Литературные байки. Водки много не бывает
В 1978 году в составе делегации Амурской писательской организации мне довелось участвовать в выездном пленуме Союза писателей России. Почти тридцать лет не было на Дальнем Востоке такого крупного литературного мероприятия. Лишь писатели-старожилы помнили, как в 1949 году приезжали к нам московские и иные знаменитости из-за уральского хребта. В основном об этом событии я знал по рассказам Олега Маслова, который как раз в том году поступил учиться в Хабаровский медицинский институт. Колоссальная память моего старшего товарища хранит массу воспоминаний о тех временах, свидетелем коих он был или о которых узнал от других. Это было подобно легенде, в которую верилось порой с трудом. Особенно пласт воспоминаний о Твардовском и его соратниках, где были и небылицы ореолом окружали фигуру создателя «Василия Тёркина».
В пору, когда я пишу эти заметки, меня подтолкнула к воспоминаниям кончина патриарха русской литературы Сергея Михалкова. Он ушёл из жизни на девяносто седьмом году. Дай Бог каждому прожить столько и так насыщенно, как это удалось сделать автору текстов двух Гимнов – СССР и России.
Так вот, Сергей Михалков тогда по должности возглавил руководство выездным пленумом Союза писателей России, самой мощной части единого тогда Союза писателей СССР. Разместили гостей в самой фешенебельной хабаровской гостинице «Интурист», из окон которой открывалась великолепная панорама Амура. Многие приехали загодя, гостеприимные хозяева зафрахтовали на сей случай теплоход и вывезли нас на рыбалку. И хотя среди писательского люда были неплохие мастера сего исконно дальневосточного способа добычи пропитания, применять своё искусство добычи «хвостов» не понадобилось. Профессиональные рыбаки-нивхи, незадолго до прибытия литераторов к писаницам Сикачи-Аляна, успели наловить сазанов, коньков, щук и сомов. Попался в сеть и царь нижнего Амура осётр, особо крупные экземпляры которого называют у нас ещё и калугой. Излишне говорить, что никого не пришлось упрашивать отведать ароматной, с дымком, ухи под стопочку-другую напитка, чьи арифметические градусы уступали главному блюду, но имели своё особое свойство, хорошо известное пишущему люду. Погуляли от души, надышались свежего речного воздуха, наговорились и напелись до хрипоты. Известное дело, за хорошо накрытым столом, и не только за письменным, инженеры человеческих душ умеют отвести вволюшку и свою собственную душеньку. Все гаечки и болтики взрослости и солидности послетали без всяких разводных ключей. Народ свою меру знал и особо вожжи не отпускал, однако к той поре, когда нас доставили на ночёвку в отель, многие, мягко говоря, подустали весьма основательно…
Наутро мы часам к десяти стали подтягиваться к зданию института физической культуры, в актовом зале которого намечалось провести заседание. Благо, от гостиницы до вуза нужно было только пересечь Амурский бульвар. Кучковались по интересам и знакомству. Перекуривали, травили байки и анекдоты. Ждали начальства. Подкатила кавалькада чёрных «Волг» с максимально обнулёнными номерными знаками. Из главной машины вышел невысокого роста, кряжистый первый секретарь Хабаровского крайкома партии Чёрный, запечатанный, несмотря на летнюю раннюю жару, в костюм цвета своей фамилии и перетянутый по крутой шее галстуком в ленинскую крапинку. Вслед за ним на свет божий появился, по частям высвобождая свою долговязую дяди Степинскую фигуру, знаменитый автор хрестоматийных стихотворений для детей и басен для взрослых, редактор сатирического киножурнала «Фитиль», создатель поэтической части Гимна страны Сергей Владимирович Михалков. Мы замерли, ожидая развития действий. Некоторые, в том числе и я, впервые видели людей столь высокого полёта. Государственное и литературное начальство объединёнными силами стало надвигаться на толпу литераторов, которую никто не догадался привести в мало-мальский порядок, хотя головы всех, как по команде, повернулись в сторону небожителей. Холодок неизвестности пробежал по моей спине: что последует дальше, какие судьбоносные слова услышу из золотых уст гигантов творческой мысли и партийной воли?
Подойдя к замершей толпе на расстояние дуэльного выстрела, вновь прибывшие чины остановились и оглядели лица. Что прочитал в глазах литературной общественности секретарь крайкома КПСС, ведомо только музе истории Клио, а вот Михалков поразил меня наповал своей фразой, вылетевшей из его уст. Неожиданно тонким петушиным голоском он вопросил соратников по литературному цеху: «Много вчера выпили, товарищи писатели?» Всего ожидал я – официального приветствия, пышной цветистости выражений, едва ли не стихотворного экспромта, но чтобы услышать вот такое простецкое и мужицкое обращение – это прозвучало как гром среди ясного неба. Повторяю – для меня, как гром. Очевидно, кое-кому доводилось слышать Михалкова не впервые в подобных ситуациях, поэтому и раздался дружный смех, который усилила ответная фраза, неожиданно произнесённая Борисом Машуком, на ту пору главой Амурской писательской организации. Борис Андреевич, заядлый охотник и рыбак, неутомимый анекдотчик и мастер меткого словца, контрастно михалковскому сиплым голосом, продымлённым у вчерашнего костра, рявкнул на весь бульвар: «Что вы, Сергей Владимирович! Разве на рыбалке водки много бывает?» Услышав подобный ответ, Михалков буквально взвизгнул от восторга: «Молодцы, дальневосточники! Теперь я окончательно спокоен за будущее русской литературы».
Прошло более тридцати лет, а на внутреннем экране памяти я вижу отчётливо и то солнечное утро, и лица людей, окружавших меня, явственно слышу фальцетик Михалкова и сиплый баритон Машука, сказавших мне главное в тот день и по сию пору: зашоренному человеку не место в литературном строю, на каком бы фланге в нём он ни находился.
1962—2013
Произведение публиковалось в:
Альманах "АМУР №08". - Благовещенск: Издательство БГПУ, 2009.