Дед из настоящего. 04 - Крестьянская Мадонна
Ранее:
03 - Другие соседи
По субботам и воскресеньям напротив нового Бардинского жилья работал крестьянский рынок. Два дня, с утра и до обеда, тесно, пестро и оживленно сходились там жители окрестных деревень, городские жители, и жизнь кипела азартом продажи и приобретения. Бардин приходил сюда за продуктами на неделю, а так же подзарядиться впечатлениями, которых в его одиночном житье ему не хватало. Он встраивался в людской поток, текущий между рядами прилавков, смотрел, приценивался, торговался, выбирал товар, покупал или проходил мимо. Создав за два дня запас, по магазинам уже не ходил.
Однажды, перед закрытием торгового дня проходившего мимо Бардина окликнула продавщица, в своей голубовато-белой спецовке похожая на снегурочку.
- Дядечка, купи у меня мясо, последний кусочек остался.
Бардин бросил взгляд на свиной пласт и отказался:
- Слишком большой для меня.
- На дольше хватит, - убеждала продавщица. – Глядите, какой он мясистый. Не пожалеете. Я вам скидочку сделаю, - пообещала женщина с такой добросердечностью, что Бардин ей сразу доверился. А когда он поднял на нее глаза, то пришел в восхищение от здоровой ее красоты. Женщина была статна, широкоплеча, сильная шея, открытое лицо с приятно обрисованными славянскими чертами. «Крестьянская мадонна», - сказалось у него внутри. И как определение нерасторжимо слилось для него с ее образом.
Передав ему покупку и получив от него расчет, женщина благодарно поведала:
- Спасибо, что выручили. Домой позарез надо, а тут товар не куплен. Не хочется, не распродавшись, уехать, а пришлось бы. Очень уж тороплюсь. – Она спешно принялась собираться.
Заметив, что покупатель не торопится уходить, она, в свою очередь, доверилась ему и попросила:
- Дядечка, еще тут постойте, покараульте вещи, а я быстренько весы отнесу.
Денежную сумочку незнакомому человеку она все-таки не оставила, и вместе с весами захватила с собой. Возвратилась она бегом, уже без форменной куртки и фартука, торчавших у нее под мышкой. На ходу стянула с себя колпак. Волосы у нее оказались белокурые, волнистые, собранные в пучок и с рассыпавшимися на затылке кудряшками. Подхватила сумки и, учитывая неспешность покупателя, вскользь бросила:
- Наверно, недалеко живете?
- Да, напротив.
- Приходите еще. Я тут часто стою. Меня Любой зовут. - Сказав это, она припустила к воротам, там села в припаркованный на площади фургончик и ходко пустила его на мостовой взъем.
Провожая его глазами, Бардин ощутил в себе такую же легкость духа, как в ранней юности, когда мир простерт перед тобой в цвете и запахе, когда он весь, целиком, принадлежит тебе, а ты еще ничего о жизни не знаешь. «Не слишком ли, - подумал на этот счет Бардин. – В моем возрасте радости полагается быть умеренной, а волнению нежестоким». С того дня он стал дожидаться приезда крестьянской мадонны как светлого праздника и жил ожиданьем как радостью. Она же простодушно принимала его услужливость за добросердечие, не задавая себе лишних вопросов. Ну, нравится человеку ей угождать, пусть угождает: принесет в жаркий день воды, сбегает за пирожками, подменит ее за прилавком, покараулит товар. Она даже помощников перестала с собою брать, во всем полагаясь на дядю Вилена. Он же, наоборот, постоянно задавался вопросом: «Отчего это с ним происходит? Может, в своей жизни он мало любил женщин, потому что больше любил профессию и все помыслы и желания сосредоточил на ней?». И теперь на закате лет, освободившись от профессии и семьи, открыл для себя красоту женщины, но только уже как картину или икону, чтобы просто любоваться ею и ничего, кроме тихой радости, не хотеть и, самое главное, не скорбеть о потерянных в прошлом возможностях.
Далее:
05 - Углы и пироги