Огненный рейс капитана Киреева
Почти каждый, прибывший поездом во Владивосток, взглянув на гавань, невольно останавливает свой взгляд на красивом, белоснежном судне с красными крестами, стоящем в одном ряду среди серых грозных силуэтов боевых кораблей. Это госпитальное судно 31-й бригады судов обеспечения Тихоокеанского флота «Иртыш», которым командует самый заслуженный капитан Геннадий Иванович Киреев, которому в этом году исполнилось 73 года. Его морская служба началась с 1951 г., на капитанский мостик кабельного судна КС-7 он встал в 27 лет, на его счету множество дальних походов и боевых служб.
Капитаном БМТ «Алатырь» он принимал участие в обеспечении советского боевого флота во время эфиопско-сомалийской войны в 1977-78 годах. Тогда ходили конвоями, соблюдая светомаскировку, иногда под обстрелом, эвакуировали жителей из окруженных портов Асэб и Массауа, маневрируя между разрывами снарядов. На танкере, груженном соляром и авиационным керосином!
Это требовало напряжения всех сил, незаурядной человеческой воли, и жесткости.
И он всегда справлялся. Лишь один раз сердце подвело старого моряка – когда пришлось буксировать на металлолом авианосец «Новороссийск», некогда красу и гордость Тихоокеанского флота, корабль, не прослуживший и трети своего срока. Он, как живой, сопротивлялся буксирам, рыскал на курсе, будто не хотел покидать Родину.
Но наиболее драматический из эпизодов службы Геннадия Ивановича был связан с БМТ «Владимир Колечицкий», капитаном которого он стал в 1985 г.
В ноябре1985 г. танкер вышел из Владивостока на боевую службу в Красное море и 13 января 1986 г. с десятью тысячами тонн горючего в танках и тридцатью тоннами бензина в трюме и на верхней палубе и в соответствии с приказом стал «на бочку» на рейде порта Аден, столицы Южного Йемена. Никто из моряков и в страшном сне не мог предполагать, что случится потом.
А в Адене в это время произошел военный переворот и развернулись активные боевые действия между армией и флотом, стоящими на разных политических позициях.
Причиной послужило то, что генсек ЦК Йеменской социалистической партии Али Насер Мухаммед прямо на заседании политбюро убил нескольких своих политических оппонентов.
В городе и на его подступах шли ожесточенные бои – ракетные катера обстреливали президентский дворец, им отвечали танки и артиллерия, в воздухе носились боевые самолеты, свистели снаряды, рвались ракеты. Город горел, снаряды в очередной раз попали в известную башню «Литтл Бен»», навсегда остановив башенные часы. В городе и окрестностях действовали две танковых дивизии, мотопехотные бригады на автомашинах и бронетранспортерах подходили к городу из разных гарнизонов и с ходу ступали в бой. Танковыми частями командовал Фаттах Исмаил .
Флот и береговые части под командованием Насера Мухаммеда сражались на другой стороне. А йеменский флот в то время представлял немалую силу – 22 корабля, дивизион ракетных катеров, 2 танковых роты и бригада морской пехоты. Крупнокалиберные береговые батареи, установленные еще англичанами, развернув башни, били своими тяжелыми снарядами по танкам. Аэродром Адена переходил из рук в руки. По низколетящим самолетам била зенитная артиллерия кораблей и ПЗРК «Стрела», небо было покрыто черными шапками разрывов и трассами автоматических пушек . В первый же день было сбито 3 самолета.
Стоявший неподалеку от «Колечицкого» йеменский средний десантный корабль вел интенсивный огонь по самолетам и подбил один. В ответ СДК был атакован штурмовиками Су-7Б и потоплен ракетами.
«Колечицкий», пришвартованный к «бочке», в узкой аденской бухте попал под перекрестный огонь с обоих берегов. Правда, обе враждующие стороны опасались попасть в танкер, прекрасно понимали, что его взрыв снес бы половину аденского порта, а горящее топливо уничтожило бы корабли в бухте и на рейде.
Однако это не мешало танкам стрелять по противнику почти между мачт «Колечицкого». В один из танков попал ответный крупнокалиберный снаряд береговой батареи, взорвался боекомплект и башня, кувыркаясь, пролетела над мостиком танкера и упала в море. В бухте перекрещивались огненные трассы зенитных «шилок», вставали разрывы реактивных снарядов установок «Град», горели и взрывались суда, совсем рядом тонул йеменский десантный корабль. Это был настоящий ад – на улицах горели десятки танков и бронетранспортеров.
В бой были вынужденно втянуты даже советские специалисты. Двое рабочих и мичман, специалисты по ремонту орудий Владивостокского завода «Звезда», под обстрелом выкатили из мастерских в районе таможни на прямую наводку 100-мм противотанковую пушку (по другим данным наши использовали англий¬ское орудие береговой батареи) и подбили 6 танков и 4 БТРа.
Может быть, и не тех, кого надо, но разбираться было некогда – танки шли и стреляли по ним, иначе погибли бы сами.
В городе во время переворота только по официальным данным погибло двадцать две тысячи человек. Больницы были переполнены ранеными, морги – убитыми. Тысячи людей, бросив все, уходили из горящего города. Беженцы скопились на таможенном терминале, пытаясь покинуть город на мелких судах, и гибли там от огня. Боевые корабли советской и английской эскадр стояли на дальнем рейде, пока не вмешиваясь в ситуацию. На рейде стояли и советские торговые и рыболовные суда «Павел Антокольский» и «Зоя Космодемьянская. В ролкер «Смоленск» попал снаряд и ранил второго механика.
Три долгих дня танкер «Колечицкий» находился в центре боя, осуществляя радиосвязь с посольством (растерянный посол СССР в Адене без санкции Москвы не давал разрешения на выход), пока капитан на свой страх и риск не принял решение самостоятельно уходить из порта – 30 тонн бензина на верхней палубе могли взорваться в любой момент от случайной пули или осколка. Но как это сделать?
Под бортом судна от огня танков прятались йеменские ракетные катера, командиры которых предупредили, что будут стрелять по нему, если танкер уйдет, лишив их прикрытия. Кроме того, 160-метровый танкер ограничен для самостоятельного, без буксиров, маневрирования в портах в силу своих конструктивных особенностей. С одним винтом во всех флотах мира это считается практически невозможным (многие опытные капитаны в это после не могли даже поверить).
Но капитан Киреев ушел из бухты ночью, спасая судно и экипаж, обрубив швартовы и невероятным маневром, буквально «на пятке» развернувшись без буксиров. Второй помощник Вячеслав Чуприн и матрос Ю. Голубчук, прикрываясь фальшбортом от пуль, ползком подобрались к кнехту и разрезали толстые швартовные тросы. Моряки смертельно рисковали. Спасло от огня снайперов и то, что танкер был построен по военному проекту, с частично бронированной рубкой и бронестеклами, поскольку огонь велся в основном по капитанскому мостику с большого расстояния. А что чувствовал экипаж, находясь под огнем в состоянии неопределенности, – догадаться нетрудно.
Маневрируя реверсом машины (10 секунд – «полный назад», 10 секунд – «полный вперед») в свете пожаров (маяки были подбиты), капитан Киреев с трудом вывел танкер в море.
После выхода в море начальник радиостанции Владимир Анищенко восстановил связь с эскадрой и Москвой (антенна была перебита). На запрос Москвы, что же происходит в Адене, капитан просто выставил трубку в иллюминатор радиорубки – грохот боя говорил сам за себя.
Лично министр обороны СССР по прямой связи поставил задачу капитану Кирееву найти дрейфовавшие в море без горючего катера с нашими военными советниками, покинувшими свои части, и вернуть их на берег.
И он их нашел – двух генералов и пятьдесят семь полковников и подполковников, и высадил обратно на берег – выполнять свой воинский долг, как надлежит советским офицерам. Но кто может упрекнуть их, попавших в гражданскую междуусобицу, в которой брат шел на брата, а недавние сослуживцы безжалостно истребляли друг друга?! Это была не их война.
Еще одна группа советников во главе с капитаном 1 ранга А.С. Мироновым и йеменскими офицерами, вынужденная выбираться на свой страх и риск, захватила лоцманский катер и вышла в море под огнем и практически без горючего. Они были на волосок от гибели, когда катер нашел советский военный корабль.
Затем танкер еще неделю (так и не разгрузившись) спасал беженцев и раненых, забирая их из района нефтезавода. В эвакуации участвовали корабли советской 8-й оперативной эскадры (морской тральщик «Запал», плавбаза подводных лодок «Волга», БДК-101) и английские корабли (эсминец D-87 «Ньюкасл», фрегат F-60 «Юпитер», океанографическое судно А-144 «Гидра» и королевская яхта HMY «Британия»).
Моряки под пулями и танковыми снарядами на спасательных шлюпках и рабочих катерах перевезли на корабли и суда почти шесть тысяч человек. Людей, в основном женщин и детей, увозили на другую сторону Аденского пролива – в порт Джибути, находящийся в десяти часах хода. Оттуда советских граждан самолетами вывозили в Ташкент. Спасли и персонал болгарского посольства. На танкере были задействованы все шлюпки и 2 катера.
Начальник радиостанции «Колечицкого» В. Анищенко, самостоятельно установив по радио наличие советских специалистов- нефтяников, забытых в районе Мукаллы, информировал об этом капитана, и еще около 100 человек было спасено моряками танкера.
Геннадий Иванович вспоминал, как одна из шлюпок с «Британии» взлетела на воздух от прямого попадания снаряда, погибли и моряки и беженцы. Потом погибла еще одна шлюпка с королевской яхты. Корабли вели ответный артиллерийский огонь, на берегу стеной стояли разрывы, стелился дым от горящих танков. Кирееву не впервой бывать под огнем – на танкере «Алатырь» в схожих обстоятельствах, он эвакуировал жителей Массауа и ходил в конвоях, да и «Колечицкий» в эфиопско-сомалийскую войну под обстрелом не раз буксировал эсминец «Веский»,(на котором отказал главный двигатель) на огневые позиции и вывозил беженцев.
За этот подвиг капитан Киреев был представлен к званию Героя Советского Союза, но получить заслуженную награду не довелось.
В результате никаких наград и поощрений Геннадий Иванович и другие моряки танкера не получили (хотя 16 человек были им представлены к орденам и 22 к медалям). И участником боевых действий (как, впрочем, и все моряки вспомогательного флота) до сих пор так и не считается. Только йеменское правительство наградило капитана медалью «За боевые заслуги».
А вот военные советники, ушедшие из своих частей во время переворота и сбежавшие на портовых пассажирских катерах в море – те свои боевые награды, говорят, получили. Ну что ж, они люди военные и в Министерстве обороны насчет этого позаботились. Там это дело поставлено на должном уровне. Как говорится, никто не забыт…
Да и, наверное, не из-за наград капитан Киреев ходит в море –это его призвание, его жизнь, вся без остатка отданная родному флоту. Хотя и честно заслуженных орденов и медалей на его кителе вполне достаточно. Ведь одних только рейсов продолжительностью больше года у него за двадцать. Он командовал и крупнейшим на российском флоте океанским буксиром-спасателем «Фотий Крылов» – снимал с рифов и мелей суда в Атлантике и Средиземном море, тушил пожары.
Сорок пять лет Геннадий Иванович на капитанском мостике – это говорит лучше всяких слов. Его высочайший профессионализм, честность и ответственность востребованы на Тихоокеан¬ском флоте, он до сих пор выходит в море капитаном-наставником на ответственные задания командования.
Большой морской танкер «Владимир Колечицкий» также еще находится в строю флота и базируется в бухте Артур. Но в море уже не ходит. Возраст для судна пенсионный, но порядок на нем поддерживается флотский. Капитан А.М. Денисов, много раз ходивший на «Колечицком» штурманом и старпомом, свое дело знает.
Я сам три года прослужил на этом танкере и ушел с флота как раз перед тем самым рейсом. Но там, в огне Адена, были мои друзья, люди, которых я отлично знал, с кем вместе были пройдены тысячи миль. Многие из них до сих пор служат на флоте, и я считаю своим долгом, как могу, рассказывать об их нелегкой и опасной службе.
Произведение публиковалось в:
proza.ru