Саратовские страдания
Станиславу Демидову посвящается
В кабинет, где находились Станислав с Радием Степановичем, приоткрылась дверь, и в проёме возникли две совершенно одинаковые физиономии. Одинаковые ярко-рыжие вьющиеся волосы, одинаковые голубые глаза, одинаковые, словно выполненные по одному трафарету, конопушки на курносых лицах.
- 3драсьте. Извините, - проговорила одна из них.
- Здесь проходит конкурс гармонистов? Мы батю привезли.
Дверь распахнулась полностью, и на пороге вырисовались три фигуры. Две покрупнее и покруглее с уже знакомыми лицами, а третья, что посредине, имела формы угловатые и лицо пожилого чернявого мужчины.
- Проходите, присаживайтесь, - Радий Степанович, на правах хозяина кабинета, жестом указал на свободные стулья. - Конкурс проводили мы, но, к сожалению, вы немного опоздали. Отбор закончен.
- Ну вот, что я вам, оболтусам, говорил? А вы: поехали да поехали! Только деньги зря прокатал и день потерял.
- А вы откуда добирались? - поинтересовался Станислав.
- Из Сосновки, - дуэтом ответили братья.
- Им-то всё равно ехать нужно было - учатся здесь в институте. А я зачем припёрся? Только день потратил, - вновь пожалел мужчина.
- А гармонь ваша где? На чём играть собирались? - спросил Радий Степанович.
- Гармонь? Гармонь пала на поле битвы. Семейной. .. Вот видите, - обратился он к сыновьям, - и гармошки здесь нет.
- С инструментом вопрос мы решим, - сказал Радий, забыв что «отбор закончен». - Если студия не занята. .. Идёмте.
- Вот видишь, всё хорошо, а ты боялся, - подбодрил отца один из сыновей. - Не робей, батя! Пока. Нам на занятия не опоздать бы.
Студия оказалась свободна.
Радий взял стоявшую в углу на полу гармонь:
- Это один из конкурсантов временно оставил. На чужой сыграть сможете? Кстати, давайте познакомимся. Меня зовут Радием Степановичем, это - Станислав Матвеевич. А вас как?
- Иван. Иван Берёзин. Если люди на ней играют, то почему я не смогу? Что играть?
- А что можете?
- Полонез Огинского, «Танец маленьких лебедей», «Танец с саблями», «Чардаш», «Мурку». Много чего могу.
- Играйте, что самому нравится, - Радий Степанович сел за пульт.
Через пять минут мелодии то легко и нежно гладили потолок студии, то морскими волнами бились о стены, то бисером рассыпались по полу. Через двадцать в студии, несмотря на строгую табличку «Тихо! Идёт запись!», горевЕоую на двери, собрался почти весь коллектив радиокомитета.
А Иван всё играл...
Прошла весна, прошёл праздник Святой Троицы, который (как бы случайно) совпал с финалом концерта-конкурса гармонистов. Победителем слушатели радио почти единогласно назвали Ивана Берёзина из Сосновки.
По радио на всю область объявили победителя и пообегцали вручить ему новую гармонь. Но обегцать легче, чем выполнить. Не так просто в наше время найти эту самую «новую гармонь». Ни в областном, ни в ближних районных центрах её не было.
Всем корреспондентам радио дана команда: если кто-то где-то увидит инструмент, покупать немедленно. Расходы комитет возместит с процентами.
В начале осени гармонь купили!
Вручать приз победителю поехали Станислав и Радий.
На станщш Со сновка им указали улицу Полевую.
- А там, как увидите самую большую рябину -она сейчас издалека видна - там и дом Ивана Берёзина.
Нашли рябину, нашли дом. Постучались. Открыла высокая, гшотная - о каких говорят «широкая в кости» - женпщна с голубыми глазами. Из-под косынки выбивалась прядь искристых огненных волос. Одета в байковый домашний халат, поверх накинута спортивная куртка.
- Здравствуйте,-в один голос поздоровались гости. - Иван Васильевич Берёзин здесь живёт? Дома он?
- Там сидит, - махнула жешцина рукой на дверь в дом и отправилась по своим делам внутрь двора.
- А мы тут вот... - слова повисли в воздухе, не долетев даже до спины уходящей.
На такой приём расчёта не было. Минуту постояли, помялись с ноги на ногу, переглянулись и робко постучали в дверь.
- Не заперто, - послышалось из дома.
Вошли. На низенькой скамейке, с каких обычно доят коров, посреди комнаты спиной к двери, в синей майке и спортивных брюках, в клубах папиросного дыма сидел Иван Берёзин.
- Здравствуйте, Иван Васильевич, - поздоровался Радий.
- Здравствуйте, - повторил Станислав.
- Привет, привет, - не оборачиваясь, проговорил Иван.
- Мы вам приз привезли. Правда, немного с опозданием, но всё равно...
- А, это вы? - вяло, как бы не удивляясь, процедил сквозь зубы хозяин дома. Он повернулся к вошедшим, и они увидели колоритный синяк, украшавший лицо гармониста. Чуть выше лба на залысине красовалась объёмная шишка. - Что вы привезли? - встал и протянул руку для приветствия.
- Как и обещали - гармонь. Саратовская, - передал подарок Радий.
- Ну-ну, посмотрим, - Иван взял гармонь, отстегнул ремешок, сдерживавший меха, привычным движением вскинул инструмент к груди. Пробежал пальцами по кнопкам голосов и басов, потом резко взял несколько аккордов, окончательно выгнал тишину из дома. - Туговата, но ничего, разработаем. А у нас тут бои местного значения. Видите, - он указал пальцем на синяк под глазом.
- Что случилось? - участливо спросил Станислав.
- А-а, - махнул рукой Иван. - Вы присаживайтесь. Я сейчас, - и скрылся за дверью во вторую половину дома.
Вернулся, переодевшись в цветную рубаху, чёрные брюки и светло-коричневые туфли. Опять взял гармонь, сел на табурет и под тихие переборы стал повествовать:
- Был я в санатории. Двадцать четыре дня там провёл. Поправлял здоровье. Позавчера вернулся, а тут моя фурия с допросом, обидами да кулаками: «Рассказьшай, с кем связался? Чем она лучше меня? Решил семью оставить? Скатертью дорога - задерживать не будем. И как детям в глаза теперь смотреть будешь? Кобелина!» И всё такое прочее. В общем, полный концерт с музыкальным сопровождением. И не только с музыкальным, - он выразительно потрогал шишку на голове. - Понимаете, какая-то сволочь наплела ей, что я там закрутил шуры-муры с массовичкой, то есть с ответственной за культурно-массовую работу в санатории. И даже имя передали-Лариса. Но было бы не обидно, если бы что-то было на самом деле, а то... Поклёп это. Настоящий поклёп! Ничего не было! Да, просила она меня по вечерам играть на баяне, аккомпанировал желающим спеть. И всё! Но никаких Любовей, никаких романов! Попробуй теперь докажи моей, что и как было на самом деле. Эх... Пойдём во двор. Жарко и душно здесь. Душа простора просит.
- Иван Василии, мы привезли кое-что, обмыть ваш приз, - Станислав похлопал по сумке.
- Подождите, ребята, не всё сразу. Не до этого сейчас. Кровь китшт, а сердце стынет. Стратегией это не предусматривается.
Через веранду вьппли на мощённый досками двор, который от улицы отделяли высокие ворота. Сели на скамейку напротив больших, ростом достигавших высоты ворот, георгинов. Господи, каких цветов и оттенков были эти растения! От нежно-белых до розовых, красных, тёмно-фиолетовых и даже чёрных.
Над этим цветочным буйством прощальным золотом гореж листья трёх берёз.
- А сейчас я вам сыграю страдания. Гармонь саратовская, значит, и страдания будут саратовскими, - Иван удобней устроился на скамейке.
Часа два плакала-рыдала гармошка над осенью. Два часа рвала души и сердца страданием: Её плач разносился женскими причитаниями над деревней. Раненой птицей билась музыка о заплоты, падала на крыши и путалась в электрических проводах. Тоьпсие детские голоса взлетали к небесам, а потом глушились низкими всхлипами басов. Казалось, от этой бож и безысходное-ти опадут листья с деревьев, увянут цветы георгинов. И солнечные лучи уже не так щедро дарили тепло, как это дел аж до.
За это время по веранде несколько раз проходила хозяйка. Её халат мелькал то на хозяйственной части ра, то в дверном проёме дома. Потом она появилась переодетой в хороший брючный костюм, при макияже и сказала:
- Что скучаете во дворе? Идёмте чай пить. Я стол накрьша.
- Нет, в дом не пойду, - отрезал Иван, перестав играть.
- Тогда давай стол сюда перенесём, - предложила она.
- Это дело. Сейчас организуем.
Когда стол со всеми закусками перекочевал во двор, Иван Васильевич сказал:
- Теперь, ребята, доставайте, что привезли по случаю моей победы на радио.
Сели за стол.
- Первый тост предлагаю за знакомство, - поднял рюмку Иван.
- Ой, а я и не знаю: кого как зовут. Меня-Галиной Григорьевной.
Представились и Станислав с Радием.
- А теперь за приз!
Потом были тосты за победу, за русскую гармошку и песню, за детей и за любовь. После пели песни и частушки. Великое множество их знал Иван. И приличных, и не очень. А у Галины Григорьевны оказался великолепный голос.
Уходили радиокомитетчики на станцию, сопровождаемые «Прощанием славянки». Оглядываясь, они видели большую краснзто рябину, под которой на лавочке сидел гармонист, а рядом стояла и обнимала его жена.
2009
Произведение публиковалось в:
"Амур №09": литературный альманах БГПУ. – Благовещенск, 2010