают, что у него есть кое-какие убеждения, кое-какие стремления, кое-какие надежды.
А вот общественная деятельность этого идеалиста — уже дистанция огромного размера в сторону не очень хорошую...
Именно в сторону довольно некрасивой игры на народной темноте, против которой он борется в стишках.
Причём — и это самое главное и самое интересное — игра эта ведётся сознательно. Как человек более или менее умный, Фёдор Коротаев это понимает и поэтому всячески старается замаскировать свою неискренность.
Ухватив слепого избирателя за нос, Фёдор Коротаев знает, что ведёт его в канаву, но об этом ни гугу.
Обыватель слышит от него умилительные рифмы, как «братья» и «объятья», и слепо вручает ему свой нос: разве такой милый парень заведёт в канаву!
А милый парень ведёт себе да приговаривает:
— Не бойся, брат мой, уж я тебя доведу.
На общем собрании 24 января Фёдор Коротаев говорил о проектируемом первым обществом обывателей и избирателей водопроводе:
— Я не знаю, во что обойдётся водопровод. Я в этом деле некомпетентен. Но думаю, что он обойдётся в полтора миллиона.
Он думает... А почему он, некомпетентный человек, думает, что в полтора мил-тиона? Да потому, что его противники, компетентные люди, думают, что водопровод обойдётся в полмиллиона. И не только думают, но даже и расчёт сделали, и цифры проставили, и итог подвели.
Безусловно, Фёдор Коротаев, хотя и не компетентен в этом деле, но сознаёт, что, по правде-то сказать, конечно, полмиллиона надо, да чёрт его знает, обывателя-то: как услышит, что первое общество право, так повалит туда, и останется бедный стихотворец только с Власовым, Щегловым, Залетаевым [59] и иже с ними. А уж это чепуха. Это совсем не того...
На том же собрании, когда зашёл вопрос о проектируемом первым обществом мощении улиц, Фёдор Коротаев говорил так:
— Улицы мостить совершенно ни к чему! Нам надо школы строить, у нас школ нет, а они улицы мостить хотят. Надо сперва умы мостить, а не улицы.
Это уже ни более ни менее как передёргивание. Всё равно как на углу Зейской и Торговой [60] у ренского погреба [61] некоторые тёмные господа делают.
Как грамотный человек, Фёдор Коротаев превосходно понимал, что он передёргивает.
Он с умыслом выбрал только 4-й пункт программы первого общества, трактующий о городском благоустройстве. Само собою разумеется, в этом пункте насчёт «мощения умов» не могло быть и речи, ибо речь об этом шла в пункте первом, и речь довольно обстоятельная.
Но ведь обыватель прост: не может же он знать, что кроме пункта 4-го имеется ещё и пункт первый, ибо программы-то этой он по безграмотству и прочитать-то не мог.
А идеалисту этого только и надо:
— К чёрту первое общество! Надо умы мостить, а не улицы!
И Фёдор Коротаев мостит умы. Да так мостит, что и любой инженер позавидует. Ловкий парень, этот настелыцик мостов! Впору хоть к Маркову 2-му6- для довершения этого похвального мастерства посылать.
ПОЯСНЕНИЕ СОСТАВИТЕЛЯ (А.В. Урманов): Причины появления этого фельетона, содержащего грубый выпад по адресу известного и многими уважаемого амурского поэта, журналиста, редактора, понять непросто. Коротаев, в отличие от ряда других благовещенских редакторов (А.А. Константинова, К.К. Куртеева, А.II Матюшенского), никогда не был героем скандальной хроники, не являлся конфликтным человеком. Никаких публичных столкновений с Чудаковым или с кем-то другим у него прежде не было. Более того, незадолго до публикации в «Колючках» фельетона «Типы избирателей» Ф. Чудаков напечатал в этом журнале стихотворение Ф. Коротаева «Море» (Колючки. 1909. 6 декабря. № 4-5. С. 18-19):
Взволновалось сине море,
Вековые скалы бьёт,
О свободе и просторе
Песни вольные поёт.
За волной волна стремится,
Нет уж прежней тишины,
Сила грозная родится
И встаёт из глубины.
Смотрят скалы с удивленьем:
Что с пучиною морской?
И с тревогой и смущеньем
Ждут: ударит страшный бой!
Век, пучина, ты дремала,
В мёртвый сон погружена,
И стопы наши лизала
Лести полная волна.
Мощны, силой некрушимой
Над тобой стояли мы,
Внемля песне говорливой
Нас ласкающей волны.
Брызги к нам порой летели.
Ропот бурный достигал,
Но смирять его умели
Мы в тисках холодных скал.
B пучина отступала,
Грудой скал окружена,
И до нас лишь долетала
Нам покорная волна.
Тишина была немая
У высоких берегов,
Ты молчала, засыпая
И не чувствуя оков.
Но теперь ты взволновалась,
В гневе яростном бежишь
И, о скалы ударяясь,
Белой пеною кипишь.
Сокрушить ты нас желаешь,
Встав от спячки вековой,
Волны грозно поднимаешь
И ведёшь на страшный бой.
Впереди тебя не видим
Мы волны, ласкавшей нас,
Вместо лести крики слышим:
«Сторонись, не нужно вас!
Дайте нам простор и волю —
Мы пойдём тогда вперёд
И свою поищем долю,
Сбросив тяжести невзгод».
Публикация эта вызывает вопросы, на которые непросто ответить. Зачем «Колючки», фактическим редактором которых был Чудаков, напечатали стихотворение во многих отношениях чуждого направлению журнала автора? Чем объяснить, что обычно крайне осторожный и взвешенный в выражении своих политических взглядов Коротаев решился опубликовать аллегорическое по форме, но содержательно недвусмысленно революционное, антиправительственное произведение, да ещё и в периодическом издании, которое постоянно пикировалось с газетой «Благовещенск»? Почему, наконец, стихотворение «Море» подписано не одним из псевдонимов Ф. Коротаева (как он обычно делал во всех других периодических изданиях), а подлинным именем: Фёдор Коротаев'? Особенно странной эта публикация выглядит в свете того, что «Колючки» вообще крайне редко печатали кого-нибудь, кроме Ф. Чудакова, выступавшего под разными псевдонимами. А если кого-то и печатали, то лишь под прикрытием псевдонимов — причём, как правило, ранее не применявшихся (из-за чего крайне трудно определить подлинный крут авторов журнала). Все эти странные обстоятельства дают веские основания для предположения, что Ф. Чудаков опубликовал не предназначавшееся для открытой печати стихотворение Коротаева, причём без разрешения (и даже без уведомления) автора. Если всё было именно так (а это очень похоже на правду), Ф. Коротаев не мог не возмутиться и не высказать в адрес фактического редактора «Колючек» резкие слова. А это в свою очередь могло побудить сатирика написать фельетон «Типы избирателей», в котором он вывел Коротаева двуличным человеком, «стишки» которого никак не связаны с содержанием и направленностью его общественной деятельности.
Публикация Гусляра больно задела Коротаева. В статье «Мой взгляд на городские дела» (Благовещенск. 1910. 2 февраля. № 19) он с негодованием отверг обвинения Чудакова: «В № 8 "Колючек" за текущий год некто "Гусляр" поместил статью под заглавием "Типы избирателей", в которой он, стараясь скомпрометировать меня в глазах общества, презрительно относится к моим стихам, сравнивает меня с шулерами и разными тёмными господами, обвиняет меня в неискренности и сознательном обмане избирателей, говорит, что я играю на народной темноте. / Не Гусляру критиковать мои стихи. Я писал их не для него, а для себя. В них вкладывал я всю душу и с ними я отдыхал от всех треволнений жизни, забывал массу неприятностей, столкновения с пройдохами и авантюристами и снова начинал верить в светлое будущее человечества. Они помогали мне сохранять душу и не давали разлагаться ей. И я до сих пор помню слова Станислава Осиповича Хлусевича: "Феодор Филиппович, сохраните стремленье к свету и знанию и вы будете честны!" <.. .> Да, я могу сказать, что хотя я и коммерсант, но торговал только товаром, а не честью, не совестью, не добрым именем .
Немного позже Ф. Чудаков, очевидно не желая, чтобы последнее слово оставалось за Коротаевым, вновь сделал резкий выпад против своего коллеги по поэтическому цеху, опубликовав в газете «Амурский край» фельетон «В кривом зеркале (Отражения жизни нашей изо дня вдень)». Ч. II: Квартет с приключением (1910. 10 (23) марта. X'-1 47. С. 2). Фельетон включен в данное издание.
58. Коротаев Фёдор (Феодор) Филиппович (1881-1918) — представитель третьего поколения известной молоканской купеческой династии Благовещенска, игравший видную роль в местной молоканской общине, в общественной жизни города. Он был образованным, преуспевающим коммерсантом, имевшим широкие торговые связи, в том числе с заграничными фирмами. Занимался благотворительной деятельностью.
Коротаев сыграл значительную роль в становлении амурской журналистики, был основателем, одним из авторов, а в отдельные периоды и редактором газеты «Благовещенск» (1907-1912). Сотрудничал также в «Амурской газете», «Благовещенском утре» и «Амурской речи». В этих изданиях печатались его стихотворения, очерки, фельетоны, статьи на темы местной жизни за подписями (псевдонимами) Z, Он самый, Молоканин, К.Ф., Ф.К., Фео, Ф. Дудка и др.
В 1912 г. в Москве, в типографии О. Морнеля и А. Майера, небольшим тиражом вышла первая и единственная его книга — «Сборник стихотворений Фёдора Коротаева». Она вобрала в себя произведения, большая часть которых прежде печаталась на страницах амурских газет. Некоторая вторичность, узнаваемость тем и мотивов, интонационного рисунка, рифм — отличительная особенность книги. Сюжеты и проблематику Коротаев черпал преимущественно из произведений наиболее близких ему поэтов — Н. Некрасова, А. Кольцова, И. Сурикова, М. Лермонтова. В некоторых случаях такие перепевы больше походят не на творческое преломление традиций, а на откровенные заимствования. Художественный уровень большинства произведений Коротаева невысок. Для них характерен чрезмерный дидактизм, склонность автора к морализированию, к нравственно-религиозному проповедничеству. Мораль, которую он неустанно декларирует, очень часто заслоняет сами картины амурской жизни, ставшие для автора поводом для сентенций. Типичный образец — стихотворение «На крутом берегу быстрой Зеи-реки...», которым автор открывает сборник: «На крутом берегу быстрой Зеи-реки / Появился кабак обирать пятаки. / Появился кабак — полилося вино, / И в карманы крестьян забралося оно; / Забралося оно, затуманило ум, /И поднялся содом и послышался шум...» Упоминание реки Зеи в стихотворении — ничего не значащая деталь. Коротаев пишет не о жителях Амурского края, а о крестьянине как таковом. Ситуация, которую он воссоздаёт, — лишь повод для наставления, адресованного тем, кому автор сочувствует и кого он пытается предостеречь от порока: «Эй, крестьянин, мой друг! береги ты свой век, / Не ходи ты в кабак, пожалей ты себя, / И сторицею Бог успокоит тебя! / Пожалей ты семью, пожалей и детей — / Ведь погибнут они в этой страсти твоей...»
В сборнике есть и произведения, заслуживающие серьёзного отношения. В их числе — стихотворение «Пионеры (Переселенцы 1861-63 г.)», в обобщённой форме передающее умонастроение, чувства тех, кто, как и предки Коротаева — его дед и бабушка, — в числе первых осваивал амурские земли. Кто с тоскою покинул «родину святую» и в течение двух лет добирался сюда, чтобы в труднейших условиях, живя в шалашах и землянках, строить дороги, «поля пшеницей засевать», на «топком диком берегу» отстраивать «великий город» — Благовещенск. Кто верил в будущее этой земли, которой ещё только предстояло стать подлинно русской: «Настанет время — пароходы / Амур пустынный оживят; / Пройдут горами паровозы, / Аэропланы полетят. / И станет край Амурский русским / И будет родиной второй. /И, может быть, спасибо скажут, / Что мы трудились над тобой».
Ф. Коротаев был застрелен среди бела дня на одной из улиц Благовещенска во время подавления так называемого Гамовского мятежа (март 1918) — то есть фактически в те же дни, когда Ф. Чудаков, потрясённый кровавыми событиями в городе, решил покончить жизнь самоубийством. Есть свидетельства, что Ф. Коротаев готовил к печати вторую книгу, рукопись которой, судя по всему, навсегда утрачена.
59. ...и останется бедный стихотворец только с Власовым, Щегловым, Залетаевым и иже с ними. — Е.А. Власов, В.Н. Щеглов — гласные Благовещенской городской думы. О Залетаеве см. коммент. к фельетону «В кривом зеркале» (Амурский край. 1910. № 47).
60. Зейская и Торговая — пересекающиеся улицы города Благовещенска; в советское время Торговая была переименована в улицу' Богдана Хмельницкого.
61. Ренский погреб — старинное название винного погреба, помещения для торговли виноградными винами, в широком смысле — спиртными напитками вообще.
62. Впору хоть к Маркову 2-му... — Подразумевается Марков Николай Евгеньевич (Марков 2-й; 1866-1945), русский политик крайне правых взглядов, по образованию инженер, один из лидеров Союза русского народа, глава фракции крайне правых в III и IV Государственной думе. Марковым 2-м его стали называть из-за того, что в Думе оказалось несколько депутатов по фамилии Марков. Марков 2-й имел репутацию скандалиста (большинство потасовок в Думе были связаны с его именем) и антисемита.
Произведение публиковалось в:
Журнал "Колючки". 1910. 31 января. № 8. С. 6-7
"Чудаков - Накипь дня". Сборник стихов и прозы под редакцией А.В. Урманова. - Благовещенск, 2019