Как бить жену. Тестовые задания от Агро-прок
Вагонные разговоры — как исповедь. Однообразно стучат колеса, за окошком проплывают поля, перелески и села, съедена домашняя курица и яйца вкрутую, и остается лишь одно — поговорить с соседом по купе. Рассказывать ему можно все как на духу. Сойдешь ты потом на своей станции, а он навсегда уедет из твоей жизни, так и не узнав твоего имени.
Я же — привычка читать книги тому, наверно, причина — почему-то всегда оказываюсь в роли слушателя. И в этот раз мне попался разговорчивый попутчик — мужчина без малого лет сорока на вид, по уверенным интонациям в голосе — крепко стоящий на земле человек.
— Я вот управляю своей семьей и предприятием по «Домострою», — говорит он ни с того ни с сего.
Я поднимаю на него глаза и делаю брови домиком:
— Как это?
Он, это заметно, доволен произведенным на меня эффектом и продолжает:
— Я ведь и сам когда-то думал, что «Домострой» — средневековое мракобесие.
— А теперь так не думаете? — спрашиваю я для поддержания разговора.
— Иной раз перечитываю «Домострой» и диву даюсь — как будто это вчера для нас написано.
Там, если перевести со старославянского языка, сказано, что тратить надо соразмерно своим доходам, а не влезать в долги. Сейчас ведь как многие живут. Ипотека на квартиру, машина в кредит, у знакомых еще назанимает. А тут бац — рубль обвалился или сам попал под сокращение.
Написано, как хозяину относиться к своим слугам — награждать трудолюбивых и наказывать ленивых, быть справедливым ко всем. А сейчас, чем выше чиновник, тем больше он самодур, и вокруг него одни подхалимы.
Еще там написано, что в хозяйстве нужны учет и контроль, что надо быть экономным и бережливым даже в мелочах. Указаны сроки сева и уборки для каждой культуры. А у нас как зачастую бывает. Всходы вовремя не прокультивировали, а потом говорят, что год неурожайный. Сенажную траншею открыли и бросили гнить, а потом жалуются на низкие надои.
Я так думаю, не надо россиянам искать какую-то национальную идею, она у нас уже давно есть — это «Домострой».
Сказал когда-то очень давно один дурак, якобы в «Домострое» написано, что муж должен бить свою жену, и все за ним с той поры повторяют это, как попугаи.
— А разве там такого нет?
— Так ведь бить и воспитывать — разные понятия! — горячится мой собеседник, и неожиданно предлагает: — Хотите, расскажу вам, как я нашел свою жену?
— Отчего бы не послушать.
— Я когда из армии демобилизовался, лет десять ходил неженатым. Мы с отцом пасеку держали, карпов в пруду разводили, хлебопекарню построили. Деньжата у нас водились. Родители меня в новый дом отделили — приводи жену, детей рожайте, живите. Только не уезжай вслед за какой-нибудь городской вертихвосткой.
Сам-то я, как видишь, лицом и ростом не обижен, было мне тогда чуть за тридцать, невесты со всего района на меня засматриваются, а мне ни одна из них не по душе. Мать уж говорит: «Ни порча ли безбрачия на тебе? Надо бы к бабке-ворожейке сходить».
А напротив меня, через улицу, живет одна семья — муж, жена и сынишка малой.
Она все лето в огороде, корову утром и вечером доит, телка откармливает, курей и уток полон двор, да еще на станцию к поездам бегает, чтобы пассажирам пирожков да молока продать.
А муженек ее все за рублем длинным гоняется — то на лесозаготовки, то в старательскую артель, то на путину завербуется. Деньги вроде неплохие привозит, только потратить их с умом не умеет — накупит вещей дорогих и ненужных, остальное с дружками прогуляет. А как пропьется до рубля, с жены на бутылку тянет. Она не дает, он бьет ее смертным боем. И кричит на всю деревню: «Я научу тебя жить по «Домострою!»
Думал я, думал, что же это за учение такое изуверское? Заехал в районную библиотеку, но там этой книжки не оказалось. Через неделю библиотекарша привезла «Домострой» по моей заявке из города. Первым делом я нашел, за что и как муж может побить жену. Написано там, что битьем жену можно наказать лишь за великое и страшное ослушание и небрежение. При этом нельзя бить по уху и лицу, кулаком под сердце или пинком, чем-то деревянным или железным. А можно лишь, заголив, побить плеточкой бережно пониже спины, чтобы было больно и страшно, но без вреда для женского здоровья и без членовредительства. И чтоб соседи не видели и не слышали.
И как-то раз не вытерпело мое сердце. Когда пьяный сосед опять начал женку свою по двору с поленом гонять, пошел я к ним.
«Что ж ты, — говорю, — жену свою не бережешь? Если не любишь ее, так отдай мне».
Он в ответ: «Да забирай за бутылку!»
«Погоди, я скоро вернусь», — отвечаю.
А сам домой за деньгами, и в сельпо, покупаю ящик водки, возвращаюсь к ним, ставлю на стол.
Он аж рот от удивления открыл. А она выходит из-за перегородки с узелком и сынишкой на руках. Так и увел я ее к себе.
Потом она на развод подала, и мы с ней зарегистрировались. С сыном посложней вышло — я этому придурку, чтобы он от отцовства отказался, «тойоту» отдал.
Она мне еще двоих мальчиков народила, а я хочу и дочку — сейчас опять на сносях ходит.
— А если снова мальчик будет?
— Мальчик, так мальчик. А мы еще раз девочку попробуем. И получится у нас, как в сказке: «Четыре сыночка и лапочка дочка».
Шесть лет уже с ней живем, а я все не нарадуюсь. Я теперь все бывшее отделение совхоза к рукам прибрал — у нас агропредприятие. Так женушка моя курсы бухгалтеров закончила и ведет всю отчетность. Она мой лучший помощник и советник — во все производственные вопросы вникает, с хорошими работниками ладит, а лодырям спуску не дает.
И вот смотрю я в «Домострой» — у нас с ней все, как там написано: «Если подарит кому-то Бог жену хорошую — дороже это камня многоценного. Такой жены грех лишиться: наладит она мужу своему благополучную жизнь».
— А приходилось жену по «Домострою» наказывать? — спрашиваю я.
— Пока у нее от меня одни только благодарности. Но если провинится, ремень у меня всегда в брюках. Я ее сразу предупредил, — смеется он.
— А муж ее бывший сейчас где?
— Спалил свой дом по пьяной лавочке и куда-то уехал — так и сгинул.
Поезд замедляет ход, скрипя буферами вагонов.
— Ну, вот я и дома, — говорит мой попутчик.
Он достает из-под полки свой чемодан, смотрит в окно, и лицо его озаряется улыбкой.
— А вон и моя семья в полном составе пришла папку встречать.
Мы прощаемся, и он идет к тамбуру.
Я разглядываю стоящих на перроне полустанка. Хрупкая с русыми волосами женщина на последних неделях беременности держит на руках карапуза в ползунках, еще один, чуть постарше, ухватился мамке за подол, самый большенький тоже стоит рядом.
Глава семейства подходит к ним и начинает обнимать и целовать всех по очереди.
Я не завистливый человек, и все-таки в эти мгновенья меня посещает какое-то чувство, похожее на зависть.
Произведение публиковалось в:
"Красные соколы". Иронические повести и рассказы. Издательство "Ridero", 2016 г