Разговор с шестой заповедью
Ночь остра, как бритва. День гудит, как ринг.
Что ж твоя молитва: "Мартин Лютер Кинг"?
Что ж поперек горла в эти сны прогиб?
В исполненье черном это ты погиб.
Беды инвалиды, радость инвалид...
Бедное залижем, богатое болит.
Вот любовь-калека. Руки, ноги есть.
Но на срыве века обломило честь,
Суть скрутило в дулю — неба не вдохнуть.
А всего-то пулю кто-то принял в грудь.
А всего-то где-то, свет гася во лбу,
Сучий прах пророку прокусил судьбу.
А всего-то (смаху шилом в третий глаз)
Где-то новый Сахаров спущен в унитаз.
Никакою памятью не отмоем хлеб.
Где идущий падает, там наш общий склеп.
Уберите брата! Я пуляю в свет
Из обреза правды ошалелых лет.
Ой, ты поле мести! Властный зов трубы.
Но черны все вести, все дома — гробы.
И несется-катится все одно и то ж:
— Жизнь священна каждая. Остальное ложь.
Меч рука сжимает — правде не взойти.
Всякий меч сжигает семена в горсти.
И несется строгое, сея свет и страх:
— Все равны пред богом. И раб его, и враг.
Не убий!
Повязаны.
О, родящий жизнь,
Что ж нам делать, господи? Пуповину грызть?.
Боль моя святая, в горный мир тропа,
Заповедь шестая, что ж ты так слепа?
Что ж ты не даешь мне над собой взойти?
Вдруг огонь, как молния, И сказала-молвила,
— Ты о чем, прости?
Не убий, повязаны?! По пустой волне,
По лукавству разума ходите ко мне.
Не убий, повязаны?! На стезе земной
Что-то слишком много вас прячется за мной.
Волен! Не держу тебя. Знаешь с кем, дерись.
— А что, что же держит?
— Думай. Разберись.
Все! Все равны пред богом:
И вечность бытия,
И ты — ничто убогое,
И этот зверь из бездны,
И сын любви небесной,
И раб его,
И враг его,
И меч его,
И я!
Произведение публиковалось в:
"Мужик ласкает даму". Сборник стихов.- С.-Петербург, "Алетейя", 2014