Тында, Луговая 1
Г. Кузьмину
Опять зима.
Как больно ветер жжет!
Калорий в теплотрассе не осталось.
Кружит снежинка – водяная малость,
Январь ее сурово бережет.
Мой дом в три слоя снегом занесен.
Кого он греет в эту злую стужу?
Кого, по тропке выпустив наружу,
К исходу суток поджидает он?
Колючий воздух к Тынде заскользил,
Он, словно выдох, бесконечно тяжек.
Коробочка средь девятиэтажек –
Мой старый дом…
Неужто здесь я жил!
Вот в эти двери лысенький поэт
Входил без стука, снег смахнув с ушанки,
Чай с сухарями пил и воблу шамкал,
Вина и пива не приемля, нет!
Потом мои тетрадки ворошил,
Где от стихов давно в глазах рябило,
И, варианты предлагая мило,
Он без пощады строчки потрошил.
Нацеливая свой бельмастый глаз,
Он бормотал: "Ну, накрутил, парнишка…"
В суровой правке нарождалась книжка
Без выспренностей ложных и прикрас.
По мне проехал будто тяжкий трактор,
Так ныло тело от работы той!
Он был упорен в творчестве – крутой,
Но справедливый, первый мой редактор.
Вот эта книжка, тонкая, как лист,
Что осенью с березы наземь ринул,
С названьем немудрящим "Сентябрины" –
Возьми ее, редактор-тракторист.
За ней пойдут другие, но пока
Она мне жжет замерзшие ладони.
Мы с нею нашу молодость догоним,
Мы с ней удачу схватим за бока.
…………………………..
Ну, вот и все…
О стенку головой
Колотит ветер северный колючий.
Поэт ушел и умер, невезучий,
И я стою один на Луговой.
1975 – 2003
Произведение публиковалось в:
Страница автора на Facebook