Вот это поэзия
Я сидел в кресле, попивая водку с водой. На столе стоял ещё тоник, но завтра я хотел выглядеть нормально, поэтому отодвигал его подальше.
Наверное, это поэзия.
Господи, мне 19. Я пью в одиночестве водку с водой и сплю на простынях, которые своровал с гостиницы в соседнем городке.
Наверное, это поэзия.
Мобильник разрывался 3й или уже даже 5й раз. Он лежал в другом конце комнаты, вставать было лень, но какой-то уёбок был настырнее моих потугов не обращать на это внимание. Было 2 ночи.
Мне звонил Даник.
– Даник, нахрена ты мне звонишь, мать твою?
– Мне нужно с кем-то поговорить, мать твою!- Ох, бедный Даник. Его речевой аппарат шёл по пизде: большинство букв и даже слов он проглатывал; он шипилявил и картавил одновременно, а речь его была тупа до изнеможения. Именно таким говором как у него и озвучивают умственно отсталых в дешевом кино.– У меня проблемы Макс, мне нужно поговорить.
– Я выслушаю тебя,– ответил я, поставил на громкую связь и положил телефон.
– Знаешь, Макс, совсем недавно я познакомился с парнями. ОО, отличные парни. Они меня поили и давали покурить дряни. Отличная дрянь. А ещё с ними были девочки – разные девочки: все трахались и были такие молоденькие. УУ, прямо жуть. Мы с ними познакомились в баре, что на Новой-Зейской, Пивной Барон, ну мы с тобой там были как-то, вспоминай! Они были хорошими, предложили мне работу и очень дружелюбно ко мне относились, не то, что ты!
– Заткнись засранец,– Сказал Я,– Говори, что за проблема или я кладу трубку.
– Да, да, слушай,– Продолжал он.
А кстати, ведь поверьте мне – он не всегда был такой заёбанный. Первый раз, всю его тупость я ощутил, когда мы колесили с ним по округе Зейского района: мы были в Зее и остановились у одной старой Kashke. 400 за ночь. Эта старуха имела на ноге гангрену, размером с маленькую область. Воняло, что жуууть. Она принимала таблетки – трамадол или викадин, что-то из этого. Как-то её увезли в больницу – с концами. Её сожрала гангрена. А её сынок, который как будто возник из неоткуда, сказал нам проваливать на следующий день. Когда мы поняли, что в этой квартире нам оставался последний день, то мы не плохо затусили. Даник принял на грудь несколько пачек бабкиной дряни. После этого его здравый рассудок съебал на первой же маршрутке и не возвращался никогда.
Детки, не жрите дрянь.
– И вот, сегодня вечером я блин объелся дряни на квартире у Лоя и решил пойти в кофейню. У меня же сейчас есть деньги, много денег Макс! Я работаю с ребятами.
– Лой, который верующий?
– Да-да, который верующий. Но жарит он по адски.
– Ненавижу таких лицемерных типов.
– Я тоже, поэтому и ушел,– Бурчал он.– Я зашел в кофейню–бар, а там почти было пусто. Сидела одна женщина, взрослая, лет 40! Титьки у неё такие, что о мама, дайте пошлепать по ним. У меня сразу всё там загорелось.
– Так, мать твою, что ты сделал?– Спросил я и выпил ещё один стакан. У меня в голове были мысли, что он её изнасиловал.– ты её изнасиловал?
– Нет, Макс. Слушай! Я выпил кофе и увидел как она пошла на улицу. У меня в кармане была и зажигалка, и сигареты, но уж очень мне понравился её зад. А ножки Макс, ножки были божественны. Я выскочил за ней на улицу и спросил зажигалку, а она сказала, что сама не может найти. Я дал её закурить.
– Это дурацкие дела Даник.
– Сам ты дурацкий. Мы говорили с ней, курили и пили. Это было чудесно. Я соврал, что мне 18, хотя 18 мне через 7 месяцев. Мы с ней пили и курили часов до 11, а потом поехали в гостиницу. Сова или Кова. Чёрт разберёшь эти названия! Там мы трахались, пили и курили.
– И в чем твоя проблема засранец?
– Когда я её трахал, а трахаю я сильно и ничего не замечаю, мне чет поплохело после того как мы понюхали её дряни. Я упал рядом и ничего не замечал. Меня рвало рядом с кроватью Макс. Дрянь была плохой. Когда меня отпустило я повернулся к ней и понял, что она лежит в той же позе. Глаза её были открытыми, рот тоже – это жуть, Макс. Я трахал труп!
– И что ты сделал, Даник?
– Я надел вещи и ушел в окно. Мне было страшно Максим, страшно. Я боюсь, что меня посадят.
– Тебя не посадят Даник. Вернись и вызови скорую, черт тебя побери.
– Поберёт, поберёт, только я хочу спрятать труп.
– Не еби мозги, Даник, она возможно ещё жива.
– Она мертва, я уверяю.
– Всё, делай, что хочешь, я спать.– Сказал я и положил трубку. Я знал, что этот маленький ублюдок может ещё больше натворить делов, поэтому я позвонил и вызвал скорую, на гостиницу Сова или Кова. На часах было около трёх. Бутылка кончалась, а до рассвета было ещё далеко.
Да, вот это поэзия.
Произведение публиковалось в:
Страница автора во Вконтакте