Литературные байки. Пролетели
В составе творческой группы Амурской областной филармонии поздней осенью я собрался лететь в посёлок Февральск на восточный участок БАМа к воинам-железнодорожникам. Группа подобралась сплочённая предыдущими поездками, люди бывалые. Возглавил нас главный режиссёр филармонии известный дальневосточный композитор Николай Лошманов. Кроме него были певица Лидия Агапова и заслуженный артист России тенор Валерий Побережский. Ранним утром выезжаем автобусом-экспрессом в аэропорт часа за полтора до регистрации, чтобы устранить возможность всякой случайности. Сколько раз бывало, когда махали вослед хвосту уходящего поезда, как говорится. Тому, чья жизнь наполовину состоит из командировок, понятны наши превентивные меры. Аэродромный утренний порошистый снежок не испугал нас, но опытный пилигрим Лошманов изрёк, что всякое бывает, тем более на севере, куда мы направлялись. А посему повёл нас в ресторанчик на втором этаже аэропортовского здания, чтобы скоротать время за рюмкой чая, как любил говаривать Коля. Сразу извиняюсь за некоторую фамильярность, но мы были очень дружны, вместе сочинили не одну песню. А уж сколько дорог исколесили вдвоём – и не счесть.
До рюмки ещё не дошло, но по стакану чая выпили. Тем временем объявили, что в связи с нелётной погодой наш рейс откладывается на два часа. Заказали бутылку портвейна. Сидим разговариваем. В ресторане радио работало таким образом, что шли московские передачи, но в какой-то момент диспетчер отключал Москву и делал объявление о рейсах. В тот момент Москва передавала последние известия. Когда дошло до новостей культуры, диктор к огромному нашему удовольствию сообщил, что сегодня из Благовещенска к строителям БАМа вылетела филармоническая группа. Назывались наши имена и звания. «Моя информация!» – не без некоторого присущего ему апломба доложил Лошманов. Мы чокнулись и выпили за то, чтобы небо на трассе прояснилось и открыло путь нашему самолёту. Одной бутылки нам хватило до нового объявления, что в связи с ухудшившейся погодой наш рейс откладывается на завтра.
На следующий день снова пили вначале чай, слушали синоптиков, не открывавших нам небо. Опять дошло до портвейна, тем более что Москва сообщила, что у воинов-железнодорожников работает группа (текст можете прочитать абзацем выше). Мы посмотрели на Николая с некоторым осуждением, а тот как ни в чём не бывало произнёс: «Прилетим – всё наверстаем. Я им на каждый день загнал по информушке, с названиями посёлков на трассе и воинских частей. Мне собкор ТАСС Боря Максименко помог протолкнуть рекламку нашего турне». Должен сказать, что командировка была спланирована на неделю.
Третий день лишил нас не только последних командировочных денег, отнюдь не рассчитанных на ресторанные расходы, но и остатков терпения. Погода не улучшалась. Самолёт на Февральск прочно стоял на земле. Выслушав очередные московские новости о нашей гастрольной деятельности на восточном участке БАМа, мы возвратились по домам не солоно хлебавши. Директор филармонии Геннадий Григорьевич Самарин по не зависящим от нас причинам командировку отменил, возврата денег не потребовал, удовлетворившись нашей коллективной объяснительной запиской, заверенной в аэропорту печатью и подписью самолётного начальства. На что Коля изрёк одну из своих знаменитых фраз: «Это весьма гуманно!» Вот так мы пролетели…
1962—2013
Произведение публиковалось в:
Альманах "АМУР №08". - Благовещенск: Издательство БГПУ, 2009.