На тему дня
Господин Андриенко надумал
Стать творцом символической пьесы,
И решил он: А ну-ка, сведу, мол,
Двух заядлых врагов интересы.
Господин Андриенко с натуры
Рисовал беспристрастно и строго,
И из тощей кадетской брошюры
Натаскал парадоксов премного.
И облёк господин Андриенко
Парадоксы в певучую прозу,
И припрятала каждая сценка
Для сердец роковую занозу.
Господин Андриенко! Напрасно
Вы лишь «енко», не просто - Андреев!
Ваша новая пьеса ужасно
Обличает холодных злодеев.
Господин Андриенко уверен,
Что не боги горшки обжигают…..
В результате успех беспримерен,
А «Листок объявлений» ругает!
Господин Андриенко! Нахчайте
Вы на ругань «Листка объявлений» [52].
В сей газете не сыщите - знайте! -
В двух строках одинаковых мнений!
Господин Андриенко! Поэтом
Вы со временем станете - верьте!
Но с условьем: не будьте кадетом
И пред тем, как отрезать - примерьте!
Стихотворный фельетон «На тему дня» посвящён громкому событию театральной и общественной жизни Благовещенска - постановке (и скорому, после двух представлений, снятию властями) в театре Общественного собрания спектакля по пьесе «Идея». Её автор -В.Л. Андриенко, сотрудник «Амурской газеты», «Амурского края», «Восточного вестника», «Далёкой окраины» и других благовещенских и владивостокских газет, публиковавший в них посредственные рассказы, драматические сцены, пьесы. Пьеса «Идея», постановка которой вызвала в городе большой резонанс и зрительский успех, имела подражательный характер - была создана по калькам символистских драм Леонида Андреева «Жизнь человека», «Царь Голод» и др.
В том же номере «Колючек», в котором опубликован фельетон Ф. Чу-дакова, есть и другие материалы, так или иначе касающиеся темы закрытия спектакля «Идея». Так, уже на второй странице опубликовано написанное, скорее всего, Чудаковым объявление «От редакции»:
«Некоторые наши читатели просили нас отозваться чем-нибудь в этом номере на снятие "Идеи" со сцены.
На собранном по этому поводу редакционном собрании наш редактор-издатель произнёс такую речь:
«Господа! По христианскому обычаю праздник Рождества Христова является желанным отдыхом для всякого труженика. Если вы находите, что я достаточно потрудился на ниве литературной и отдых на "горке" [имеется в виду благовещенская тюрьма, расположенная на возвышенности, на горке. -А.У.] мне необходим, то я готов!»
Редакция прослезилась от такого самоотвержения её руководителя и единогласно постановила:
«Ввиду того, что редакция "Колючек" составляет тесную семью, связанную самыми тесными узами литературного родства, почему празднование Рождества Христова в отсутствие главы этой семьи будет невесёлым и мрачным, - так что празднование может быть предпринято только полным составом редакции, - выяснить вопрос: где редакция находит более удобным праздновать: на горке или дома».
При обсуждении этого вопроса мнения разделились:
Господа Босяк и Proletaire категорически отказались от "горки".
Прочие ничего против неё не имели, руководясь принципом: всё равно, рано или поздно.
Таким образом, вопрос остался открытым. В качестве компромисса редакция выработала следующее
Обращение к читателям
«Милостивые государи! Где вы находите более удобным быть составу редакции на Рождество: на горке или помимо оной? Ответ направьте по адресу: Благовещенск, Графская, 35. Или по телефону: № 172.
Редакция».
Самая объёмная публикация этого же номера «Колючек» - рецензия Босяка (Ф. Чудакова) «Кинжальные слова» - разбор пьесы В. Андриенко и спектакля, поставленного труппой антрепренёра И. Арнольдова. Автор очень точно определяет сущность этого драматического феномена -«изящная риторика», заимствованная из кадетских брошюр. Остроумно высмеяв идейное наполнение и формальные свойства доморощенного опуса Андриенко, Чудаков объяснил причину его «успеха» у публики. Рецензия Ф. Чудакова открывает новые грани его таланта, поэтому публикуется здесь в полном виде, с предисловием:
ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ
Милостивый государь, господин редактор!
Ввиду несогласия редакции «Амурского края» [с этой газетой в то время Ф. Чудаков сотрудничал. -А. У.] с моими взглядами на пьесу г. Андриенко «Идея», я не мог поместить в этой газете своей рецензии.
Между тем, громадный успех первого и последнего представления этой пьесы вызывает необходимость её толкования и объяснения.
Местная пресса совершенно замолчала это большое событие благовещенской жизни, ибо короткая и сухая рецензия г. Кордэ в «Т-П. Л. О.» [газета «Торгово-промышленный листок объявлений». -А.У.] не может идти в счёт.
Всё это понудило меня прибегнуть к Вашей, милостивый государь, любезности и просить дать в вашем журнале место для нижеследующей статьи.
КинЖаЛьнЫЕ сЛоВа
(По поводу постановки труппой г. Арнольдова пьесы г. Андриенко
«Идея»)
Прежде всего, я рассматриваю пьесу г. Андриенко с обывательской точки зрения. Это единственная позиция, с которой можно произвести более или менее определённый анализ философии автора. Художественная мерка неприложима к этому произведению, главная особенность коего заключается именно в отсутствии всякой художественности. Судорожные попытки автора слепить целый и выпуклый образ из манекена, сыплющего парадоксами и фразами из брошюры явочного порядка, претерпели крах по отношению к каждому из действующих лиц пьесы. А центральное лицо в пьесе - Идея - «Логос» древних, этот мировой разум, двигатель жизни и прогресса, у г. Андриенко и вышла одностороннею и узкою, и тенденциозною, и… не особенно умною… Тенденция имеет смысл и место в литературе партии, в литературе агитационной, но она совершенно неприложима к искусству в том его виде, следовать которому автор имел намерение.
Если идеалы автора осуществятся, и Труд в конце концов свергнет с себя иго Капитала (а произойдёт это совершенно не тем порядком, как думает автор), тогда пьеса г. Андриенко будет иметь успех у массы. Тогда она явится очень интересным и бойким сюжетом для….. лубочной картины. Таким же бойким сюжетом, каким в наше время являются похождения Бовы Королевича, похороны кота мышами и прочее, чему рукоплещет толпа… Но ведь Бова не художественный образ, а лубочная картина - не искусство.
Итак - обывательская точка зрения.
Та точка зрения, которая послужила основанием для снятия этой пьесы со второго спектакля.
Та самая точка зрения, которой объясняются громовые аплодисменты, бушевавшие после каждого акта.
Именно та самая точка зрения, которая не мешала рукоплескавшим пьесе г. Андриенко ровно черед двадцать четыре часа рукоплескать с таким же одушевлением Шерлоку Холмсу.
Глубокий трагизм обывательщины кроется в последнем обстоятельстве.
И вот этот-то трагизм я и хочу по мере сил осветить, попытаться выяснить, насколько крепки объятья «обезьянних лапок», мягко и настойчиво охвативших психологию обывателя.
Обыкновенно, когда кто-либо из пишущей братии говорит об обывательщине, он всегда имеет в виду толпу, массу - «их», а «себя» ставит в стороне, и потому-то порою так едки и жёстки бывают его обличения.
Я - сам обыватель и буду говорить о самом себе, о своей душе, о своей психологии.
Что мне дала «Идея»?
Когда поднялся занавес и со сцены зазвучали горькие жалобы Идеи, томящейся в плену у Капитала, я чутко насторожился, я думал уловить в этих жалобах знакомые, но так редко звучащие в душе нотки протеста моего «я», того гордого, всемогущего «я», которое, как искра, тлеет под пеплом обыденщины где-то там, в глубине…
Я насторожился, я весь ушёл в слух…..
Но чем больше говорила Идея, тем яснее становилось, что это всё не то, что это всё только парадоксы.
Выходили из кулис другие лица, говорили другие фразы, - и всё фразы, всё парадоксы.
Много было их… красивые по форме, остроумные, гибкие, грациозные, но - знакомые, старые, ненужные.
Первый акт сулил что-то большое. Было много подъёму, нервного напряжения - и я рукоплескал, считая пляску нервов за протест моего «я», за звон самых сокровенных струн души. А было только нервное напряжение.
Нервы скоро устали. Их не могла долго держать в напряжении изящная риторика, скользившая, как сталь по стеклу, не оставляя никакой царапины. Нервы устали, и каждая фальшивая фраза всё ослабляла их напряжённость.
Но как только опускался занавес, я опять рукоплескал, до боли в ладонях. Почему? Не знаю, право. Все так делали.
Все так делали. Я знаю, многие так делали из… дешёвого либерализма. Другие хлопали только артистам….. Третьи - сами не знали, чему хлопали.
А пьесе, философии автора кто рукоплескал?
После конца спектакля ко мне подошли два марксиста.
«Видите, как просто это делается! - сказал один. - Вышел на сцену рабочий, снял с труда цепи, капитала хватил паралич - и величайшая проблема человечества решена!»
«По щучьему веленью, по моему хотенью!» - сказал другой.
Я сказал: философия автора…
Вот её квинтэссенция.
«Не капитал, а труд основа жизни!
Не капитал, а труд рождён повелевать».
Не правда ли, ново?
Каким же путём хочет привести автор к тожеству труда над капиталом?
Это сделает Идея, ушедшая в народ.
Но что же делает, по пьесе, Идея в народе?
Она говорит рабочему:
Не капитал, а труд основа жизни.
Не капитал, а труд рождён повелевать.
И это всё, что может сказать она народу. Видите, народ-то очень уж глупый: трудится он весь век, а всё-таки не знает, что труд основа жизни. Даже подозрительно, трудился ли народ, не знающий, что труд - основа его жизни?
Но как бы то ни было, народ поверил Идее, что труд - основа. Что же народ делает? Само собой, он, вся жизнь коего сплошной труд, безусловно, хочет провести слова Идеи в жизнь и повелевать капиталом… Он идёт куда-то, кажется, на баррикады. Что же, побеждает он?
То есть, ни в коем случае!
Капитал устраивает побоище, и народ…
Мёртвые успокаиваются вечным сном, а живые успокаиваются сном обывательским, то есть попросту говоря:
Народ опять подставил спины,
Сгибает шею под ярмом…..
Под вой гудка, под стук машины
Он тянет лямку день за днём…..
Но, как и подобает в обывательской пьесе, - добродетель торжествует… .. «Новое время» без всякого шуму, тишком да ладком сживает капитал со свету, и… пьесе конец.
Вы, читатель, знакомы с кадетской литературой?
Значит, очень уж вкоренилась в нас обывательщина, что даже трафаретные кадетские фразы кажутся нам революционными настолько, что…
Будь эта пьеса показана в девятьсот пятом году, ей начали бы свистать.
А теперь рукоплещут.
Босяк
От редакции: По некоторым соображениям настоящая статья печатается с сокращениями.
(Колючки. № 4-5.1909. 6 декабря. С. 22-25).
52. Имеется в виду выходившая в Благовещенке газета «Торгово-промышленный листок объявлений» (вскоре она будет переименована в «Амурский листок»), с редактором которой А.А. Константиновым у Ф. Чудакова шёл постоянный обмен колкостями.
Произведение публиковалось в:
Литературно-сатирический журнал "Колючки"
"Чаша страданий выпита до дна". Сборник стихов и прозы под редакцией А.В. Урманова. - Благовещенск, 2016
"Чудаков - Накипь дня". Сборник стихов и прозы под редакцией А.В. Урманова. - Благовещенск, 2019