На русском кладбище в Харбине
Русское кладбище в харбинском пригороде - местечке Хуаншан, что в переводе с китайского означает Жёлтые горы. Сюда мы приходим всякий раз, когда бываем в Харбине. Здесь похоронены наши соотечественники, которые приехали в Китай в силу различных причин или родились здесь и умерли.
Читаю надпись на одном из памятников: «Михаил Михайлович Мятов. Родился 5 ноября 1912 года, скончался 27 июля 2000 года».
С Михаилом Михайловичем, главой русской диаспоры в Харбине, мы познакомились в 1997 году.
Семилетним ребёнком в 1919-м он вместе с отцом, матерью и пятью братьями приехал в Харбин из Самары. Путь их лежал вначале в Сибирь, куда глава большого семейства самарский купец Михаил Мятов бежал от гражданской войны, когда город переходил из рук в руки и его нажитые трудом капиталы были разграблены. Надо было сохранить семью. Гражданская война докатилась и до Сибири. Тогда он двинулся в Забайкалье. Оттуда до станции Маньчжурия и в Харбин.
Из этого города младший Мятов, будучи молодым человеком, уезжал учиться в Европу, в бельгийский город Льеж. Вернулся оттуда, выучив три европейских языка, овладев специальностью менеджера, и стал работать в русско-датской компании по производству парфюмерных изделий.
Михаил Михайлович, в отличие от своих братьев, пережил оккупацию Маньчжурии Японией, приход Красной Армии в 1945 году, культурную революцию в Китае. Почему в отличие от братьев? Потому что те сразу же по прибытии в Харбин стали думать, какую страну выбрать для постоянного места жительства, и вскоре уехали в Австралию и США. Из всего большого семейства Мято-вых только Михаил Михайлович остался до конца в этом городе, хотя завершить свой жизненный путь он хотел в одном из мужских монастырей на Аляске. У него уже было приглашение, но поездке помешали болезнь и преклонный возраст.
Михаил Михайлович из числа тех представителей русской интеллигенции, с уходом которых остро ощущаешь, каких людей потеряла Россия.
Он никогда не был в России советской, не был и в новой России, хотя до конца жизни оставался её гражданином. Российское гражданство не давало ему права на получение пенсии от китайских властей, а российским властям не было дела до какого-то старика, бережно сохранявшего подданство, а затем, с падением Российской Империи, гражданство СССР и России.
Предложения посетить Россию поступали от частных лиц, но из-за опасения, что после пересечения китайско-российской границы его лишат права вернуться в Китай, эти предложения представлялись рискованными. Он не знал современной России и боялся разочароваться.
Рядом с Михаилом Михайловичем похоронен Владимир Алексеевич Зинченко. Умер 7 мая 2002 года. Родился в 1936 году в Харбине. Он из поколения рождённых в этом городе. Сын рядового армии адмирала Колчака и беженки из Приморья, откуда тоже были выбиты войска белых. Будущая мать Владимира Алексеевича- семнадцатилетняя девчонка - пошла за своим раненым братом, прошла с обозом Приморье, Корею и оказалась в Харбине. Отец Владимира Алексеевича вместе с остатками разбитой армии Колчака участвовал в знаменитом Ледовом походе через Байкал, Забайкалье и добрался до Харбина. Умер отец в мае 1944 года, не дожив до прихода Красной Армии, иначе был бы он этапирован в СССР, а там получил бы свои 25 лет лагерей или был бы расстрелян, как был репрессирован каждый третий русский житель Харбина. Сын тоже ни разу не побывал в России.
Покалишь два имени. Между тем сотни могил перенесены сюда в 1957 году с территории большого русского кладбища, оказавшегося, как это бывало и в России, почти в центре города. Строить на месте бывшего кладбища китайские власти ничего не решились, но сделали на его территории что-то вроде парка культуры и отдыха. Начинался период культурной революции, и русский след надо было стирать с лица земли - из облика города, из названий улиц и площадей, из русской архитектуры.
Останки родных и близких могли перенести или очень состоятельные люди из числа русских, или родственники, рождённые от смешанных браков. Но поскольку русские мужчины не имели обыкновения жениться на китаянках, предпочитая видеть их в числе прислуги, а русские женщины, вышедшие за китайцев, в тот период старались не выпячивать свою русскость, что было опасно, к тому же большая часть россиян выехала из Харбина ещё до прихода Красной Армии, а затем с началом культурной революции, то и об останках своих близких особенно заботиться было некому.
Но ведь лежат, лежат здесь, под могильными плитами с уже стёршимися именами свидетели былой славы России, когда эта территория, именуемая Маньчжурией, уже имела незатейливое название Желтороссия, свидетели величайшей авантюры министра финансов, а затем Председателя Кабинета Министров Сергея Юльевича Витте со строительством Китайско-Восточной железной дороги, когда он нашёл в российской казне 500 миллионов рублей свободной наличности на сооружение магистрали, не имеющей аналогов в скорости строительства и смелости инженерных решений. А для того чтобы у западных партнеров России - Великобритании и Франции - не возникало подозрений в её экспансионистских намерениях, в летние дни 1896 года на торжествах по случаю коронации нового российского императора Николая II был подписан договор со специальным послом Китайской империи Ли Хунчжаном о строительстве КВЖД, а чуть ранее был подписан союзный договор в связи с нападением Японии на Китай и отторжением части его территории. Китай уже рвали на части ближайшие и дальние соседи.
А для охраны ещё не построенной дороги в тот же год отправился через океан, на расстояние в тысячу верст от Харбина, пятидесятитысячный армейский корпус, чтобы стать заслоном от японцев на незамерзающем Жёлтом море, в основанных русскими городе-крепости Порт-Артуре и порту Дальнем.
В октябре 2003 года я со своими коллегами и китайскими друзьями бродил по ночному Даляну, и неожиданно мы открыли площадь, окружённую зданиями, построенными в конце Х1Х-го - начале ХХ-го вв. На бронзовых таблицах по-русски было написано, что эти здания охраняются государством и что площадь раньше носила имя Николая И.
А вокруг этих зданий уже прочерчивали небо трид-пати-сорокаэтажные великаны нового Китая. Современные дорожные развязки, дорогие автомобили, рестораны и магазины, модно одетые люди, множество закусочных, частных торговцев, готовящих блюда прямо на улице, - всё свидетельствовало об особом колорите этого приморского города, о смешении Востока и Запада. Здесь нашли своё место в свободной экономической зоне японцы, канадцы, американцы, финны, шведы, и только изредка можно было услышать русскую речь.
Здесь, на полуострове Ляонин, с трёх сторон омываемом Жёлтым морем, держали оборону в 1904 году русские солдаты и матросы.
На русском кладбище в Харбине сохранился памятник командиру и команде миноносца «Решительный». Капитан второго ранга князь Александр Александрович Корнильев и его геройский экипаж погибли при обороне крепости Порт-Артур. Их тела были доставлены в Харбин по КВЖД. Похороны состоялись на кладбище в цеь тре города. Четырёхгранную стелу венчал двуглавый opej-- символ Российской Империи. С приходом в Харби*. Красной Армии командование решило навести порядок и в таком деликатном деле, как некрополистика. С памят ника морякам был сбит орёл и водружена красная звезда, а для придания большей убедительности в нерушимости советской власти стелу украсили гербом Советского Союза. С такими символами останки моряков были перенесены на новое кладбище в район Хуаншан. И только в 2003 году памятник вновь украсил двуглавый орёл.
Где-то здесь не обозначенный даже холмиком лежит прах генерал-лейтенанта Владимира Оскаровича Каппе-ля, одного из талантливейших царских генералов, получивших это звание в тридцать с небольшим лет. Его, умершего от ран в Забайкалье, солдаты несли до самого Харбина. Между тем Каппеля с последней надеждой на успех белого движения ждал в Сибири уже пленённый и преданный всеми адмирал, покоритель Арктики, Верховный правитель Сибири Александр Васильевич Колчак, тоже бывавший в Харбине при формировании своей армии. Но всё было уже кончено. Растворился вместе с армией в пустыне Гоби стремившийся в Тибет сумасшедший полководец, мистификатор, потомок тевтонских рыцарей барон Унгерн фон Штернберг. Нашёл убежище в Харбине любимец казаков атаман Григорий Семёнов. Победила другая сторона.
Генерала Каппеля с воинскими почестями похоронили под стенами церкви Иверскои Божьей Матери. И здесь советское командование -вернее, её политическое руководство — решило, во избежание превращения могилы генерала в место паломничества, перезахоронить его прах в другом, менее доступном для граждан месте. Таковым сочли Хуаншан, где и упокоилось тело генерала. По другой версии, китаец, которому было поручено перезахоронение, докопался до гроба генерала, положил на него православный крест, который стоял на могиле Каппеля, и вновь забросал могилу землёй...
Здесь, на этом кладбище, лежат свидетели того периода, когда дорога вместе с персоналом, а это около пятидесяти тысяч человек, стала никому не нужной. Царская власть пала, а новой власти было не до КВЖД - по договору о Брестском мире она довела границы бывшей Российской империи до границ Московского удельного княжества. Управление дороги руководствовалось законами, указами и печатями ещё дореволюционного периода. Так продолжалось до 1924 года. Неприкаянность привела к тому, что над управлением дороги бьш поднят флаг Французской Республики, который реял над территорией, принадлежавшей России, целую неделю. Тогда в Харбин направили советских специалистов, а царских отстранили от работы, и они разъехались по разным странам, благо в Шанхае действовал эмиграционный центр под флагом Международного Красного Креста и можно было выбрать страну для дальнейшего проживания. Тех же специалистов старой России, которые не захотели по каким-то причинам уезжать в другие страны, стали пачками вывозить в СССР и давать сроки. Некоторых судили по пять и более раз.
Потом дорогу продавали в 1935 году Японии, в 1945-м забирали назад, а через семь лет безвозмездно, со всеми постройками, зданиями и сооружениями, передали народному правительству Китая, хотя, согласно договору 1903 года, она должна была быть отдана лишь в 1983 году.
Инженер, расстёгнут ворот.
Фляга, карабин.
Здесь построим новый город,
Назовём Харбин.
Так начинается стихотворение лучшего поэта дальневосточной эмиграции Арсения Несмелова (Митрополь-ского). Прообразом этого инженера-изыскателя стал Адам Шидловский, похороненный в Харбине. Инженер с мировым именем так грамотно спланировал город, что он, став шестимиллионным (с пригородом - восемь миллионов жителей), продолжает развиваться по плану Шид-ловского. Все новые кварталы и микрорайоны вписываются в проект старого Харбина, рассчитанный на сотни лет вперёд.
Здесь работал на строительстве КВЖД будущий министр путей сообщения князь Михаил Хилков. В качестве чернорабочего князь строил железные дороги в Америке. А в Китае его инженерная мысль достигла таких высот, которые не превзойдены нигде в мире. Взять его знаменитую петлю на Большом Хингане, где торможение состава происходит за счет прохода его по тройной петле железной дороги. В планах Хилкова было продолжение строительства Транссибирской магистрали через Берингов пролив на Аляску.
Завершается стихотворение Арсения Несмелова довольно печально и удивительно прозорливо:
Милый город, горд и строен,
Будет день такой,
Что не скажут, что построен
Русской ты рукой...
Простим автору несовершенство рифмы «строен -построен». Бывший штабс-капитан, выпускник Его Императорского Величества Санкт-Петербургского юнкерского корпуса, был арестован в 1945 году СМЕРШем, этапирован в Россию и расстрелян в пересыльной тюрьме Гродеково, одной из станций КВЖД в Приморье. Такая же судьба постигла других поэтов и писателей, музыкантов и архитекторов, композиторов и инженеров, если они не успели уехать в Австралию, Канаду, Бразилию, Парагвай. Как ни странно, две последние экзотические страны тоже стали местом пребывания русских эмигрантов из Харбина.
И вновь вернёмся к могилам Михаила Михайловича Мятова и Владимира Алексеевича Зинченко. После них в Харбине уже не осталось никого из наших соотечественников. Это был последний оплот России в этом городе.
Рядом с русским расположено еврейское кладбище, чуть подальше - кладбище российских мусульман. Все они жили в одно время в городе Харбине, составляя русскую диаспору, создавая лицо города. Они собирались жить в этом городе всегда. Сейчас в Харбине постоянных жителей - русских по происхождению - нет. Всех, кто здесь жил, любил, страдал, мучился, уже нет. Они или далеко за рубежом, или лежат здесь, на кладбище. А нам остаётся только вспоминать, какими были эти русские, которые пришли сто лет назад на берег Сунгари, чтобы построить железную дорогу и город Харбин. Современный сто лет назад и суперсовременный сегодня. Начало было русским.
Произведение публиковалось в:
«АМУР. №03». Литературный альманах БГПУ. Благовещенск: 2004