Безусловная ценность «Албазинца», по ее мнению, это яркая и доступная читателю форма глубокого и сложного исторического произведения, что способствует включению «амурского текста» в общероссийский культурный контекст. Сегодня мы предлагаем вспомнить, что Алексей Воронков рассказал о романе, о жизни и о символах в ней, журналисту Ивану Ющенко.
– Алексей Алексеевич, о чем ваш роман «Албазинец»?
– Это исторический роман о начале освоения дальневосточных земель, нашем конвквистадорском движении на восток, где мы потихоньку присоединяли земли, чаще дипломатическим путём. И соседи наши с юга были не очень рады этому. Они не давали продвигаться нашим предкам, строившим по берегам пограничного Амура крепости. Первая из них, Албазин, принадлежала сначала мелкому даурскому князьку и была захвачена нашими казаками. Из этой небольшой крепости они сделали мощный форпост Российской державы. Маньчжуры много раз пытались её осадить. Роман о жизни этой крепости и людей из окрестных сел, которые были населены людьми со всей средневековой Руси. Они пришли на Амур в поисках лучшей доли, когда услышали, что есть далеко на востоке Албазин – казачья вольница, где никаких нет царских законов и указов, где люди живут по совести. Пришли землепашцы, стали сеять хлеб, стали развиваться сельское хозяйство, экономика. Росла и обороноспособность, а маньчжуры считали территорию своей, ибо, мол, все малые народы здешние – эвенки, эвены и так далее – это их народы. Кое-кого пытались вернуть силой – дауров, например. Приказывали князькам, чтобы те уводили людей вглубь Китая, вглубь Цинской империи. Наши люди – я это описываю в романе – делали экспедиции, чтобы уговорить тех вернуться, сказать: «Вы будете жить в мире, согласии под дланью белого царя, и никто вас не тронет, и вы будете равноправны».
В центре этого романа семья казака, который привез в Албазин жену и детишек из центральной части России. Он участвовал в восстании Степана Разина, опытный мудрый казак. К нему стали прислушиваться, даже выбрали атаманом. Он – мой положительный герой, вокруг которого сплотились здоровые силы. Историю его семьи я прослеживаю на протяжении примерно сорока лет 17 века.
– Главная отрицательная сила в романе – это Цинская империя или внутри русского мира тоже есть отрицательные герои?
– Это многоплановый роман. Там много сюжетных линий: и противоречия внутри государства, и геополитические противоречия я там описываю. И как работала наша дипломатия, не только воинство.
– Как вы выстраивали своё представление об эпохе, прежде чем предложить его читателю?
– Прежде чем писать роман, нужно по-настоящему врубиться в тему. А тема такова, что надо знать историю. Кое-что я знал: были журналистские исследования, когда я работал в «Амурском комсомольце», в «Амурской правде», я тогда написал об Албазине один из первых очерков. Читал и очерки своих товарищей, профессиональных писателей. Например, у Николая Ивановича Фотьева была историческая документальная повесть.
Этого материала, конечно, не могло хватить, нужно было копать глубже. И я стал искать в библиотеках, в музеях, в архиве. Тут этого материала тоже оказалось немного. Пришлось заказывать материал в зарубежных архивах, в голландских, потому что голландцы были в те времена последователями католической церкви и разъехались по всему миру в качестве миссионеров. Проникли они и в императорский дворец в Пекине. Наобещали императору многое, в частности, помочь освободить «северные земли» от русских. Они участвовали вместе с маньчжурами в походах. Были, как у нас сейчас говорят, инструкторами. В артиллерийском деле, например. Когда маньчжуры осаждали Албазин и другие поамурские крепости и остроги, которых было много, в лобовую пробить стены было трудно, и они стали их обстреливать с помощью зажигательных ядер из мортир по совету и с помощью голландцев.
Среди голландцев были и художники, они зарисовывали бои. Где бы можно было увидеть теперь схему боя? На рисунках в голландских архивах это сохранилось. Мне нужно было зримо представить себе эти подробности. В результате мои издатели в Москве – впервые книга вышла в издательстве «Вече» под названием «Здесь русский дух» – сказали, что все очень детально описано. И то же сказали мои издатели здесь, когда была подготовлена переработанная дополненная редакция. В новом издании, в частности, есть словарь малоупотребительных слов, который я составил, чтобы люди ориентировались. Потому что «куяк», например, что это? А это значит «кольчуга». Спасибо издателю Игорю Сасиму – очень профессионально он подошёл к изданию и оформил великолепно.
– А как вы в целом стилизовали язык, ведь, ясное дело, если писать на языке семнадцатого века, мы это просто не поймём?
– В общем-то, это у меня не первый опыт исторических романов. Поэтому у меня свой стиль, выработанный уже годами. Пишу разговорно и вставляю, где чувствую, что надо показать колорит, старые слова, выражения, идиомы.
– Нам известны опыты классиков исторического романа, Вальтера Скотта Александра Дюма, а в России Алексея Толстого и Юрия Германа, например...
– Да, все это я, конечно, прочёл в своё время и ориентировался и на язык, и на мнение известных людей. Глядя на них, всегда учишься.
– Кто из авторов исторических романов оказал на вас наибольшее влияние?
– Наверное, все-таки Николай Задорнов, наш дальневосточник. А любимый мой писатель – всё-таки Лев Николаевич Толстой с его мощной рукой.
– Что заставило вас взяться за эту тему?
– В пединституте работал покойный ныне профессор Борис Семенович Сапунов. Он как-то приехал ко мне на писательскую заимку на Зее – туда часто приезжали писатели, интересные люди, он приезжал к своему другу Леониду Трофимовичу Шатону (по фамилии видно – потомственный француз), и однажды мы сидели у костра, варили уху, и Борис Семенович сказал: «Я читал ваши романы, мне нравится. Не хотели бы вы написать исторический роман об албазинской эпопее?» Я ему говорю: «Да я уже писал очерк». – «Ну вот вам и карты в руки!» Пообещал помочь с материалом направить, куда нужно.
– А сами вы с Запада или здешний?
– Отец мой военным был, мама – военный хирург фронтовой. Они с Волги, из Самары. Прошли Западный фронт, и их перебросили на Дальний Восток воевать с японцами. Отец служил комендантом города Вонсан (тогда он назывался Гензан) в Корее, где они долго жили. Я в Корее был зачат и до сих пор корейские блюда люблю. По словам моей мамы: «Это потому что твой отец там всю эту остроту перепробовал». Недавно я выпустил историко-приключенческий роман «Когда зацветет сакура» с детективной шпионской линией. Можно сказать, что это по следам жизни моих родителей в Корее. Я часто обращаюсь к семейному опыту. Всегда ведь, когда пишешь, пишешь себя и свою семью, потому что кого же знаешь на свете лучше ?
– Вы встречаетесь с читателями, выезжаете на творческие встречи?
– Всегда выезжал и сейчас выезжаю. Вот был в Февральске последний раз. Дружу с библиотеками Февральска, у них есть действующая экспозиция моих произведений, они постоянно следят за творчеством моим, просят кое-что выслать. В Одноклассники, в Фейсбук, где меня находят читатели, они присылают свои отзывы.
– Что первично для писателя: интерес к языку или интерес к жизни?
– Первично знание жизни. Я начинал на радио, в самой трудной редакции, она называлась «Ударные стройки». Меня засунули туда, чтобы проверить на вшивость. Посылали на самые трудные участки трассы БАМ, на все ударные стройки. Я ездил на Зейскую ГЭС, на Бурейскую ГЭС. Эти поездки были очень интересными – знакомишься с жизнью людей. Со структурой производства, экономикой, с жизненным укладом. И все это мне пригодилось, когда я писал романы. «Хочешь стать философом, напиши роман», – сказал, кажется, французский писатель Камю. С этой точки зрения я уже двенадцать раз философ. И заканчиваю сейчас большую сагу в трёх книгах о послевоенном поколении дальневосточников, как оно рождалось и мужало. Как отцы думали, что над головами их детей навсегда будет мирное небо. Но мои герои попадают вновь на войну – и на афганскую, и на чеченскую, и даже на вьетнамскую.
– Прямых потомков албазинцев здесь, в этом краю, не осталось. Албазин был полностью стёрт с лица Земли, но что тогда он для нас?
– Да, на целых два века ушли отсюда русские люди. Но Албазин – символ. Символ продвижения русских, собирания русских земель. Ведь тогда шло собирание русских земель, чтобы сделать державу мощной. И сколько после пользовалась Россия тем, что у нас большая территория!
Источник информации:
Амур.инфо