Русский берег. Олег
Когда солнце наконец-то пошло к закату и потащило на запад сильную жару, когда длинные тени тополей укрыли раскалённый асфальт на набережной реки Большой, из ресторана «Бриз» вышли двое мужчин одного возраста — лет по сорок. Они остановились на смотровой площадке, облокотились о парапет и стали смотреть на воду.
Один был высокий толстый блондин, стриженный «ёжиком», с большим животом, с которого постоянно сползали серые брюки, с одутловатым лицом, большими губами и светлыми, неопределённого цвета глазами навыкате. В уголках рта постоянно блестела слюна, отчего собеседникам было неприятно смотреть ему в лицо. Звали его Вадим Утенков. В школе он комплексовал из-за фамилии, потому что некоторые учителя часто называли его Утёнковым — с ударением не на последнем слоге. Одноклассники и знакомые сверстники звали просто Утей. Он и в самом деле похож на героя американского мультфильма Дональда головка маленькая, шея вытянута, тело длинное и толстое. По поводу шеи в школе говорили: она вытянулась потому, что Вадим постоянно старался заглядывать в чужие тетради, списывая контрольные работы и домашние задания. Учиться не любил, свободное время проводил на улице, гоняя футбольный мяч. Но, только ему известным способом, получил диплом о высшем образовании.
Второй был ростом пониже. Чернявый, со спортивной фигурой, обтянутой лёгкой сорочкой-безрукавкой и брюками цвета «кофе с молоком». Красивое, с тонкими правильными чертами лицо. Густые вьющиеся волосы волной спадали на высокий лоб и при ходьбе часто прикрывали правый глаз. Поэтому их обладателю приходилось постоянно поправлять причёску рукой. Это был Леонид Туманский — одноклассник Ути. Он достал пачку дорогих сигарет и предложил Вадиму:
— Закуривай... Ах да, ты же не куришь... Всегда старался спортом заниматься, возле спортсменов вертелся... Чем сейчас-то промышляешь? Просидели в кабаке почти два часа, обо всех вспомнили, а о тебе, собственно, ничего не узнал.
— Строю свою гостиницу. Вернее — переоборудую из старого общежития. Три летних месяца потратил. Считай, никакого отпуска, никакого выходного за лето. Всё надо достать, рабочих необходимым обеспечить. Ты же знаешь, что сейчас и за деньги на базах стройматериалы не достать. Вот и приходится целыми днями по городу, да что там по городу, по области мотаться. А пройдёт ещё десять дней — и пора выходить на основную работу: учебный процесс начинается. За^местителем директора техникума по хозчасти работаю.
— Если по хозчасти, то на ремонт своей гостиницы личных денег много не потратил. Ваш семейный бюджет, думаю, не пострадал.
— Да как сказать... В основном друзья помогают, знакомые... А со спортом и сейчас связи не теряю — бегаю, в футбол играю.
— Это с таким «рюкзаком» спереди ты гоняешь пузырь? — Леонид рассмеялся, представив Вадима в спортивной одежде на футбольном поле.
Леонид вспомнил, что в школе только ленивый или очень стеснительный пацан не давал пинка Вадиму. Очень соблазнительна была плотно обтянутая штанами задница. Утя злился, психовал и нещадно лупил обидчиков, которые попадались ему. Но таких было мало — все легко убегали от толстого и неповоротливого Ути.
— Вадим, а почему ты притащил меня именно в этот ресторан? Ведь ближе по пути был «Восток».
— Там и я, и ты бывали не раз, а этот недавно открылся. Значит, повара и официанты ещё не обнаглели и подают свежую еду. Да и обсчитывать ещё не научились.
— Вот в это трудно поверить. Они из других ресторанов сюда, на свежачка сбежались.
— Нет, здесь все новенькие....
— Откуда тебе это известно?
— Директриса Ларисочка с моей женой на экономическом факультете вместе учились. Знал её ещё студенткой. Она и подбирала кадры.
— Так ты здесь свой человек?
— Был бы свой — денег за ужин не платил бы. А то... Нет, не свой. Это вотчина пришельцев. Из наших, местных, к этому заведению никто отношения не имеет. Хотя и это не совсем так. Один большереченский в этой компании есть.
— Что за пришельцы? Инопланетяне, что ли?
— Пришельцы — это значит не наши, приезжие. Я и сам о них не сильно осведомлён. Знаю только, что этот ресторан принадлежит фирме «Восток-Татра-сервис». Занимаются перепродажей чехословацких машин в Китай. Оттуда тащат всякую мелочь: кожаные куртки, парфюм, продукты, хозтовары и, естественно, спиртное. Это в недавнем прошлом наши доморощенные «коммерсанты» везли в Китай шинели, тазы и косы, а теперь всякое барахло тащим из Поднебесной. Вот и всё, что мне известно.
Леонид обернулся назад, посмотрел на ресторан, потом через реку в сторону Китая, о чём-то поразмыслил и сказал:
А ты. Утя, узнай побольше... И мне расскажешь. Как разузнаешь — позвони. Мой телефон теперь у тебя есть.
— Есть... Узнаю... Позвоню, — буркнул Вадим. Он обиделся за «Утю».
Но в душе Вадим был доволен оборотом событий. Не случайно в городском парке встретились они с Леонидом — Лёнечкой, как звали в школе этого красавца-нарцисса. Вадим давно хотел этой встречи. С тех пор как узнал,, что майор Туманский возглавил городской отдел по борьбе с организованной преступностью.
Угадал Леонид, что Утя не тратил собственных средств на гостиницу. «Приватизировал» общежитие и кое-что из имущества техникума, что-то попало к нему из воинских частей под обещания в будущем рассчитаться «бронированными» номерами, а что-то и вовсе тёмной ночью перекочевало к нему со строительных площадок. Обстановка позволяла — ничто нигде и никем не охранялось. Со стройплощадок бывших государственных предприятий машинами, а то и составами, в неизвестном направлении вывозилось, растаскивалось имущество. Только простые труженики, воспитанные на идеалах социализма, слишком правильные, не позволяли себе прибирать к рукам ничейное добро. Да и, собственно, что они могли прибрать? Всё ценное до них прибиралось начальством.
Но, как бы то ни было, а милиция существует, и хлеб свой она должна отрабатывать. А вдруг поинтересуется, на какие шиши вы, господин Утенков, приобрели и обустроили гостиницу, да ещё и с ресторанчиком? Вот тут и пригодятся связи с начальником управления по борьбе с организованной преступностью. Иначе бы он и не подошёл к Туманскому, не оплачивал бы еду-питьё. Из одноклассников Лёнечка был ему более всех ненавистен, поскольку больше всех в школе над ним издевался. Ничего, поработает и он на Утю. Ещё посмотрим, кто кому теперь даст пинка. Ещё отработает Туманский и этот ужин!
«Значит, Лёнечка захотел больше узнать о фирме «Восток-Татра-сервис»? Узнаем. С Олегом Ореховым — генеральным директором фирмы — я знаком. Кстати, развернулся парень, широко шагает, на ноги местным наступает. А кто он такой? Бывший погранец, понюхавший пороху в Афгане. А как наступили пьяные времена, начались перебои с выдачей зарплаты, сделал ноги из родной армии. И товарищи его такие же — вместе рванули на гражданку.
Но, чего греха таить, компания подобралась хорошая. Работяги, никакой работы не гнушаются. За что ни возьмутся — всё у них получается, всё приносит прибыль. Поэтому все имеют квартиры, машины. Разве владели бы они этим, служа на заставах? Вот то-то и оно!
Всем жить хочется, и жить хорошо. Надо, надо внимательнее присмотреться к этой фирме. Вдруг что-то можно с неё поиметь. Собственно, и без подсказки Туманского давно крутилась в мозгу эта мыслишка, а теперь, как бы в услугу бывшему однокласснику, займёмся этим вплотную».
В общих чертах Утя знал и положение фирмы в бизнесе города, и чем она занимается, и основных её специалистов. Но следовало бы узнать поближе. Однако светиться нежелательно. Значит, надо иметь там свои «глаза и уши».
Как говорится, на ловца и зверь бежит. Не успел он и полпути до дома пройти, как навстречу попалась ватага его товарищей, с которыми он раньше гонял «пузырь» по стадиону. Эти бывшие спортсмены когда-то числились на предприятиях слесарями, токарями, монтажниками, но знали на этих предприятиях путь только до касс, где получали деньги. Они защищали спортивную честь заводов, фабрик и управлений. Теперь это был ненужный, отработанный материал, который в сршу привычки или внутреннего кодекса поддерживал спортивную форму. Одним словом — «качки».
— Чем заняты, господа? — здороваясь с каждым за руку, спросил Утя.
— Чем, чем... Ничем!
— Ходим-бродим по городу да на свою задницу приключения ищем.
— Кстати, тебе помощь не нужна?
— Какая помощь? — не понял Утя.
— Ну, скажем, долги с кого-то взыскать, припугнуть кого-либо... Или за обиду наказать. Но это — не бесплатно...
— Нет, братва, пока в этом не нуждаюсь. А насчёт работы, кажется, что-то подсказать могу. Но тоже не бесплатно.
— Ничего, рассчитаемся. Какая работа? Главное ^— чтобы не на полный рабочий день.
Утя долго молчал, сознавая ответственность момента, долго подёргивал отвисавшей губой и закатывая под лоб бесцветные лягушачьи глазки.
— Говори, не тяни.
— Нужна охрана одной важной особе, — проговорил тихо, почти шёпотом.
— Кому? Где?
— Генеральному директору фирмы «Восток-Татра-сервис».
— Ха, да туда мы уже не раз ходока направляли. Не нуждаются-с.
Вадим обвёл всех многозначительным взглядом, вздохнул и изрёк:
— Значит, надо сделать так, чтобы захотели. Для чего ночи тёмные и дорожки узкие? Не поняли? Эх, спортсмены, спортсмены... Плечи широкие, да мозги узкие. Сейчас объясню.
Через три дня генеральный директор ходил, не снимая противосолнечных очков, с загипсованной рукой на перевязи. В фирме «Восток-Татра-сервис» по настоятельным требованиям сотрудников был создан отдел охраны.
Расчёты Ути оказались верны. Теперь у него есть «глаза и уши» в этой фирме. Неплохо было бы ближе сойтись с самим Олегом Васильевичем Ореховым — генеральным директором или, как зовут сослуживцы фирмы, «генералом». Вадим начал искать подходящий момент. Кто ищет, тот всегда найдёт. Помогли друзья-спортсмены — личная охрана «генерала». Правда, тот называл её лишней. На самом деле, она доставляла только ненужные хлопоты. Сначала господа спортсмены потребовали отдельное помещение в офисе, потом денег на спецодежду, а затем и бесплатную трёхразовую кормёжку в ресторане. Накладное дело получилось с этой охраной.
От спортсменов Вадим узнал распорядок дня Олега. И, как бы случайно, встретился с ним возле ресторана «Бриз», когда тот шёл обедать. С открытием своего ресторана все сотрудники фирмы чуть ли не долгом считали питаться именно в нём. Во время обеденного перерыва на столиках появлялись таблички «Спецобслуживание».
— Кого я вижу! — Утя развёл руки, словно хотел обнять Олега, но до этого не дошёл, ограничился горячим рукопожатием. На охранников, шедших рядом, он не взглянул и делал вид, будто вовсе их не знает. — Олег Васильевич! Поздравляю, поздравляю!
— С чем это вы поздравляете, уважаемый Вадим Викторович?
— Как же, как же? А открытие фирменного ресторана — этого разве мало? Однажды побывал в нём, откушал и остался очень доволен и кухней, и обслуживанием, да и интерьер располагает.
— Ресторан мы открыли ещё три месяца назад, — заметил Олег.
— Как редко мы встречаемся. Дела, дела... Три месяца! И возможности поздравить вас не представлялось.
— Вас, Вадим Викторович, в свою очередь можно поздравить с открытием гостиницы «Русь». И ресторанчик при ней тоже, кажется, есть?
— Нет, меня поздравлять ещё рано. Гостиница пока не работает, и ресторан художники только-только начали оформлять. Кстати, те же самые, что работали у вас. На открытие гостиницы приглашаю вас двадцатого числа. Не откажите.
— Спасибо. Непременно буду. А сейчас прошу на обед в наше заведение. Не побрезгуйте, — и Олег театрально повёл рукой перед Вадимом.
— Рад, очень рад вашему приглашению, — поддерживая начатый тон, ухмыльнулся Утя.
С этого дня их встречи стали частыми. Вдали от глаз сослуживцев Олег изредка мог пропустить одну — две рюмочки коньяка в офисе Вадима. И, по причине открытости характера, рассказывал о делах фирмы, о проблемах и успехах. Приглашал к сотрудничеству. Но Утя упорно держал дистанцию и на контакт не шёл; видел, что от сделок с фирмой «Восток-Татра-сервис» можно иметь хороший навар, но не всё сразу. Надо присмотреться, выждать время. И если этой фирмой заинтересовался Леонид Туманский, то теперь лучше стоять в сторонке и смотреть. И не упустить свой интерес.
На торжественном открытии гостиницы Олег Орехов вручил Вадиму Утенкову четыре напольные китайские вазы.
— Это подарок от нашей фирмы. Думаю, что в вашем коллективе работают такие же трудолюбивые и упорные люди, как мастера, сделавшие эти вазы. К нам приезжают люди из разных городов, и я всем буду рекомендовать вашу гостиницу. Процветания вам и долголетия!
С той поры Олега по утрам можно было видеть выходящим из гостиницы — дело молодое, дело весёлое.
А его Галка всё чаще и чаще ночевала дома только с дочкой Олесей.
У Вадима, когда он зашёл в свою гостиницу и увидел прогуливающегося по фойе Леонида Туманского, глаза чуть не выпали и челюсть отвисла. В ногах появилась неприятная слабость. Странно — Лёнечка сам настаивал на том, чтобы в людных местах без нужды не встречаться, не выносить на обозрение их связь. Значит, что-то случилось?..
— Давай, хозяин, показывай свои владения, — сразу после приветствия сказал Леонид.
— Какие владения? Так, небольшое общежитие, — стараясь скрыть волнение, произнёс Вадим.
— Не скромничай, веди.
Прошли по коридорам трёх этажей, Вадим показал номера, помещение под ресторан, но про бассейн и сауну умолчал.
— Это — мой кабинет, — распахнул он дверь, отделанную кожей тёмнокрасного цвета.
— Небедно, небедно. Хорошо развернулся.
Вадим достал из бара коньяк, налил рюмки.
— Давай, Леонид, выпьем за новоселье. Ты же на открытие не пришёл, хотя приглашение я тебе посылал.
— В городе меня не было — командировка. Да и сейчас, в начале рабочего дня, пришёл не коньяки распивать. Дело есть серьёзное. Нужно, чтобы твой дружок — или кто он тебе — приятель? — Олег вышел на меня.
— Какой он мне дружок? Так, знакомый.
— Всё равно.
— А зачем он тебе? Если не служебная тайна, скажи.
— Это служебная тайна, как ты выразился, но тебе открою. Только, Вадим, эта весть из твоего кабинета выйти не должна.
— Ну что ты, Леонид? Обижаешь. Молчу. Могила.
— Разыскивает его Интерпол. Зарвался товарищ бывший капитан пограничных войск. Долг перед зарубежными компаньонами у фирмы большой. Мы его должны задержать. Понятно?
— Понятно.
— Если увидишь его, передай, чтобы связался со мной. И чем раньше, тем лучше для него. Телефон мой знаешь, — Туманский, не выпив коньяк и не попрощавшись, ушёл.
«Влип товарищ генерал, по самые уши влип, — со злорадством подумал об Олеге Вадим. — Кстати, а почему его так долго нет? Обычно в это время он приходит опохмелиться. На дармовщину. В свой кабак не ходит — боится, что жене донесут, да и сослуживцы узнают о приверженности к зелёному змию своего генерала. Хотя — кто сейчас не пьёт? У них вся фирма с утра за стакан держится. Да и пьёт у меня он не задаром. Рассчитался на многие годы вперёд. Так что пускай приходит и пьёт этот дешёвенький коньячок».
Только Вадим завершил внутренний монолог, как в дверях появился Олег.
— Привет.
— Привет.
Олег прошёл к столу, взял рюмку, налитую для Туманского, бутылку и направился к дивану.
— Олег, я скажу неприятную новость,— начал Утя. — Тебе из города надо делать ноги. Как мне кажется, над тобой навис топор. Дела твои плохи.
— Почему? Откуда такой пессимизм, уважаемый Вадим Викторович? Жизнь продолжается, надежды нас не оставляют, — развалившись на диване, Олег налил очередную рюмку.
— Интерпол. Знаешь такую фирму?
— Знакомиться не приходилось, но слышал.
— Интерпол обратился в наше УВД с просьбой задержать тебя.
У Олега лицо сначала вытянулось, а потом заметно побледнело. Он поставил налитую рюмку на журнальный столик.
— Тебе откуда это известно?
— Дурные вести, как тебе известно, сами не ходят. Сорока на хвосте принесла. Кстати, эта «сорока» просила, нет, не просила, а велела тебе явиться к ней не позже сегодняшнего дня, — Вадим многозначительно поднял указательный палец. — И прежде ты должен позвонить вот по этому номеру. — Утя протянул листок с написанными цифрами.
— Почему не вызывают повесткой, а передают приглашение через тебя?
— Об этом там и спросишь. Позвонить можешь сейчас. Телефон рядом. Зовут эту «сороку» Леонидом Ефимовичем Туманским.
Олег встал, долго ходил из угла в угол. Наконец, решившись, подошёл к столу и начал нервно крутить диск телефона.
— Алло. Это Орехов Олег... Мне сказали позвонить... Да... Хорошо. Буду, — долго стоял, держа трубку, из которой доносились гудки.
— Что там? — нетерпеливо и участливо спросил Вадим.
— Назначил встречу в моём ресторане. В тринадцать часов.
— Не опаздывай и оболтусов своих — охрану — не бери. Может, что-нибудь толковое посоветует. Все мы люди-человеки.
— Хорошо, — согласился Олег. — Коньяк убери. Пить больше не буду. Хватит.
— Дело хозяйское.
В условленное время Олег сидел в дальнем углу ресторана и чертил ножом на скатерти невидимые фигуры. Директрисе Ларисочке приказал вывесить на дверях табличку «Спецобслуживание» и пригрозил, чтобы ни одна официантка, ни один работник ресторана без его вызова в зале не показывались. По его виду Лариса поняла, что спорить и прекословить сейчас не время.
Утя с нетерпением ждал возвращения Олега и ничем заниматься не мог. Он бесцельно слонялся по этажам гостиницы, делая замечания дежурным, горничным и рабочим. Голова была занята одним: что задумал Туманский?
Вадим не мог поверить, что Лёнечка сказал правду. Что Олегом интересуется Интерпол. Не такой большой преступник Орехов. На мирового гангстера явно не тянет. Значит, Туманский задумал что-то своё. Что? Вот это «что» сейчас полностью занимало хмысли Ути.
«Когда потребовалось разворовывать машины на китайском берегу, он обратился ко мне. Когда подвернулась возможность увести у фирмы и реализовать кожаные куртки — опять делалось моими руками. А теперь? Нет, всё это не просто. Да, собственно, зачем нужно было портить технику? Выгоды ни Лёнечка, ни я не получили никакой. И от аферы с куртками Туманский пока поимел только крохи. Основной навар остался в моём кармане. Какой резон во всём этом Туманскому? Не понятно. А имеет! Зря он и пальцем не пошевелит. Тут что-то не так».
Но свести концы с концами, додуматься до какого-либо результата Утя не смог. Надо было ждать Олега. Тот, как и обещал, после встречи с Туманским пришёл в гостиницу. Он явно был чем-то расстроен. Бледен и трезв. Утя налил коньяку в стакан, достал заблаговременно приготовленные бутерброды.
— Выпей, Василии, на тебе лица нет.
— Не могу. Ничего в рот не лезет — ни еда, ни питьё. В ресторане куска проглотить не мог.
— Что случилось? Говори.
— Ничего. Мент показал мне телеграмму Интерпола, где предписывается моё задержание. Есть и телеграмма из Министерства внутренних дел, с подтверждением указания. Вот и всё. И ты был прав: мне нужно отсюда рвать. Это, как бы невзначай, сказал и Туманский. «Нет человека — нет проблем» — так он выразился. А когда я уехал — до или после — кто проверит? Только советует — подальше от Большереченска. Теперь нужно думать, думать и думать. — Олег, прикрыв лицо ладонями, рухнул на диван.
— Давай сначала выпьем, а потом думать будем по-трезвому, — Утя услужливо поднёс стакан с коньяком и бутерброд с красной икрой. — Выпей — и легче станет. А спешить не надо, спешка — враг умных решений. И вообще, утро вечера мудренее. Не принимай решений вечером.
Выпили. Потом пили весь вечер. Догмой этой ночью Олег не пошёл.
Ни одна из телеграмм не была подлинной. Туманский всё подделал. Поэтому и не мог он вызвать Олега повесткой, а весь спектають разыграл в ресторане. Откуда мог знать Орехов, как выглядят настоящие телеграммы Интерпола? С обычного бланка телеграммы он убрал надпись «Министерство связи СССР» и герб бывшего государства, а потом красными буквами по диагонали написал «INTERPOL». Вот и вся «химия».
«Да-а... «Акулы местного бизнеса» — так назвала областная газетёнка предпринимателей типа Орехова и Утенкова. Да какие вы акулы? Так, мелочь. Ротаны вы местные. И с удовольствием пожираете друг друга. Смотреть на вас противно. Только увидел липовую бумажку — сразу побледнел, расклеился. Даже есть перестал. Тоже мне Рокфеллер. Сдулся, как воздушный шарик. А то — охрана его бережёт, советники окружают. Мыльный пузырь. Сразу согласился и собственность фирмы передать, и наутёк пуститься. Теперь надо человека искать, чтобы на место Орехова поставить. Ладно, с одним разобрались. Дойдёт очередь и до других...»
Так думал Лёнечка, уплетая за обе щеки обед, заказанный Олегом.
На следующее утро Олег обратился к Вадиму:
— Я уеду отсюда далеко и надолго. Нужно кое-какое имущество фирмы распродать или передать в надёжные руки. Естественно, до моего возвращения. Жену впутывать в свои дела не хочу. Ей и так будет несладко. Ты поможешь мне?
— Чем могу — с удовольствием, — согласился Утя.
— У нас на балансе семь легковых автомобилей и два грузовика. Ты можешь купить их за полцены? Мне надо оставить жене деньги на проживание.
— Олег, ты же знаешь, что каждую копейку я вкладываю в эту гостиницу.
Свободных денег нет, — соврал Утя. На самом деле всю наличность он, как переживший дефолт, вкладывал в благородный металл. А гостиницу обустраивал за счёт махинаций, заведомо не выполняемых обещаний и простого обмана рабочих.
— Ладно, оформляй машины в свою собственность, но обещай, что при случае вернёшь мне их стоимость.
— Обещаю. А на кого дело оставляешь? Ресторан?
— Ресторан и прочее имущество пусть делят работники фирмы. Может быть, среди них найдётся более умный и удачливый управленец. Вытащит предприятие из дыры, в которую я опустил. Но это уже будет без меня. Ладно, Вадик, потопал я домой... По дочке соскучился. Не хочешь ты меня выручить в трудную минуту.
— Олег, да я бы с радостью, но...
— Обойдёмся. Пока.
«Ну что ж, вляпался Орехов основательно. Теперь из него верёвки вить можно. А может быть, он уже сам подумывает о верёвке? Какой интерес сейчас в его жизни? С чехами он уже никак не рассчитается, китайцы тоже встретят не хлебом-солью, и работники фирмы не порадуют сочувствием, когда зарплату не получат. Бизнес его на этом закончился. И не только бизнес, но и сам Олег кончился как личность. Конечно, можно ещё кое-что продать, где-то долги собрать, но это всё — крохи. Ну продаст он эти машины... Хотя... Как он сможет продать, если времени нет, спешит человек? Нет, что упало, то пропало. Ресторан? Да там долгов больше, чем прибыли. Куда ни кинь — повсюду клин.
А что, если... помочь ему? С верёвкой-то?»
От этой мысли холодок пробежал между лопаток. В кабинете одному стало страшно сидеть, и Утя пошёл бродить по коридорам гостиницы. Но преступная мысль пришла в голову и покидать её не хотела.
«В этом какой-то резон есть! Нужно только хорошо всё обмозговать. Если Олег надумал пускаться в бега, то наверняка домашних он предупредил, и искать они его не будут. Милиция? Она без заявления и пальцем не пошевелит.
Интерпол? С этой организацией что-то не так. Почему Туманский не проявляет никакой активности? Одна телеграмма — и никаких действий. А может, и телеграмма-то липовая? И кто её видел, эту телеграмму? Опять загадка...
Так. Если Олега не станет... Как говорил в таких случаях товарищ Сталин? «Нет человека — нет проблемы». Не будет проблем и с машинами, и со складами. Всё оформлено на меня. Я хозяин! Да и в кейсике Олега, поди, не одна тысчонка «зелёных» лежит — удалось увидеть, когда Олег паспорт доставал. Надо думать. Думать, думать, думать...».
На следующее утро Олег опять пришёл в гостиницу с опухшим, помятым лицом и, повстречавшись с Утенковым в фойе, спросил:
— Вадик, у тебя не найдётся стопочки коньяка?
— Найдётся, Олег, найдётся. Только мне с тобой нельзя — за руль надо садиться. Так что поправляйся ты один. — Во время разговора Вадим отводил взгляд в сторону, будто боялся, что вчерашние его мысли станут известны Олегу. — Пойдём в кабинет.
После трёх рюмок, когда на лице Олега появился румянец. Утя спросил:
— Что решил делать, господин генеральный директор? Почти неделю проживал в гостинице, на люди не показывался. Тяжело так жить?
— Тяжело. Никак не решусь покинуть город, а надо...
— Определил, куда стопы направить?
— Есть одно местечко — не найдут. Скоро рвану туда. Я у тебя в гостинице эти дни перекантуюсь? Дома, на глазах жены, трудно. Она спрашивает, что случилось, а мне рассказывать не хочется. Меньше знает — крепче спит.
— У меня есть предложение. Чтобы не сидеть здесь, не мозолить глаза горничной, давай съездим на охоту. Не бойся, никто ничего не узнает. Уедем ночью. Охотиться будем тоже ночью. Люди там надёжные. Время проведём и отдохнём весело, но без баб. Этого добра не обещаю. Да и хватит — почти каждое утро от тебя новенькая уходила. Отдохни, освежись, развейся.
— Нет, Вадим, на улице мне показываться нельзя — Галке сказал, что в Китай в командировку уезжаю на три дня. Да и не охотник я. Ничего в этом деле не смыслю.
— Это всё ерунда. От тебя ничего не потребуется. Что сложного в рыбалке и охоте? Ничего. Наливай и пей — вот и вся премудрость. Подумай до обеда, а часика в три-четыре выезжаем. Я брату уже позвонил, ждёт! — И с видом делового человека Вадим поспешил удалиться. На самом деле он никуда не спешил и никакие заботы сейчас его не тревожили. Он просто не мог находиться рядом с Олегом и смотреть тому в глаза.
В соседний районный городишко, уютно расположившийся вдоль железной дороги в пойме реки Таёжной, они приехали, когда сумерки заполонили тихие улочки и переулки.
— Вот моя деревня, вот мой дом родной, — продекламировал Утя, выходя из машины. — Правда, мой родной дом давно сгорел в чьей-то печи, отдавая тепло другим людям. И на его месте стоит пятиэтажка. А это дом брата. Обменял он свою «двушку» на частный сектор. Не понравилось жить с коммунальными удобствами — на землю потянуло. А вот он и сам. Открывай, Жора, ворота — машину во двор поставим.
В освещённом проёме двери появился тёмный силуэт фигуры, очень похожей на Вадимову — такая же длинная шея и короткие ноги. Познакомились.
— Жора, Георгий. Живу пока один. Жинка задурила и с детьми ушла к своей мамке. Ничего, одумается — вернётся. А вы, значит, на охоту? Съездим. Отчего не съездить? Проветримся. Сейчас-то ещё рано — зверь не встал. Отдохните с дороги, поужинаем и тронемся.
В комнате при свете Олег разглядел лицо Георгия. Тронутое частыми и глубокими оспинами, с белыми бровями на тёмном загаре, оно походило на сосновую шишку.
За ужином Вадим, разливая коньяк, старался полнее налить в рюмку Олега и следил, чтобы она не пустовала. Иногда получалось так, что гость выпивал два-три раза, пока Утя и Жора пропускали по одной.
Незаметно для Олега Вадим подал знак брату, чтобы тот вышел на улицу.
— Ты, Олег, посиди пока, а мы с Вадиком посмотрим машину. Поедем-то на моей. На вашем паркетнике в тайгу не сунешься. Моя-то приспособлена для ночных охот: и люк есть, и сидушка на крыше. Посиди. Мы — мигом.
Во дворе Жора спросил:
— Что-то, брат, не пойму я тебя. Никогда охотой не интересовался и даже осуждал меня за неё, а тут на тебе — организуй ночную охоту. Да так скоро, что кое-какие мои планы нарушились. Что это за дело «на сто тысяч», о котором ты по телефону не мог сказать?
— Дело, Жора, серьёзное. Даже тебе сказать сразу не решаюсь. Но что тянуть? Надо организовать на охоте несчастный случай Олегу. Понимаешь?
— Ничего не понимаю. Говори ясней.
— Ну, как бы нечаянно: был Олег — и не стало. Нарушение правил техники безопасности, неосторожное обращение с оружием или ещё что. Короче, что-то надо придумать. Поэтому к тебе и обратился.
— Застрелить, что ли?
— Да, да, но как бы нечаянно. Может, он сам неправильно что-то сделал, может, упал на ружьё.
— Вот оно что. Для этого ты и привёз его сюда?
— Об этом никто не знает. Ни жена его, ни семья, ни близкие. Никто!
Жора долго молчал, ходил по двору и нервно затягивался сигаретой.
— Нет, брат, сегодня не получится. Я пригласил на охоту одного паренька — у меня на заправке работает — он из тех мест, куда поедем охотиться. Там все стёжки-дорожки знает и охотой увлекается. Не мог я подумать, что ты не с простым визитом явишься. Он будет лишним свидетелем. Да, дела... Будем думать. Пошли собираться.
В машину Олега привели под руки.
Утром он с трудом вспоминал события ночи. Как после каждого выстрела Жора матерился и досадовал, что оптика на карабине никуда не годится, что надо менять её или карабин. Как летела в какую-то темноту машина, как люди с фонариками ходили по тайге, разыскивая подранка. За ночь добыли только одного козла.
После бессонной ночи спали до обеда.
За столом Олега снова «нагрузили» коньяком.
— Ты, Вадька, помнится, куда-то собирался пойти? — спросил Жора. — Вот тебе ключи от дома, а мы с Олегом съездим на дальний карьер и пристреляем карабин. Такая пальба в никуда не годится. Столько зверя перевидели, а взяли одного — смех да и только. — При этом он подмигнул брату.
Приехали в карьер. Жора достал мишени, наклеенные на фанерки, сам установил их на склоне.
— Ты, Олег, знаешь, как пристреливать оружие?
— А как же! Я ведь бывший кадровый офицер.
— Тогда давай сделаем так: я буду стрелять с машины, и, чтобы не бегать к мишени и обратно, ты станешь недалеко и будешь сообщать координаты попаданий.
— Добро.
Но не успел Олег дойти до склона карьера, как на дороге неожиданно появился синий «жигулёнок» и остановился недалеко от машины Жоры. Из «Жигулей» вышли пожилой мужчина и маленькая девочка. Мужчина наклонился к девочке и что-то долго ей объяснял, показывая то на Жору, то на мишени.
«Ну откуда эти «Жигули», чёрт бы их побрал? Сюда же давно никто не ездит. Дорога заросла так, что от целины не отличить, — со злостью подумал Жора. — Всё было, кажется, продумано — и вот тебе на! Видно, жить этому Олегу долго».
Несколько раз стрельнув по мишеням и сделав вид, что регулирует прицел, он крикнул:
— Олег, поехали. Карабин в порядке. Всё нормально.
Всё нормально с карабином было и ночью. Идея с «пристрелкой оружия» пришла Жоре до начала охоты — и «мазал» тогда он специально.
Когда машина с Жорой и Олегом скрылась за поворотом улицы, Утю охватило беспокойство. Ему вдруг открылась чудовищность задуманного. Он понимал, что с этой минуты кончится его мирная жизнь, что на всём, чего он достиг, что заработал праведным и неправедным трудом, надо поставить крест. Кто и что сможет гарантировать спокойную жизнь? А вдруг кто-то увидит, а вдруг кто-то узнает? И он кинулся на улицу.
Во дворе одного из домов возле гаража увидел мужчину, протиравшего лобовое стекло у «жигулёнка».
— Мужик, твоя тачка на ходу? — спросил Утя, подходя к калитке.
— На ходу.
— Хочешь заработать бутылку коньяка? Нет, две...
— А что нужно сделать? — обернулся хозяин машины.
— Надо съездить до дальнего карьера. Знаешь, где раньше песок для кирпичного завода брали?
— Знаю. Сам песок и возил.
— Поезжай туда — только срочно — и посмотри: пристреливают ли там два человека винтовку?
— И что дальше?
— Дальше ничего. Если стрелки там, ты только подожди, когда они закончат. Вот тебе пузырь, а второй отдам, когда вернёшься.
По тому, каким голосом и с каким видом — лицо бледное, губы трясутся — говорил «щедрый» гость, хозяин понял, что ему поручается серьёзное дело.
— Вика, внученька, поехали с дедом кататься, — позвал мужик девчонку, копавшуюся недалеко от калитки в куче песка. — Я у неё сегодня за няньку, — пояснил он Вадиму. Но тому было не до объяснений. Он нетерпеливо топтался на месте, беспрестанно оглядывался в ту сторону, куда уехала машина Жоры.
— Давай, дед, жми быстрее. Я пошёл за второй бутылкой.
Вернувшись из карьера, Жора и Олег увидели, что Вадим спешно наводил в доме порядок: убирал со стола остатки обеда, собирал и укладывал в машину свои вещи.
— Ты что, Вадим, домой собираешься? Договорились же, что ещё одну ночь покатаемся по тайге. И карабин пристреляли. Скажи, Олег, [гри последних выстрела — и все в «десятку».
— Прямо как снайпер, — подтвердил Олег.
— Пока вы ездили, обстановка изменилась. Мне по пейджеру передали, что в гостиницу приходил Госпожнадзор и что-то там написал. Администратор в панике. Надо срочно ехать, — не поднимая головы, на ходу сочинял Вадим.
— Ну, смотрите... Убили только одного козла, а могли бы и ещё...
— Хватит. Мы люди не жадные. Поедем.
Не мог сейчас Утя смотреть в глаза ни брату, ни Олегу. Не мог и признаться, что струсил, что затрясся после того, как понял: брат из карьера вернётся один. Тогда и побежал искать человека, который помешал бы свершиться задуманному.
Брат — на то он и брат — по поведению Вадима понял всё. Понял, откуда появился свидетель на «Жигулях».
Когда гости выехали за ворота, Жора подошёл сначала к Олегу:
— Будь здоров, мужик, и я буду рад за тебя.
Вадиму он сказал:
— Не можешь в воде п.. .ть — не пугай рыбу. С этого дня береги его.
Но беречь Олега долго не пришлось — через неделю он затерялся на обширных просторах родины. Отвёз жену с дочкой в Щербаковск, погостил там немного и... уехал на два года «в командировку в Чехословакию». Жена получала денежные переводы из разных городов России и ждала своего принца. За это время много было пролито слёз, много потрачено нервов и у жены, и у Ивана Гавриловича, и у Надежды Романовны, но — выжили!
Через два года Олег Орехов вернулся. На белом коне — торговым представителем крупной компании, торгующей продовольственными товарами. Открыл фирму и наладил бизнес.
Недолго наслаждался Утя имуществом фирмы «Восток-Татра-сервис». В один ненастный осенний день, когда из-за плохой погоды добрый хозяин и собаку на улицу не выгонит, в кабинете хозяина гостиницы раздался телефонный звонок.
— Алё, — сонным, бесцветным голосом проговорил в трубку Утя.
Но через несколько секунд голос его окреп и даже задрожал от напряжения.
— Хорошо. Есть. Буду. Обязательно буду! Что с собой иметь? Не нужно повестки, я и так приду. Без машины? Хорошо!
Звонил Леонид Туманский. Не поздоровавшись, официально вызвал к себе в кабинет. В Вадима от такого обращения потихоньку вселялись беспокойство и тревога.
«Опять Лёнечка что-то замышляет. А может, это не он лично, а его ведомство? Ну что ж, в четырнадцать ноль-ноль узнаем. А всё-таки, чего от них ждать? На товарищескую вечеринку таким тоном не приглашают. И почему в кабинет? Все вопросы всегда решались вне кабинета, а тут на тебе — на ковёр! Что-то не так».
До обеда Утенков ходил по коридорам гостиницы, из угла в угол кабинета, не присев ни на минуту. Слишком много было за ним дел, которыми — при нормальной работе — «контора» Туманского могла бы заинтересоваться. Но пока шло всё тихо и гладко. Никого дела Ути не «трогали». Что случилось сейчас?
Майор Туманский встретил сухо и неприветливо. Не встав, не подав руки, указал на стул возле приставного столика. Послышался щелчок включаемого магнитофона.
— Итак, Вадим Викторович, расскажите: когда, каким образом и с какой целью вы помогли Орехову Олегу Васильевичу скрыться от правоохранительных органов?
У Вадима ещё сильнее отвисла губа, а глаза, казалось, вот-вот выкатятся из орбит.
— Я?.. Как?.. Почему я?..
— Нам известно почти всё. И то, что он ушёл из семьи и в последнее время проживал в номере вашей гостиницы. И то, что часть имущества его фирмы безвозмездно — заметьте: безвозмездно! — передана лично вам. Почему? За какие заслуги? И что конкретно передано?
— Да я... Ни за какие... Ничего.
— Дать вам время подумать? Вы пройдёте в соседний кабинет, где изложите всё на бумаге? Или всё это сделаете дома, а завтра утром принесёте сюда сами?
— Сами... Завтра....Напишу.
— Вот и славненько. Тогда — до завтра! — Туманский под столом выключил магнитофон, встал и первым подошёл к двери.
— Прошу.
В полной растерянности, ничего не поняв, Вадим вышел на пустую улицу, где хозяйничали снег с дождём и сильный ветер. Он открыл зонтик и собрался сойти с высокого крыльца нелюбимого народом дома, когда его обогнал майор Туманский. Даже не глянув в сторону гражданина Утенкова, он сбежал по ступенькам, сел в служебный автомобиль, хлопнул дверцей и умчался в непогоду.
«Не поздоровался, не попрощался... А мог бы и подвезти, — печально подумал Вадим. — Тоже мне товарищ».
Весь остаток дня Утя просидел в кабинете за столом над листом бумаги, на котором в верхнем правом углу вывел: «Начальнику отдела РУБОП майору Ту-манскому Л. Е.». Дальше шло пустое поле. Что писать, о чём писать? В голову ничего не приходило. «Завтра объяснимся на словах. Зачем бумагу переводить. Завтра, может быть, Лёнечка станет опять нормальным человеком, и поговорим откровенно. Это сегодня его какая-то муха укусила».
Но и на следующий день Туманский встретил сухо, не поздоровался. Бросил:
— Пиши — мне документ нужен, слова к делу не пришьёшь. Даю ещё время. Уезжаю в командировку. Приеду — вызову.
Голова Утенкова раскалывалась от вопросов: что писать? о чём писать? что задумал Лёнечка?
Через три дня Леонид позвонил и назначил встречу на набережной. После всего пережитого, измотанный и истрёпанный. Утя шёл на рандев}^ без чувств, словно робот. Его уже не интересовали ни Олег, ни его имущество, ни даже собственная участь. Именно этого и добивался Туманский.
— Привет! — с наигранной весёлостью Лёнечка, одетый в штатское, шагнул навстречу. — Ты, брат, сильно не дуйся на меня. Служба есть служба. Понимать должен. И то, что в кабинете я обязан быть начальником. Это сейчас и здесь, в свободное от службы время, мы можем общаться запросто.
Вадим подал расслабленную, ватную руку:
— Понимаю. Но можно же и по-другому.
— По-другому не получается. Ты знаешь, какая заваруха поднялась, когда стало известно, что исчез Орехов? Не знаешь. С меня каждый день начальство стружки снимает. Интерпол — это не заштатная контора...
Туманский посмотрел по сторонам и взял Вадима за локоть, увлекая подальше от прохожих.
— А тебе известно... друг твой не рассказывал, что последнюю партию машин, проданных фирмой «Восток-Татра-сервис», китайцы не приняли? Товар за машины Олег получил, а автомобили сейчас стоят на той стороне разукомплектованными. С них снято всё электрооборудование, механизмы и приспособления. Снято всё, что можно снять. Акт на передачу машин не подписан. И числятся они пока за фирмой. Как и чем будет рассчитываться Орехов с китайцами за товар и с чехами за машины? Не знаешь? Вот и мы не знаем. А ты помог генеральному директору сбежать. Это уже соучастие в преступлении. Назревает международный скандал. Тут, брат, не до шуток, не до панибратства. Серьёзным сроком дело пахнет. Давай где-нибудь присядем, а то, я смотрю, ты побледнел немного. Понятное дело.
Все ближайшие скамейки на набережной бьши заняты. Пришлось зайти в ресторан «Бриз». Сели за дальний столик, вокруг которого места не были заняты посетителями.
— О машинах, о том, что они разграблены, я не знаю, и Олег мне ничего не говорил.
— А о том, что у него со склада пропала вся партия китайской кожи — плащи, куртки, — он тебе тоже не говорил?
«Вот же сволочь, — подумал Вадим. — Сам же мне намекнул, что Олег завёз товар в склад, который никак и никем не охраняется. Сам же подтолкнул на это воровство — а теперь делает вид, что ничего не знает. Строит из себя невинную девочку. Сука. И с машинами наверняка его работа. За что он так взъелся на Олега? Со света решил сжить?»
Тут Вадим вспомнил свой замысел избавиться от Олега и неожиданно даже для себя покраснел. Этого Лёнечка не мог не заметить.
— Вот видишь, ты покраснел... А говоришь, что ничего не знаешь. Значит, так, Вадим, не будем играть в кошки-мышки, а поговорим начистоту. Заварилась крутая каша. И будет лучше для тебя, если ты останешься в стороне и не испачкаешься. Сколько машин Олег переоформил на твоё имя?
— Четыре, — слукавил Утя.
— Не четыре, а семь — шесть легковых и КамАЗ. Я же тебе сказал: поговорим начистоту. Не делай себе хуже. Что ещё?
— Ничего. Больше ничего. Поклясться могу.
— Не клянись, но знай: утаишь копейку — потеряешь всё! Так вот, тебе просто необходимо от этой техники избавиться. Куда и как? Пришлю человека — всё с ним и оформишь.
— Так я машины уже на учёт поставил.
— Как поставил, так и снимешь. Всё сделаешь, как скажет этот человек. А теперь признайся: сколько взял за кожу?
— Но она ещё не вся продана... — сказал Утя и тут же спохватился, что «заложил» себя... Но что сказано, то сказано, слов назад не вернуть. — То есть я её отдал, но за часть ещё не получил денег.
— И это мне известно. И то, что половину ты продал в Читу, а ещё половина лежит в подвале твоей гостиницы. Смотри, чтобы плесенью не покрылась. Сгниёт, и никакого навара от неё не получишь. Ещё раз предупреждаю: не темни! Мне также известно, откуда взяты кровати для твоей гостиницы и мебель в ресторан, и о твоих связях с военными. Всё отдашь!
«Вот же гад! Всё знает, а заставляет писать объясниловку».
— Вадим, семьдесят процентов от всей суммы за кожу — заметь: от всей суммы — ты передашь тому же человеку.
— Но, Леонид, ещё не все деньги у меня... Такой суммы нет.
— Найдёшь где взять. И не похоже, что ты товар даёшь в кредит. Хочешь, чтобы было всё хорошо, делай, как говорят. Утаишь копейку — потеряешь всё. И долго не думай, не морщи лоб — думы тебе не к лицу. А теперь — по домам. Засиделись, — Туманский встал и, не дожидаясь Вадима, вышел из ресторана.
Утя долго сидел за столом с видом человека, которому зачитали смертельный приговор. «А я думал что-то Ихметь от связи с Лёнечкой. Нет, этот сам любого разденет донага. Тут рассчитывать на выгоду не приходится. Но откуда он знает, сколько кожи и на какую сумму я взял со склада фирмы? Стоп!
Всё очень просто. Документы «Восток-Татра-сервис» наверняка уже изъяты из бухгалтерии. И цена на кожу, и её количество там указаны. Машины тоже не обойдены вниманием. Так что я лишний раз показал себя дураком, когда попытался скрыть три машины. Нет, от этого мента скрывать ничего не стоит. Но и выворачиваться наизнанку перед ним не годится. А что я выгадаю с этой же кожи? Так называемой «охране» Олега за погрузку-разгрузку заплатил, за информацию о том, как и когда лучше вывезти товар, заплатил. Машину нанимал — шофёру тоже отвалил. И теперь отдать семьдесят процентов? А что остаётся мне? Но, если не отдам, могу потерять больше. Туманский обмана не потерпит. Может и за меня взяться. Намекнул же о мебели. Значит, знает, что она должна была стоять в военном госпитале, а «нечаянно» оказалась у меня. Правда, это «нечаянно» случилось не бесплатно. Нет, с Лёнечкой нужно... Иначе и «Русь» потерять можно».
Вадиму вспомнилась картина, виденная на летней рыбалке. Чебачок или елец выпрыгивает над поверхностью воды за пролетающей букашкой. Плюхается в родную стихию, а там его поджидает щука. Она долго бьша в засаде и ждала момент, когда этот «охотничек» проявит себя и окажется в зоне её броска.
«Как же сейчас я похож на этого глупого ельца, погнавшегося за насекомым. А может, это и есть закон наступившего времени: сильный пожирает слабого? Один силён властью, другой капиталом. А если у тебя нет того или другого, ты и есть елец. А ещё недавно я чувствовал себя щукой. Смешно. Было бы смешно, если бы не было страшно».
Он встал и медленно побрёл на набережную. Долго ходил с опущенной головой, не замечая прохожих, начинающегося мелкого дождика. Настроение испорчено не на один день. Да, не таким он представлял себе итог сближения с одноклассником. Не на это надеялся. Но не бывает худа без добра — науку на будущее получил хорошую.
Произведение публиковалось в:
Приамурье-2012: литературно- художественный альманах. – Благовещенск, 2012