Финтифлюшки в ушки
Однажды перед Новым годом Катьке сделали из накрахмаленной марли костюм Снегурочки, и все бабушкины финтифлюшки - бусы, заколки и сережки -прикрепили на кокошник. Катька сходила на три утренника в своем наряде, получила все свои призы и подарки, а потом порезала марлевое платьишко на кукол. Кокошник оставила в целости и надевала его, когда представляла себя принцессой или Золушкой на балу. И через некоторое время нарядный маскарадный кокошник оказался замызганным до неприличия.
Мать собралась его выбросить, но пожалела финтифлюшки, которые хорошо смотрелись на маленькой елочке. Она срезала их ножницами и ссыпала в широкогорлую стеклянную баночку из-под крема для рук. Баночку сунула в выдвижной ящик обеденного стола до следующего предновогоднего времени.
Через некоторое время Катьке понадобилась именно эта баночка для кукольной посуды. Она вытряхнула содержимое в картонную коробку из-под чая и задвинула ее подальше за вилки и ложки, лежавшие в выдвижном ящике. Перед Новым годом мать вспомнила про бусы для елочки, но банки из-под крема, куда положила финтифлюшки, на месте не оказалось. Елочку украсили дождиком и маленькими золотыми шариками на разогнутых канцелярских скрепках.
К тому времени подружка Ксанка уговорила Ирку вместе проколоть уши в косметическом кабинете. Ксанке подарили на день рождения золотые сережки. По своей инициативе Ирка бы не пошла, да и Ксанка боялась одна идти, а за компанию чего не сделаешь! Девчонок предупредили, что после прокалывания лучше сразу продеть в уши золотые или серебряные нетяжёлые сережки, а не шелковые ниточки. Ирка вспомнила про бабушкины маленькие финтифлюшки и захотела проверить, не серебряные ли они, но не нашла. Пошла да и купила себе в магазине дешевые «гвоздики-капельки» из чистого серебра.
А потом, на выпускной вечер в техникуме, крестная подарила ей золотые сережки. Ирка берегла эти сережки и хранила коробочку с ними в бабушкиной шкатулке вместе с фотографиями. Это же было золото, а не какие-нибудь бабкины финтифлюшки в ушки, которые мать обнаружила в ящике обеденного стола. Коробка из-под чая порвалась, и все ее содержимое раскатилось по ложкам, вилкам и ножам. Мать собрала блестяшки в полиэтиленовый пакетик, завязала и сунула под белье на полку шифоньера до новогодних праздников.
Вскоре после выпускного вечера знакомый парень пригласил Ирку отпраздновать день его рождения в ресторане. Ирка сначала забоялась впервые в жизни идти в ресторан, но у подружки Ксанки там работал швейцаром родной дядя. Поэтому она и согласилась пойти в ресторан с парнем только не одна, а обязательно с Ксанкой. Вдвоем было не так боязно.
По поводу первого выхода в ресторан из подаренной в честь окончания учебы ткани Ирка сшила в ателье новое бардовое платье. Накануне торжественного выхода долго вертелась в нем перед большим зеркалом на внутренней стороне дверцы шифоньера. В зеркале ей на глаза попался уголочек пакета с финтифлюшками, которые поблескивали из-под стопки белья. Ирка достала из пакетика бабкины сережки, примерила и решила, что свои золотые побережет, а в ресторан наденет эти блестяшки. Так и сделала.
Ресторан очаровал Ирку музыкой, сверканием посуды, нарядными женщинами и сверхвежливыми мужчинами. За соседним столиком сидели две молоденькие разнаряженные и раскрашенные девахи и два солидных мужика. У девах в ушах сверкали тяжелые золотые серьги с разноцветными камнями, на шеях висели толстые золотые цепочки с кулонами, чуть ли не на всех пальцах поблескивали массивные перстни. Ирка переглянулась с Ксанкой, та ошарашенно прошептала: «Богачки из ювелирторга». Ирка сразу сравнила себя и подружку с ресторанными девахами и уныло подумала, что у нее никогда не будет столько денег на золотые украшения. Впрочем, тут же успокоилась: «А на фига они нужны?! Снимут в подворотне - и все дела!»
Солидный мужик оставил свою деваху, подошел к Ирине и с позволения ее парня пригласил на вальс. Танцуя, он внимательно разглядывал Ирку и говорил ей на ушко комплименты. Счастливой Ирке тут же приспичило пересказать эти комплименты Ксанке. Она немного посидела за столом и потащила подружку в туалетную комнату. Когда девчонки все обсудили и вышли из туалета, их перехватил в коридоре швейцар, пожилой Ксанкин дядя. «Дура, -зашептал он на ухо Ирке, - беги отсюда, пока тебе уши не оторвали вместе е-серьгами!» Потом повернулся к своей племяннице и рявкнул на нее: «Быстро!» И добавил такое непечатное и грозное, что Ксанка, перепуганная непонятным гневом всегда спокойного дядьки, схватила Ирку за руку и пулей выскочила на улицу.
Прибежали перепуганные подружки домой к Ирке, родители Иркины бросились их расспрашивать, что с ними, не обидел ли кто? Девчонки начали рассказывать, но родители ничего толком понять не могли. Тут позвонил Ксанкин отец. И велел своей дочке не высовывать нос на улицу, пока он за ней не придет. Никто ничего не понимал, Ирка плакала.
Прибежал Ксанкин отец и сразу же бросился смотреть серьги в Иркиных ушах. Бесцеремонно повертел их вместе с Иркиными ушами и спросил у зареванной девчонки: «Ты хоть им цену знаешь?» Ирка пробормотала что-то про бабкины финтифлюшки в ушки. Ксанкин отец в сердцах сплюнул и сказал; что за эти финтифлюшки Ирку вместе с его дочкой Ксанкой сегодня договорились убить солидные мужики, сидевшие за соседним столиком. И назвал примерную цену бриллиантов в платиновой оправе серег...
Через день Иркин отец отпросился на работе и вместе с супругой увез серьги, валявшиеся годами в их доме без присмотра, в золотоскупку. На полученные деньги купили новый «Москвич», а вернувшись, купили рядом с домом гараж. Летом вся семья, и Ирки-на подружка Ксанка с ними, отдыхала «дикарями» в южном санатории на оставшиеся от продажи серег деньги...
А Ирка-то страшно зауважала бабкины финтифлюшки. Собрала все заколки и бусинки, на которые в золотоскуп-ке глядеть не стали, сложила обратно в шкатулку и никому, даже сестре Катьке руками потрогать не дает!
Произведение публиковалось в:
"Амурская правда". - 2002, 26 октября