Три бала. Бал первый
В десятых числах июня 1912 года Благовещенская женская гимназия для покидающих ее стены питомиц и приглашенной публики давала выпускной бал. Лучший полковой оркестр города держал праздник на высокой волне. Из приоткрытых окон залы на улицу и во двор лились мелодии задумчивых вальсов, ветреных полек, стремительных мазурок, огнеметных чардашей, медлительных падекатров, приводя в трепетное волнение не только сердца выпускниц, но и молодую листву наблюдавших за торжеством деревьев.
В глубине опустевшей передней, за массивными гранеными колоннами, подпиравшими узорные плетения каменного потолка, две гимназистки в бальных нарядах рассматривали себя в зеркало. Обе делали вид, что изучают только свое отражение, и косили ревнивым взглядом на отражение подруги.
Та и другая барышня были чудо как хороши. Одна с черной, словно жемчужина, головкой, сама небольшого роста, с узкими покатыми плечиками, высокой грудью и тонкой талией, напоминала собой драгоценную раковину бело-розового перламутра. Другая, стройная, как стебелек, с белокурыми в кольца и локоны уложенными волосами, была сравнима с только что распустившейся лилией.
Титул первых красавиц не только класса, но и в целом гимназии обязывал девушек держаться вместе, показывая себя если не близкими подругами, то хотя бы добрыми приятельницами – чего на самом деле не было. Вне гимназии их жизни вращались по разным орбитам и ни одной точкой не соприкасались. Черная Жемчужина была дочерью банкира, Белая Лилия – дочерью горного инженера.
- Госпожа Борен Аделина Вильевна! Госпожа Красавина Полина Сергеевна! – настиг спрятавшихся гимназисток колокольный, отчетливого звучания голос классной наставницы Августы Львовны Козецкой. – Вам надоело украшать своим присутствием праздник, вы уединились и любуетесь собой в одиночестве? Невежливо прятаться от гостей. Они приглашены сюда ради вас.
Классная дама пыжилась перед выпускницами, как перед младшими ученицами, застигнутыми ею за прогуливанием урока. Уязвленная брюнетка Адель тотчас же напомнила важничающей гордячке о наступившем сближении их позиций.
- Августа Львовна, - с лукаво-послушной миною пропела она, - признайтесь, кто из нас двоих, на ваш взгляд, привлекательней?
Обескураженная бесцеремонностью подруги, блондинка Полина, тем не менее, тоже смотрела на воспитательницу с вопросительным ожиданием.
Козецкая не смутилась пассажем сумасбродной банкирской дочки. Ей было знакомо нетерпение гимназисток уже на выпуске ставить себя на одну доску с преподавателями. Этого по отношению к себе Августа Львовна ни в коем случае не допускала. Даже на выпускниц предыдущих лет, ставших теперь важными дамами, продолжала смотреть оком наставницы и при возможности не преминула бы сделать внушение, если бы они того заслужили. А уж бестактность выпускающихся гимназисток она ни за что без ответа не оставит. «Вы хотите равенства со мною, но получите от меня все тоже, надоевшее вам равенство между вами», - сказали ее глаза, а губы произнесли:
- Это вопрос не ко мне, милые мои девочки. Для меня вы одинаково привлекательны, потому что свежи и молоды, и одинаково дороги, потому что мои ученицы. А то, что вас интересует, вам дадут понять своим ухаживанием кавалеры. Но должна вас предупредить: количество поклонников еще не все решает. Мнение одного может затмить и обесценить мнения многих.
В это мгновение сторож впустил в переднюю двух запоздавших гостей. Августа Львовна, чьей обязанностью этого вечера было встречать приглашенную публику, торопливо бросила выпускницам: «Ступайте наверх, девочки!» - и, шурша шелковой юбкой, отплыла к новоприбывшим. При этом руки ее нервно теребили висевшие на груди золотые часики. Взглянув на вход и увидев у дверей военных в парадных мундирах, гимназистки поняли причину внезапного волнения наставницы. В каждый выпускной бал Августа Львовна вновь переживала чувства своих далеко улетевших семнадцати лет и оставшиеся с нею ожидания. Девушки переглянулись в готовности взорваться озорным, беспечальным смехом, но вдруг с ясностью осознали, что это их семнадцать лет кружатся на сегодняшнем бале, что это их переполняют радостные ожидания и что минуты, кажущиеся сейчас бесконечно щедрыми, никогда больше не повторятся, сколько за ними не бегай. Выпускницы посерьезнели, на их лица набежала тень глубоко заглянувшей мысли. Совсем по-иному посмотрели они на военных, и их сердца, вздрогнув, забились чаще.
- Это полковник Латышев и поручик Молодцов, - узнала офицеров Адель. – Их полк недавно переведен в Благовещенск. Они уже были с визитом у моего отца, и папа меня им представил. Полковник – бравый командир и светский лев, а поручик просто картинка.
Полагая, что издали, да еще за колоннами их невидно, девушки тянули шеи в стремлении лучше рассмотреть офицеров. Но остроглазый поручик заметил подглядывающих за ними барышень, узнал в брюнетке представленную ему на днях банкирскую дочку и, пока денщик стягивал плащ с могучих плеч командира, подкатил по каменным плитам вестибюля к прячущимся девицам.
- Мадемуазель Аделина, честь имею поздравить вас с выпуском, - щелкнул он каблуками перед Черной Жемчужиной. Аделина церемонно присела. Поручик перевел взгляд на вторую девушку и перед ней щелкнул каблуками: - Вас тоже, сударыня.
- Полина Красавина, моя соученица, - представила Белую Лилию банкирская дочка, а подруге указала на офицера: - Поручик Молодцов…
- Сергей Константинович, - дополнил он.
Польщенные вниманием красавца военного, девушки радостно защебетали:
- Как чудесно видеть вас на балу! – стрельнула черными глазками Адель.
- Вы будете танцевать? – практично поинтересовалась Полина.
- Непременно, - заверил поручик.
- А полковник? – полюбопытствовала Адель.
- И он тоже.
- О, какие будут у нас кавалеры! – восхитилась Черная Жемчужина и беспокойно спросила: - Надеюсь, меня и подругу вы не обойдете вниманием?
- Ни в коем случае, барышни. А вы не ответите нам отказом?
- О, нет! О, нет! О, нет! – пропела Аделина и погрозила офицеру пальчиком. - Но вы торопитесь, есть другие уже приглашения.
- Прошу прощения, сударыни, - щелкнул каблуками поручик, увидав, что полковник собирается идти наверх. – Встретимся в зале, - пообещал он и бросился догонять командира.
- С кем вы любезничали, поручик? – спросил, подымаясь по металлическим ступеням полковник.
- Там была Аделина, банкирская дочка и с нею милая девушка, - живо отозвался Молодцов, придерживая шаг возле командира, чтобы ненароком не оторваться и не полететь наверх одному.
- Банкирская дочка тоже милая девушка, - благоразумно поправил Латышев.
- Да, обе они хорошенькие, - с готовностью согласился Молодцов.
В передней Аделина, уставив на подругу черные, блестящие глаза возбужденно спросила:
- Правда, поручик – картинка?
- Красавец! – сдержанно кивнула Полина.
- Прелесть, должно быть, с ним танцевать! Ты не находишь? – не могла успокоиться Аделина. – Хочешь, заключим на него пари? – предложила она, с нажимом глядя в голубые глаза соперницы.
- Кто из нас двоих протанцует с ним прощальный вальс, к той перейдет титул первой красавицы бала и выпуска. Согласна на это?
- Да, - сказала Полина, думая, что пора, наконец, разрешить их затянувшееся соперничество.
Девушки протянули друг другу затянутые в перчатки руки.
- Разбить некому, - посетовала Полина.
- И не надо. Пари останется нашей тайной. Мы про себя будем знать, кто из нас первая, - предупредила Аделина.
Скрепив пари, выпускницы рассмеялись и, не разнимая рук, побежали к лестнице. Если бы не музыка и людской гул, катившиеся навстречу, можно было бы услышать, какую звонкую и веселую дробь выбивают по металлическим ступенькам их бальные туфельки.
Наверху Аделину обступили поклонники, увлекли в зал, и вот уже она неслась в танце с одним из них. Войдя в зал одна, Полина почувствовала себя потерявшейся в пестром, шумном, волнующимся половодье хорошеньких девушек, озабоченных кавалеров, солидных и важных гостей. Неужели никто в толпе не найдет и не выделит ее золотистых локонов, ее белого платья с букетом на лифе, ее недурного личика? Оркестр на сцене играл быструю полечку. Ноги просились скакать, кружить, легко скользить по паркету. Где ее поклонники и кавалеры, которых не так много, как у Адели, но которые с явным желанием расписались в начале бала на ее веере? Они не видят ее или танцуют с другими безумно соблазнительную польку?
И вдруг – чудо! Словно угадав ее нетерпеливое желание, перед Полиною вырос красавец-поручик, щелкнул каблуками, взял ее за руку и ввел в круг.
Аделина зацепила взглядом вступившую в танец новую пару, и чувство соперничества вспыхнуло в ней пожаром. Она чуть не вывернула драгоценную свою головку в старании не потерять из виду злополучный дуэт. По коротким репликам, которыми изредка обменивались поручик с Полиной, Адель догадалась, что ее уже опередили, причем с такой легкостью, которую она сама по оплошности допустила, будучи уверенной, что поручик – непременно ее кавалер.
Ни о чем не подозревавший Молодцов, впечатленный нежным очарованием партнерши, поинтересовался, есть ли у нее незанятые еще танцы.
- Да, - отвечала Полина. – Прощальный вальс.
- Вы согласны оставить его за мной?
- Пожалуй, - скромно уступила Полина.
На самом деле она была обескуражена без усилий одержанной над Аделью победой. От растерянности Белая Лилия сбилась с шага и, застыдившись своей оплошности, покраснела. Партнер сильными руками поддержал ее, помогая встроиться в ритм. Из наблюдающей публики никто ничего не заметил, зато между парочкой возникла дружеская доверительность. После танца, уже не стесняясь, Полина попросила офицера расписаться золотистым грифелем на ее веере.
Увидев, что поручик вписывает себя в число поклонников Полины, Адель покинула своих кавалеров и, забыв о приличиях, ринулась через опустевшую середину зала за уплывающей от нее победой.
Полина, заметив летящую к ним на всех парусах Адель, взволнованно шепнула поручику:
- Не предавайте меня… - И тихонечко отступила, оставляя поле боя сопернице.
Молодцов обернулся. Перед ним стояла банкирская дочка с такой решительностью на лице, словно изготовилась остановить на скаку коня.
- Господин поручик, моя карточка почти заполнена, а вашего имени в ней нет. Вы отказываете мне во внимании?
- Ну, что вы, мадемуазель Аделина! – почувствовал свою вину Молодцов. – У вас такое плотное окружение, я не сумел сквозь него пробиться.
- Это вы не сумели? Ну, так я сама к вам пришла! – жестко произнесла Аделина.
- Простите, мадемуазель. Счастлив буду танцевать с вами все не расписанные у вас танцы.
- У меня пока свободен прощальный вальс.
- К сожалению, я его уже обещал.
- Обещали, не подумавши обо мне? Перемените свое обязательство, а я переменю свои – и мы будем танцевать с вами весь оставшийся вечер.
- Не могу, Аделина. Я связан словом офицера.
- Хотите, я вас от него освобожу? Скажу ей, что вы пригласили меня.
- Нет, Аделина. Вопросы чести для меня святы. И, кроме того, я не имею привычки прятаться за другими, тем более за хорошенькими барышнями.
- Жаль, господин поручик, что я вам неинтересна. Я воображала себе совершенно противоположное.
- Я тоже не предполагал, что между нами возникнет размолвка. Я шел сюда ради удовольствия видеть вас и танцевать с вами. Дайте мне танец, или для нас с вами я закажу специальный.
К ним протолкался обеспокоенный Латышев.
- В чем провинился мой офицер? Я берусь исправить его ошибку, - вмешался он в разговор двух молодых людей.
- В таком случае прикажите своему офицеру выбрать меня на прощальный вальс, - воспользовалась его помощью Аделина.
- Я уже обещал его другой, - отозвался на грозный взгляд командира поручик.
- Прощальный вальс с вами я беру на себя. И все танцы, какие вы пожелаете, тоже, - нашел выход из положения полковник.
- Не возражаю, - скрыла за кокетливой улыбкой свое неудовольствие Аделина, а Молодцову небрежно бросила: - Вы, поручик, как обещали, закажите для нас с вами чардаш.
- Так точно, - щелкнул каблуками поручик.
Полковник мигнул капельмейстеру, чтобы он начинал музыку, и тот немедленно подчинился, поскольку оркестр относился к полку Латышева. Полковник галантно ввел Аделину в круг, и они первой парой повели танец.
В течение всего вечера Аделину не покидало нервное возбуждение. Она была оживлена, окружена кавалерами, неизменно на виду, неизменно во внимании у публики, словно задалась целью затмить всех. И в этом намерении преуспела. Она танцевала то с полковником, то с поклонниками. С поручиком они пронеслись в чардаше с таким жаром, что вызвали аплодисменты публики, потребовавшей от них танца «на бис», и оркестр играл им двоим.
Полина тоже не была без кавалеров. Она танцевала с поручиком, со своими поклонниками, один раз ее удостоил чести полковник. Но успех ее оставался в тени Аделининой славы, переключившей на себя все внимание зала.
Прощальный вальс Полина танцевала с поручиком, Аделина – с полковником.
После бала Аделина, с холодной вежливостью обращаясь к подруге, как к малознакомой, на «вы», заявила:
- Не обольщайтесь, что титул перейдет к вам. На самом деле, первенствовала на бале я. Это все подтвердят. Вы нечестно выиграли пари, и я не признаю вашей победы.
Аделина была настолько сердита, что забыла об обещании отвезти в своем экипаже Полину домой. Девушку захватили с собой родители другой одноклассницы.
В коляске, увозившей офицеров, полковник, расслабившись на мягком сиденье, наставительно выговорил молодому другу и подчиненному:
- Не политический вы человек, поручик. Ну что вам стоило оказать любезность банкирской дочке. Одним балом мы могли бы немало для полка сделать. Я, как ни пытался исправить положение, по-моему, не преуспел – она целила в вас. Неужели блондиночка больше вам приглянулась?
- Она тоже как-то странно со мною держалась, будто я интересен ей не сам по себе, а по отношению к чему-то иному, - признался поручик.
- Эти взрослеющие девицы – чертовские бестии. Как бы они на вас не поспорили, - покачал головой полковник.
- Вполне возможно, - сухо обронил Молодцов.
- Коли так, то я, поручик, был на балу в гораздо лучшем, чем вы, положении, - заметил полковник, взбодряя раскатистым смехом сонный бег лошадей.
Далее: Три бала. Бал второй