Девушка с характером или дальневосточная декабристка
- Ишь ты, какая серьёзная малышка, – пробасил священник Мефодий. Он трижды окунул её в святую купель, шепча молитву. От неожиданности та вздрогнула, зажмурила глазки, скривила губки, готовая вотвот заплакать…но передумала.
- Терпеливая, с характером, – оценил священник, ласково погладив девочку по головке. – Быть тебе Анной. Ближе к Богу будешь. – Так звали бабушку Иисуса Христа.
Мефодий, довольный крещением, осторожно передал наречённую молодому отцу Андрею Зайцеву, волостному писарю Сумской волости.
Время не стоит на месте. За работой и обыденными хлопотами супруги Зайцевы не заметили, как их Анна выросла, стала невестой. Невысокая, стройная, с тёмным шоколадом пышных волос, она многих парней сводила с ума. Дед Захар, которому, как однажды заметил отец Анюты, было в обед сто лет, любил подшутить над девушкой.
- Ну, что, Нюся, выйдешь за меня замуж? – обычно спрашивал он, хитро подмигивая подслеповатыми глазами. – Соглашайся, пока другие девки не увели.
Аня в ответ обещала пожаловаться жениху, при этом загадочно улыбаясь, и лицо её покрывалось легким румянцем.
Шли годы. Девушка становилась всё краше. От женихов отбоя не было, а Аня выбрала Андрея.
Но жизнь – капризная дама. Она играет судьбами людей, проверяя каждого на прочность: одних ломает, как сухую ветку, других – напротив, закаляет, делает сильнее. Вмешалась эта дама и в судьбу Анюты Зайцевой. В один из вечеров сынок богатых соседей попытался изнасиловать девушку. На крик любимой прибежал Андрей. В ярости, не рассчитав силы, убил насильника. Парня приговорили к десяти годам тюрьмы и каторжным работам на сибирских рудниках.
Горе больно ударило Анну: всё валилось из рук. Было только одно желание – мчаться вслед за Андреем, быть рядом. Но Сибирь большая, и где тот рудник, на котором он отбывает каторгу? Да и жив ли он? Точно никто не знал.
В день празднования Яблочного Спаса дверь Зайцевых широко распахнулась и из-за шторы выглянуло счастливое лицо деда Захара. Прямо с порога он спросил главу семьи:
- Где Анюта? Я ей хорошую весть принёс, – и, не дожидаясь ответа, добавил:
- Твой тёзка, Андрюха, жив и отбывает срок не в Сибири, а на Дальнем Востоке. Есть, говорят, там станция Завитая… Далеко, где-то в тайге.
- Кто тебе об этом сказал?
Захар покряхтел, по привычке поскрёб себя за ухом и молчал.
- Да не томи душу, старый чёрт, – не зло сказала мать Ани. – Говори уже…
- Вчерась приехал Стёпка Сорокин, отбыл свой срок. Слыхали, аль нет? Вот он-то и гутарил, дескать, видел Андрейку на станции Завитая.
Анюта, услышав об этом, пулей помчалась к Сорокиным. Степан лишь подтвердил сказанное дедом Захаром, добавив, как трудно живётся людям, приехавшим на Дальний Восток в поиске счастливой доли, а уж каторжанам ещё хуже. Но это ничуть не испугало девушку. Тогда Анна Зайцева, дочь волостного писаря, не думала, что вскоре повторит подвиг женщин, которые поехали вслед за мужьями – декабристами в неведомые дали, в Сибирь, куда после восстания их мужья, женихи были сосланы царём. Это уже потом, в Завитой, её назовут декабристкой, а пока что Ане нужно было собираться в путь.
Сборы были недолгими. Через три дня восемь семей из Сумской волости собирались ехать на Дальний Восток. Вот к ним она и решила присоединиться.
- Мама, перестань плакать и раньше времени хоронить меня, – уговаривала Анюта плачущую мать. – Еду я не одна. Ты же прекрасно знаешь, что там женщины, дети… Бог даст – не пропадём.
Мать, безутешно рыдая, кивала головой, соглашаясь с дочерью. А из глаз непроизвольно лились крупные слёзы. Катились по щекам, теряясь в морщинках. Отец стоял, молча теребя свой выцветший картуз. Что он мог сказать своей любимице? Беречь себя и помнить о родителях? Так это просто слова. Было другое: шла первая мировая война. 1915 год – год крестьянских бунтов, восстаний, репрессий…. Уж он-то понимал, что могут никогда больше не встретиться. От этого сердце сжималось: то замирало, то бешено стучало, вырывая из груди непроизвольный стон. Отец знал, что Аня не отступит от своего решения, какие аргументы не приводили бы родители. С характером девушка!
Долгим был путь до затерявшейся в дальневосточной тайге станции Завитая. Ехали, а больше шли по бездорожью, стараясь держаться сопок. Что только не пережили люди: полчища слепней, комаров и мошкары, встречи с лесными зверями, потоки безжалостно хлеставших ливней, палящее солнце, под лучами которого человек, казалось, таял, обгорая до крови…. И всё-таки лес, дикий и могучий, давал утомленным путникам прохладу, ягоды, грибы и ночлег у костра. Наконец наступил день, когда измученные и совсем обессиленные сумчане и примкнувшие к ним в пути люди из центральных волостей России подошли к деревне Иннокентьевка Завитинской волости. Хлебосольные крестьяне долго расспрашивали гостей о житье-бытье на Украине, в России, о путях-дорогах, сами рассказывали о своей тяжёлой жизни. Анна слушала разговор взрослых, но её мысли постоянно улетали к Андрейке. Представляла встречу и боялась, узнает ли он в уставшей, похудевшей Ане свою весёлую, жизнерадостную Анюту?! С этой мыслью она и уснула.
…Чуть взошло солнце – заскрипели телеги, заржали отдохнувшие кони. Мат мужика, запрягавшего повозку, плач ребёнка вернули в реальность. День обещал быть жарким. Она взглянула на небо: в его синеве безмятежно плыло единственное, ослепительно белое облако, наполненное солнечным светом. Ему были совершенно безразличны хлопоты людей.
Через час колонна двинулась дальше. Ехать и идти стало легче. Здесь уже была, хотя и разбитая, но дорога. До Завитой добрались без особых проблем. Посёлок был небольшой, дворов двести.
- Здесь я буду жить. Вот только бы Андрейку встретить, – с надеждой подумала Анна.
Ей уже сказали, что каторжане работают на строительстве домов для рабочих, обслуживающих путевое хозяйство. Она почти бежала до станции. Среди серой массы рабочих сразу выделила родное лицо.
- Андрейка! Я приехала, – громко крикнула Аня. Он растерялся, не веря своим глазам, и минуту стоял без движения. Потом бросился к ней, повторяя только три слова: «Анюта! Горлинка моя!». Оказавшись в объятиях любимого, девушка разрыдалась. Это были слёзы радости. Трогательной и до безумия счастливой оказалась их долгожданная встреча.
У Анны Зайцевой началась самостоятельная взрослая жизнь. Молодым разрешили обвенчаться в церкви Святого Архангела Михаила. Местный священник Герасим, человек большого интеллекта, отличался особой добротой, вниманием к заботам людей. Узнав, что Аня имеет семилетнее образование, предложил ей стать учителем, так как в посёлке некому учить детей.
- А школа есть?- спросила девушка.
- Нет пока, – улыбнулся отец Герасим. – Всю организацию по открытию начальной школы беру на себя. Согласую с жандармско-полицейским управлением, волостной управой, поговорю с жителями, у которых есть дети. Думаю, что всё решится. Было бы кому учить. А пока, Анна Андреевна, отдыхай.
Так, в 1916 году в маленьком домике по улице Курсаковской была открыта начальная церковноприходская школа. Анна Зайцева стала её первой учительницей. Она вела все предметы, а священник преподавал Закон Божий.
Три года А. А. Зайцева была хозяйкой маленькой школы. Посёлок рос, рождались дети. Вскоре открылась семилетняя школа в доме, ранее принадлежавшем купцу Сулимову. Пришли работать ещё два учителя – Раиса Николаевна Сементовская и Пелагея Михайловна Ческидова. Это были настоящие педагоги. Героини своего времени. Их ценили и уважали.
Аня героиней себя не считала. С честью и радостью выполняла свою работу. А ещё обучала ребят из бедных семей, которые не могли платить за учёбу. Плата была натурпродуктами. На всю жизнь запомнила свою первую получку. Она состояла из полпуда муки, килограмма мяса, десяти штук яиц, трёхсот граммов сливочного масла и крынки молока. Только после Октябрьской революции учителя стали получать денежную плату – тридцать девять рублей шестнадцать копеек в месяц.
- Анюта, ты знаешь, как тебя за глаза величают ученики и их родители? – спросил Андрей. – Я сегодня собственными ушами слышал.
- Как? – испугалась Анна. – Если плохим именем, то не говори, а не то я страдать буду.
- Нет, милая, не будешь. Ты у них – «Царевна-Лебедь».
- Вот придумали, чудаки. Никакая я не лебедь, тем более не царевна, – засмущалась Анна. И на щеках её заалел румянец. Андрей подошёл к жене и нежно поцеловал…
Казалось бы, мечта двух влюбленных сбылась: они были вместе, счастливы. Живи да радуйся. Но, увы…. Началась борьба с японскими интервентами и белогвардейцами, которые огнём и кровью устанавливали карательный режим на амурской земле. В ответ создавались партизанские отряды и подпольные организации. В Завитой также была создана на станции большевистская подпольная организация, куда вошла и А. А. Зайцева. Через неё держал связь командир отряда «Черный ворон» Пётр Востряков. Её хорошо знали бойцы знаменитого на весь Дальний Восток отряда «Старика», который часто наведывался в Завитую. Анна выполняла разные поручения.
В её судьбе будет немало событий, которые пройдут через сердце этой женщины. Но главное, и прежде всего, она была – учитель.
…Учитель! Идут годы, а эта святая профессия продолжает выпускать своих учеников. У Анны Андреевны их были сотни. Это они насмерть стояли на защите Родины в годы Великой Отечественной войны. Они, их дети поднимали из руин города и сёла, строили БАМ, ГЭС, покоряли космос…. Они гордились своей огромной страной – Союзом Советских Социалистических Республик.
Сегодня, казалось бы, всё кануло в Лету. Компьютеры, электроника, робототехника в корне изменили нашу жизнь. Настали другие времена. Но! Остались школы, профессия учителя. И главное – остаётся память. Память об учителе. У каждого о своём.
И что удивительно: прошло более ста лет, а в Завитинском районе есть человек, с которым ещё вчера вспоминали о первых учителях первой школы. Татьяне Коленниковне Бойко в этом году исполнилось сто лет. Несмотря на свой солидный возраст, она уверенно перечисляла своих первых учителей, в том числе и Анну Андреевну Зайцеву, оставившую после себя яркую страницу в истории нашей малой родины – города Завитинска.
Произведение публиковалось в:
"Земли родной талант и вдохновенье": Сборник творческих работ III областного литературного конкурса / Амур. обл. науч. б-ка им. Н. Н. Муравьева-Амурского. – Благовещенск, 2020