Три бала. Бал третий
Ранее: Три бала. Бал второй
В июне 1925 года харбинские газеты известили русскую колонию о возвращении в собственный дом семейства Мильх. Это сообщение внесло оживление в среду эмиграции: непродолжительные приезды Мильхов в Харбин означали собой светские приемы, праздники, всевозможные увеселения. Герман Мильх, вовремя вывезший из России накопленные капиталы, был уже очень крупным магнатом, вел дела по всему побережью Юго-Восточной Азии и имел в этой части света несколько домов. Харбин он воспринимал как маленькую Россию, любил в нем отдыхать вместе с женой и детьми, общаться с русской колонией, иногда чем-либо для нее милосердствуя.
Узнав из газет о приезде Мильхов, Полина Гурова осмелилась навестить бывшую однокашницу, чтобы испросить у нее содержание на обучение в гимназии сына Мишеньки. После того, как Павел не справился с карточными долгами и свел счеты с жизнью, она с сыном осталась без средств. Жалование продавщицы в крохотной парфюрмерной лавке кое-как их кормило, но платы на обучение не обеспечивало.
Госпожа Мильх приняла давнюю приятельницу в утренний час на освещенной солнцем веранде. В ярком свете, открывавшем глазу все изъяны наружности, было видно, что Белая Лилия от горестей жизни потускнела и привяла, а Черная Жемчужина, увеличившись в массе, сделалась еще драгоценнее. Перламутра в раковине наросло столько, что он чуть ли не переливался через край, но против прежнего переменился в оттенках: розовый цвет потемнел, а белый пожелтел, словно налившись жиром.
Аделина ничего не пообещала просительнице, сказав, что первоначально посоветуется с мужем. В утешение пригласила бывшую подругу на свой сегодняшний вечерний прием. Полина замялась, не решаясь дать согласие. Аделина без объяснения поняла, что смущает ее скромно одетую приятельницу и, раскрыв лежащую перед ней сумочку, туго набитую деньгами, выложила на стол несколько ассигнаций:
- Возьмите, Полина, что вам понадобится, напрокат, и непременно приходите.
Полина не отважилась расстаться с полученными деньгами, мгновенно избрав для них совсем иное предназначение. «Я только покажусь и исчезну. Кто меня там увидит?» - утешала она себя, понимая, что Аделина не одобрит ее экономии.
Дома она подправила одно из прежних вечерних платьев. У нее еще не было продано самое памятное ей украшение – свадебный подарок покойного мужа. Отыскались более или менее приличные туфли. Волосы ее, слава богу, вились. Она легко уложила их по моде волнами. Оглядев себя в зеркало, Полина с грустью подытожила, что для обычной вечеринки она еще смотрится, а для светского раута выглядит бедновато. Но идти необходимо, чтобы не рассердить Аделину, поскольку, кроме как на нее, Полине не на кого больше надеяться.
На улице перед идущей Полиной вывернул из-за угла и пошел впереди нее человек в штатском костюме, но с военною выправкой. Бывших военных в Харбине хватало, но этот напомнил ей что-то далекое и приятное.
- Капитан Молодцов! – окликнула она.
Человек обернулся, узнал ее и, просияв радостью, шагнул навстречу.
- Полковник Молодцов, госпожа Полина, к вашим услугам, - улыбаясь, поправил он.
- Счастлива узнать о ваших служебных продвижениях, - тоже не скрыла она радости встречи.
- Былых продвижениях, Полина Сергеевна.
- Пусть и былых. Я совершенно ничего о вас все прошедшие годы не слышала. Вы воевали, совершали подвиги, рисковали собой, к счастью, остались живы… - Полина намеренно отводила разговор от себя, сосредотачиваясь на его жизни, и с нелегким чувством сознавала, что ей тоже придется рассказывать о себе.
Они вместе шли в том направлении, в котором до сих пор двигались поодиночке. Полина непроизвольно оперлась на его руку, и он признательно прижал ее руку к себе.
- Знаете, Полина Сергеевна, я вовсе не счастлив тем обстоятельством, что уцелел в двух войнах. По крайней мере, мои кости лежали бы сейчас в России, а я бы не скитался неприкаянным у ее границ. Что касается подвигов, их было много, гораздо больше, чем нужно в гражданской войне. Мало было побед. После смерти командующего их вовсе не стало. Вы слышали о ледовом переходе каппелевских войск через Байкал в январе двадцатого года? Это был настоящий подвиг, байкальский Сен-Готард. Под свирепым баргузинским ветром мы прошли по льду более шестидесяти верст. К сожалению, это был подвиг отступления. Он не увенчался победой, и славы нам не принес. Более того, в этом походе мы потеряли горячо любимого нами командующего генерал-лейтенанта Владимира Оскаровича Каппеля, и уже в Верхнеудинске армия начала рассыпаться. Я состоял в Воткинской дивизии, одной из лучших в армии Каппеля. Из Верхнеудинска нас спешно двинули на Читу. Мы еще верили в себя и крепко держались звания каппелевских войск. Но судьба уже окончательно и бесповоротно от нас отвернулась. В Чите не получилось содружества с семеновскими войсками, и нас вместе с ними выбили из России. Правда, через год мы нелегально попытались вернуться на Родину. Но под Волочаевкой снова потерпели поражение, и других надежд на возвращение не осталось. Казалось бы, ради чего упорно и страстно стремится в Россию? В памяти о ней лишь снега, морозы, ледяные укрепления, человеческие трупы и бесполезно пролитая кровь, но я все скитаюсь у ее границ и нигде не вижу пристанища.
- А где ваша семья? – спросила Полина.
- Она во Франции. Жена легко прижилась на чужой земле. Дети в восторге от новой родины. Ни я, ни Россия им не нужны. А как вы устроились, Полина Сергеевна?
- Я тоже не победительница и плохая опора для сына. Это меня угнетает, потому что я одна вынуждена растить Мишеньку.
Молодцов молча выслушал ее признание и лишних вопросов не задал.
- Сдается мне, что мы направляемся с вами по одному и тому же адресу, - через некоторое время сказал он.
- Вы тоже к Мльхам? – оживилась она. – Как хорошо, что нам по пути! Вы не представляете, с каким страхом я к ним иду, но идти вынуждена.
- У меня то же самое настроение, - произнес Молодцов.
- Может, мы объединимся на время? Вдвоем все-таки убедительней, - стеснительно предложила Полина.
- Возражения не имею, - по-военному отчеканил бывший полковник.\
Мильхи принимали с характерной для них торжественностью, встречая гостей дружной парой. За прожитые годы они мало чем изменились. У него прибавилось лысины, у нее – тела. А у обоих вместе – величия, успеха и денег.
Увидев гимназическую подругу рядом с Молодцовым, Аделина удивленно уставила на них все такие же вертучие, с матовым блеском черные глаза.
- Вы уже вместе! Выходит, зря я задумала нашу встречу? И все-таки мне бы хотелось думать, что мы с вами триумвират, - с оттенком неудовольствия и с намеком произнесла Аделина в ответ на их приветствие. Ее муж с хитроватой, но вполне дружественнй улыбкой кивнул Молодцову и галантно поцеловал руку Полины.
Высшее общество Харбина, замкнутое в тесных рамках небольшой колонии, знало Полину как безгрошовую вдову. Выразительная внешность ее спутника хоть и привлекала к себе внимание дам, никого не обманывала относительно действительного положения ее носителя. Сановитые гости с недоумением и вопросом поглядывали на хозяйку, пытаясь понять, насколько серьезно введена в их круг эта пара.
Аделина и сама корила себя за совершенную оплошность. В который раз она обманулась в своих расчетах и ожиданиях касательно Молодцова. Ей снова не удалось одержать перед ним верх над Полиной, несмотря на то, что она в бриллиантах, а та в стоптанных туфлях. Что заставляет Молодцова из них двоих неизменно выбирать соперницу? И почему ее, Аделину, не имеющую недостатка в поклонниках, это так задевает? Всему ли виной то давнее, на выпускном балу, пари, поряжения в котором она не захотела признать?.. И дело тут не в Полине. Что эта нищая скромница перед нею, владетельной и влиятельной магнатшей? Дело в нем, Молодцове. Он что – издевается над ней, всякий раз перед ее носом выбирая другую? Без погон и мундира в нем заметно поубавилось шарма, но он все еще хорош и на сегодняшнем приеме мог быть достойным ее украшением и партнером. А им украшает себя Полина, удачно взбивая свои скудные шансы. Допущенная на бал золушкой, она явно чувствует себя принцессой. С ней танцуют бывшие офицеры, потерявшие в войне источники благосостояния и удачно прилепившиеся к богатым семействам. Ее приглашают солидные люди, соблазненные пикантностью приглашения бессребреницы на чопорный прием. Как хозяйка, Аделина не допустит новой победы бывшей однокашницы и не унизит себя до соперничества за внимание какого-то офицера. Оно ей положено, как патронессе, у которой они ищут милости. И если они настолько невежливы, то и она не станет церемониться с ними.
Аделина приказала слуге-китайцу позвать в ее кабинет двух указанных ею гостей. Они вошли вместе: Полина с волнением в глазах, Молодцов сумрачный и безразличный от неверия во что-нибудь лучшее. Аделина встретила их с непроницаемо-каменным лицом.
- Господа, - объявила она, - я отказываю вам в своем ходатайстве ради вас перед моим мужем. Я не встретила ответного внимания ко мне, на которое надеялась по праву давнего знакомства. От вас, господин Молодцов, я никогда не видела расположения ко мне и должного уважения. Перед вами, Полина, я признаю свое поражение в нашем прошлом споре и возвращаю вам титул первой красавицы гимназии и выпускного бала. Если вам понадобится письменное подтверждение моего признания этого факта, я готова его предоставить. Завидую упорству вашего кавалера, из нас двоих неизменно выбирающего вас. Ни ему, ни вам я оскорбления своего не прощаю.
Полину вдруг начало ломать и коробить, как подожженный изнутри комок бумаги. Аделину это не тронуло. Своей экзекуции она еще не закончила.
- Мне, господин Молодцов, вам вернуть нечего, кроме несбывшихся ожиданий…
- Простите, госпожа Мильх, нам спешно надо выйти, - прервал ее обвинения бывший офицер, крепко взяв за руку теряющую чувство Полину.
- Я вас не держу. Более того, я сама не желаю никогда впредь вас обоих видеть, - отчужденно произнесла хозяйка и, вызвав колокольчиком слугу, приказала проводить господ к выходу.
На улице Молодцов сильным движением встряхнул за плечи безучастную, словно выгоревшую изнутри, женщину.
- Придите в себя, Полина Сергеевна. Неприятность еще не горе, с ней можно попросту не считаться.
- Мне не на что больше надеяться, - сухими губами прошептала опаленная лилия.
- На меня понадейтесь, Полина. Не зря нас снова прибило друг к другу. Аделина поняла это первой.
- Неужели за все прошедшие годы у нее не случилось большего несчастья, чем проигранное когда-то пари? А ведь жизнь прошла… И какая страшная жизнь! – в отрешенной задумчивости проговорила Полина, держа перед глазами пережитые страдания и потери.
- В отличие от нас с вами она победительница. Ее самолюбие не переносит пустячного поражения. Что вы у нее просили, Полина?
- Содержание на обучение сына. А вы?
- Место в державной империи ее мужа.
- Что же нам теперь делать?
- Ни в коем случае не сдаваться. Я не спас России, но частную жизнь одной милой мне женщины защитить сумею. Вот вам моя рука, и пойдемте, Полина вместе.
Белокурая женщина осторожно взяла протянутую ей руку и вдруг облегченно расплакалась.
Не посвящая жену, Герман Мильх взял Молодцова на службу, назначив его управляющим в открываемое им в Австралии торговое представительство. Вскоре новый служащий вместе с женой и приемным сыном отбыли на южный континент, где положили начало русской общине. К границам России Молодцов никогда больше не приближался, до конца жизни храня в себе родину, как дорогую, ничем не замененную утрату. Его австралийские дети в зрелом возрасте туристами посетили Россию. Говорили они с акцентом, смотрели на историческую родину критическим взглядом и не понимали, из-за чего их отец так мучился и страдал и ради чего столько бесполезных подвигов совершил.
Побывали в России и подросшие внуки Молодцовых. Жили они здесь дольше родителей, так как проходили многомесячную стажировку по языку. Кое в чем историческая родина открылась им дальше, чем перед отцами; кое- что они в ней с пониманием и любовью перечувствовали. Но так же, как и их отцы, не смогли объяснить себе смысла и необходимости дедовских страстей и подвигов. Или русский человек за границей уже не
|