Великий поход
На отпевание Петровича собралось великое множество народа. Казалось всё церковное подворье переполнено разномастной толпой – на пасху меньше собирается. Внутри тоже не протолкнуться, и суета какая-то не подобающая интимности момента. Не успел Генка войти как к нему сквозь толпу протиснулась Ирина, дама яркая, крупная в чёрном платочке и вся в суете.
- Гена, ты не знаешь какое у Петровича другое имя
- Другое? Литературный псевдоним, что ли?
- Гена!!! Ему при воцерковлении должны были дать другое имя, имя Станислав не подходит!
- Не знаю, - Генка пожал плечами. Сам он трижды вступал в комсомол и каждый раз под своим именем. Но Ирине говорить он этого не стал, чтобы не порушить тонкие религиозные материи. Впрочем она и так уже ушла в поисках новых имён.
Генка осмотрелся, кивнул знакомым, и вышел. Чуть в стороне от входа стояла кучка совсем уж знакомых, они организовали небольшой круг и наперебой рассказывали истории про Петровича. Он кивнул всем, и пристроился в круг. Вот это самые настоящие поминки, подумал он прислушавшись, не эти земли пухом и царства небесные, а такие простые воспоминания…
- Не помню, чтобы он с палочкой ходил, - говорил кто-то,- всегда в сопровождении…
Петрович был слепым, но очень активным – институт закончил, преподавал и был скрепом для всех, собравшихся здесь сегодня. И, с его кончиной, будут эти люди лишь бегло раскланиваться при случайных встречах. Грустно. Генка чуть было не пустил слезу и, чтобы по щекам не потекло, уставился в небо. Белоснежные облака спешили куда то в насыщенной синеве, быстро – быстро, как время во второй половине жизни, и их причудливые очертания постоянно меняли картину.
- А мы как-то рыбу делили на четыре кучки, закончили, посмотрели, вроде поровну, говорим. А Петрович заявляет, мол в третьей кучке меньше. Присмотрелись – и правда. Как определил?
- Да он и человека по шагам узнавал.
Генка тоже мог бы рассказать историю, но длинноватая, да и неуместная сейчас…
На выезде с базы рыли землю копытом два автомобиля – джип «террано» и полноприводной грузовичок-двухкабинник «тойота». Их экипажи где-то внутри звенели стеклом, спешно проверяя комплектность. С утра собирались.
- Ну, ничего, - сказал Серый, - часика через полтора на месте будем, ещё пострелять успеем. А в понедельник на работу, продержись, Гена, до понедельника. Он сел в джип, и экспедиция тронулась. Из руководства на базе остался один Генка, хотя это как сказать – тут все были какими нибудь да руководителями. Был один совсем не начальник, но он как раз по делам уехал. Генка взглянул грустно на свинцово-тяжёлое небо, плотно, без прорех окутавшее мир, вздохнул – охота пуще неволи. На вздох влажный воздух откликнулся клубами пара. В самое время на охоту! Октябрь. Перелётные уже перелетели, наверно. Трава не полегла ещё, и за фазаном особо не находишься, впрочем, это ли в охоте главное. Главное попасть за систему…
«За систему» - это та волшебная палочка, которой Петрович приманивал бизнесменов. Там, за системой, другой мир. Не наша уже по сути дела страна – туда не может так просто попасть гнусный охотинспектор, алчный ГАИшник, и хоть с чёртом не застанет там тебя ревнивая жена. Широченная пойма Амура, уходящая под воду во время разливов, не позволяла установить колючку ( Вай! Систему), по берегу, вот и появился такой заповедник для свободных людей желающих самовыражения. Бизнес валом валил, а на его деньги Петрович поддерживал ветеранов, иногда и самих пограничников. Возил по заставам поэтов, свои стихи читал. Жил за троих. Потому, что когда-то, когда ему было лет восемь, их троих, где-то под Будапештом, накрыло миной. Старшина батареи и его старший брат погибли, а он лишился зрения. Не то, чтобы одного только зрения, просто лица своего Петрович больше в зеркале не видел…
Выходные пролетели незаметно. В субботу явились партнёры с гениальным планом и бутылкой коньяка. Ещё несколько раз ходили в ближайший супермаркет, потому, что с лимоном хороша только первая бутылка. А в воскресенье Генка честно свозил семейство на рынок, а когда оно решило, что нужно посмотреть тряпьё в магазинах, упросил жену свезти его на базу, потому что контролировать. И, наступившую было на организм неприятность быстро залил чем надо под пасьянс и игру в миллионера. Понедельник встретил бодрым и отдохнувшим, провёл планёрку, побродил по рабочим местам. И нисколько не обижался на опаздывающих товарищей – знал, система засасывает.
Во вторник позвонил «совсем не начальник», позвонил прямо во время планёрки. Сказал, что отгрузил. Рефсекция будет в пятницу или в субботу, а сам он к разгрузке непременно будет. Генка пересказал присутствующим всё, велел готовиться к разгрузке. Особенно внимательно слушала бухгалтерия и завхоз.
В среду не произошло ничего, разве что в торговом отделе вывесили прайс на новую продукцию. Но тут Генкиной заслуги было на грош – передать бумажку из факса.
А вот в четверг он забеспокоился. Сильно забеспокоился. Потому, что на двух руководителей в экспедиции приходилось по водителю, и адъютант. Игорёк, которого взяли порулить не пил совсем, равно как и не охотился. Коля, штатный водитель, выпить, конечно, мо жет. До синевы, но берега знает. Валера –адъютант, личность неоднозначная, легко хмелеющая, но преданная Михе. Сам Миха обладает трезвым разумом пока не дойдёт до нужной кондиции, но и тогда за дрын и ружьё хвататься не будет. Да и сколько у них тех ружей? Три, наверно три на шестерых. Ну, из двустволки пятерых не положишь – попробуй перезарядить трясущимися руками пока не отобрали. Отпадает. А были ли патроны? У Валерки, наверняка были, но припрятанные, может даже скотчем к телу примотанные – хохол. Да не могли они стрельбу устроить!!! А что?
Генка позвонил знакомым в МЧС, не дежурному же звонить. Те сказали ожидаемо:
- Э то же за системой!
Генка узнал телефон оперативного дежурного погранотряда, попросил соединить с замполитом( такие вопросы официально не решаются). Тот сказал, что вышеуказанный товарищ в отъезде и будет после обеда. Я вас умоляю, пошлите лучше сразу и определённее чем в после обеда, пойду уже куда скажете. А то это после обеда внушает неокрепшим душам напрасную надежду. Душа у Генки вполне окрепшая, и он просто выпил. Ещё выпил, и всё смотрел-смотрел в окно. И там вдруг материализовался грузовичок, двухкабинный, белый, но в потёках радикально-коричневого цвета, а на верёвке за ним волочился угловатый «террано», на чёрных боках которого коричневое смотрелось не столь уж ярко. Генка убрал лишнее в стол, поправил галстук, одёрнул пиджак и пошёл на торжественную встречу.
- Вот, приехали, - сказал Серый, уже стоявший у джипа, мотнул головой, откашлялся, - и сразу на работу.
Второй руководитель Миха, выпрастывался из грузовичка задом и на кого- то бурдел.
- Мы в столовую,- заявил Серый, - ты, Коля, не пей, тебе ещё нас развозить.
- Та к я вторые сутки не пью!
- Ну и не пей!
- Серёга, я наверно, домой, а вас Коля развезёт.
- Если его развезёт, то как мы домой попадём?
- Да он же не пьёт!
- Если не пьёт, то как его развезёт?
- Меня пусть он домой довезёт.
- Пусть, машины в ангар поставьте.
- Я отвезу Игоря и всё поставлю, встрял Коля. Проходя мимо Генки, сказал тому тихонько, мол, достали варнаки.
- Куда Петровича дели, - спросил Генка в столовой.
- Домой отвезли, устал, - Серый снова мотнул головой, - это мы с охоты на работу, а он старый уже.
- Ну и как, - спросил Генка после первой.
- Да чтобы вас всех! Сейчас расскажу, - вспыхнул Миха
- Нормально, короче, - парировал Серый.
- Короче, короче так короче, - Миха стал говорить, - заехали мы за систему в Верхнеблаговещенске. Должны были остановиться в домике в районе Бибиково. Едем, едем, смотрю слева у реки избушка цивильная – ноги куриные из-под неё не торчат. Тормознул всех, Петровича спрашиваю, мол, эта. А тот твердит будто не она, та дальше. А Дальше – склон глинистый. Джип на широкой резине как корова на льду пируэты пишет. Я на грузовичке затащил его наверх, а там тупик и тропа к Амуру. Петрович лепечет, что по ней надо ехать, а куда? Темно уже. Решили вернуться, а куда там – джип по хлябям скользит, того гляди понтовые колёса куда затянут. Заночевали.
- Так, жиш, куда, - подтвердил Валера, фары забрызгало, а протереть некому…
- Вот так всегда – некому, некому, я бы вышел, протёр, - заявил Серый, - да я бы … всегда, всегда, вышел и протёр. А вы некому. Просто в тот раз я не мог…
Вот так и поехали, из-за системы вышли, а там я за ними. Петрович дорогу показывает, Игорёк рулит, а Серёга общим руководством занимается. Пару раз останавливались на дозаправку…Не-е-т, не машин, ты чё. Да я и думал, что как на Бибиково получится. Дорога – смерть, если пломбы в зубах, заранее заказывай место в стационаре у стоматолога. Вылетят все. От джипа пыль, колошматит как с похмелья, а тут, смотрю в зеркало, когда чуть об потолок не убило – такой каменюка из-под колеса вылетел, мама не горюй. Попали, однако, куда надо. Серёга с Петровичем пошёл поводырём, ножки у обоих на букву х заворачиваются, но не это сейчас главное – нас пропускают. Раз пропускают, два пропускают, три пропускают – вот только грузовичок не запускается. Даже не жужжит. Обошёл я его вокруг, и Валерку вокруг пустил.
- Как, спрашиваю, Валера, всё в порядке.
- Да вроде всё!
- А аккумулятор где???
Валера снова обежал автомобиль:
- Нету
Серый мирно спал за столом. Это здесь он спал, а там раздухарился, и кричал, как он в своей жизни не потерял ни одного аккумулятора, как он их берёг и лелеял…
Перебросив нужное, машину оставили на этой стороне…
- Мы на пограничной вышке спали! – ажитировал Миха.
- А, что, внизу змеи или скорпионы?
- Хереоны! У нас ни палаток, ни ковриков- на машине ехали. Те паразиты в джипе спят, а мы границу охреняем.
- Охраняем.
- Ну, до охраны не дошло. А утром на охоту.
- Я. Я зайца убил, - вдруг завопил Серый и захохотал.
- Молодец, - захлопал в ладони Гена.
- Кто… я… да заяц видел кто я! Я сел покурить, пока эти охотники зайца ловили. Да он даже не верил, что я смогу в него выстрелить – сидел и смотрел. От этих чудовищ спасался. А я выстрелил… Серый опустил голову на стол.
- Оттащи его на диван,- велел Миха Валере.
- Это только второй день, - сказал Генка.
- Почему второй? Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. И ты пойми, нет бы как-то сразу всё, так нет же – одно за другим. Пока мы оживили грузовик – купили какой- то несусветно-огромный и едва живой аккумулятор, пока вытащили из-за системы джип…
- Стоять, каурый! А джип зачем нужно было вытаскивать? Он же самоходный!
- Был, там у них за системой сельхозуголок был, типа фермеры свои трактора хранили…
- Миш, а может это те трактора, что у погранцов полосу пашут?
- Да я их и не видел, может на них герб нарисован, только наши пацаны рядом бочку увидели. Понюхали – солярка. Полные баки ведром залили. Испачкались. А машина у заставы заглохла.
- Так может быть это проверка на вшивость?
- Может проверка, может на вшивость, а может быть так, разгильдяйство. А потом говорят, что у нас трактора …ну, не очень.
- А мы причём?
- А мы не причём, едем в Шимановск за нормальным аккумулятором. Джип на верёвке. Потом домой.
- И всё равно не срастается, Миха! По срокам. Может вас инопланетяне на время похитили.
- Не может быть, - сказал Миха, - какие инопланетяне – наши – и то из-за проволоки кое как выпустили…
Иногда Генка пел пацанам песню прошлых лет:
За рулём сидел у них безрукий,
А безногий жал на тормоза
Им слепой указывал дорогу,
А дурак сигналы подавал…
Только смеялись – никто не обижался.
На поминках справа от Генки сидел поп, который отпевал, а слева отставник Альтуганыч. Он успел уже доложить, что священник этот – отставной полковник, преподаватель ДВОКУ, а тот, что пел гулким басом сын его, выпускник того же училища. И то, что в Игнатьево поп бывший майор. Хоть стой, хоть падай, но у них там, видимо, богословский факультет. (а сам – то что заканчивал?)
Полковник переводил:
- Отче наш, иже еси на небеси, - значит, отец наш на небесах живущий…
А Генка слушал и изумлялся – как непросты эти иже еси, а в жизни всё проще, быть может, старославянское стало архетипом? И нужно изжить его, чтобы тобой восхищались, хотя бы после смерти, когда перестанут завидовать. Так жить! Жить!
Произведение публиковалось в:
proza.ru