Медведь
Однажды, много-много лет назад, далеко-далеко от больших городов, в суровой тайге, ночью, во время сильной грозы, слепящий голубой сноп огня, сорвавшись с грохочущего, беспрестанно разрываемого разрядами молний неба, угодил в вершину старого кедра. Тот вырос, на свою беду, за добрых полтысячи лет выше остальных. Густой белый дым тотчас же залил проливной дождь. А запах подгоревшей хвои и недозрелых шишек понёс над тайгой, словно сорвавшийся с цепи, ветер.
Наступило утро. В солнечном свете, прежде гордо стоявший среди себе подобных, исполин представлял унылое зрелище: обожжённая хвоя за ночь пожелтела. И зияла огромная трещина, расколовшая его на три части, заканчивалась метрах в пяти от земли.
Прошли годы. Действо, давным-давно начатое грозой, довершили время, ветер, дожди и, прочно обосновавшиеся в погибшем великане, муравьи. Стоящий среди бескрайней тайги сухой остов некогда могучего дерева, не выдержав очередного порыва ветра, сломался пополам. И с громким треском упал на растущие рядом кедры поменьше. Ломая сухие ветви и подминая под себя подлесок, рухнул, образовав собою завал из молодых деревьев и кустов, оставив лишь высокий и пустой изнутри пень, да широкую прореху в кронах деревьев. Сквозь неё с удивлением смотрели ввысь, доселе скрытые от яркого дневного света, мхи и лишайники, толстым слоем покрывающие замшелый валежник и камни, повсюду торчащие из земли.
Пень за лето высох. А живущий неподалёку молодой гималайский медведь, лишь первый год проживший самостоятельно, коротая дни перед зимней спячкой, медленно бродил среди кедров, собирая шишки, да от безделья разоряя муравейники. Накопив достаточно жира, он не лазил на деревья «по шишки», а искал себе подходящее место для берлоги. И, однажды, набрёл на то, что осталось от кедра.
Обойдя пень и задрав морду, словно оценивая находку, он вдруг шустро, несмотря на изрядное количество лишнего веса, залез на вершину высокого пня. Заглянув внутрь, словно в бочку, проворно забрался туда и принялся по-своему наводить там свои медвежьи порядки, готовя себе «постель» на зиму. Вскоре, надышавшись пыли, выбрался наружу. Осмотрелся – нет ли опасности, начал спускаться. Когда до земли оставалось метра три, он ловко спрыгнул вниз и побрёл дальше, чтобы потом вернуться сюда снова. И снова уйти, и, наконец, прийти, да остаться тут до весны.
Шли, сменяя друг друга, похожие один на другой, словно братья, дни. Ночи становились холодными. Утренний иней с каждым днём всё неохотнее исчезал под скупыми лучами осеннего солнца. Медведь уже не отходил далеко от своей, теперь готовой, берлоги и кружил тут, неподалёку.
В один из таких дней неожиданный шорох подмёрзшей опавшей листвы заставил его насторожиться. Затаиться у большого серого камня. Шорох стремительно приближался. Он точно повторял его след.
Через короткий промежуток времени из чащи стремительно появились две собаки. Медведь, приготовившись дать отпор незваным гостям, зашевелился. И, тотчас же, обнаружив себя, был атакован с двух сторон набросившимися на него с громким лаем, собаками. Звериная интуиция подсказала ему, что вместе с ними должен быть куда более страшный зверь, имя которому – человек. Осознание этого послужило толчком к бегству. И, бросившись на одну из собак, он проворно пустился наутёк вниз по склону, ломая попадавшийся на пути валежник, туда, где всё ещё бежал не скованный льдом ручей, в надежде скрыться в густых зарослях от преследовавших его свирепых животных.
Чутьё не обмануло медведя – человек давно бродил неподалёку, присматриваясь к множеству следов, повсюду оставленных медведем, и пристально осматривался по сторонам, словно ища что-то. Обратив внимание на старый пень, в котором была приготовлена берлога, он подошёл ближе и, увидев множество царапин от когтей, оставленных медведем, понял, что, наконец, нашел то, что искал.
Далёкий лай собак мало интересовал человека. Приставив к дереву ружьё, он снял с себя старенький вещмешок и, достав из него топор, принялся постукивать по своей находке, прислушиваясь к тому, как отзывается сухая древесина. Обойдя по кругу, сделал небольшую затёску, сунул топор за пояс, взял ружьё и торопливо ушёл прочь.
Прошло два дня. Вернувшийся медведь, подойдя к своей берлоге, издали заметил затёску, оставленную человеком. Осторожно подойдя ближе, шумно потянул носом воздух и, не учуяв ничего подозрительного, успокоился, убедившись, что опасности нет, а незваные гости убрались восвояси, принялся заниматься одному ему ведомыми делами. Даже не подозревая, что означает эта затёска и зачем её оставил человек.
Прошёл месяц. Окрепшие морозы сковали ручей. Выпавший снег сгладил все неровности на земле. Медведь, как и полагалось ему, спокойно спал в своей берлоге, дожидаясь весны. Всё бы ничего, но ближе к новому году чуткое ухо уловило посторонний звук. Звук приближался, и вскоре стало понятно, что визит старых знакомых – собак, которых привёл с собою всё тот же человек, всё с тем же потрёпанным вещмешком за плечами, скорее всего не сулит ничего положительного.
Понимая, что ничего хорошего не предвидится, в случае, если его обнаружат, он полностью отошёл от сна, уже тогда, когда снаружи пришедший человек начал зачем-то расчищать снег у подножия его, медведя, берлоги. Закипевшую в нём ярость оттого, что так близко находится его извечный враг, приглушала врождённая осторожность и вера в надёжность и неприступность своего убежища. Затаившись, слушал, как человек зачем-то ломает неподалеку тонкие сухие ветки. Как складывает их на расчищенное от снега место. Высокий пень-берлога внизу не имела отверстий и щелей, поэтому собаки не чуяли его запах, который выходил на пятиметровой высоте от земли и тотчас же уносился ветром.
Монотонную возню снаружи нарушил громкий удар топора в самую тонкую часть «стенки» берлоги как раз в то место, где белела затёска. Вскоре сквозь прорубленную дыру наружу стал вырываться густой медвежий дух, который тотчас же учуяли мгновенно рассвирепевшие собаки. Видимо, понимая, что таиться смысла нет, медведь глухо заворчал. И, когда человек через прорубленную дыру стал тыкать в него палкой, резко развернулся. Не то от ярости, не то с перепуга, перекусив хворостину, выглянул через прорубленное «окно» на непривычно белую зиму. Встал на задние ноги, чтобы лающие и царапающие снаружи его убежище собаки были как можно дальше от морды – его беспокоил запах собак и громкий лай.
Снаружи бесились псы, а изнутри им в ответ доносилось глухое ворчание зверя. Человек стоял немного сбоку. Чуть выше, на склоне сопки, в паре десятков метров от пня. И ждал… ждал, когда же пришедший в ярость побеспокоенный медведь, наконец-то, вылезет наружу.
Прошло десять минут, двадцать... Промёрзший металл карабина стал промораживать рукавицы, а вместе с ними и пальцы рук. Понимая, что всё это шумное мероприятие затягивается и придётся прибегнуть к крайней мере по добыче зверя, человек осторожно, прислушиваясь к возне внутри пня, направился к его подножью, где лежала заранее приготовленная, на крайний случай, куча сухих дров…
Почуяв запах дыма, медведь, ворча, по-прежнему не желая покидать убежище, полез было вверх к выходу. Но, испугавшись чего-то, спустился вниз. В панике закружился волчком. Дым густым потоком пополз сквозь прорубленное человеком отверстие внутрь, увлекая за собою искры, которые в сухой подстилке тотчас же начинали тлеть. В это время смолянистый пень вспыхнул снаружи ярким огнём. Медлить было нельзя! Понимая это, медведь, рыча и задыхаясь от дыма, полез к выходу. Обжёг лапы о горящую кромку пня и, попросту, выпал с пятиметровой высоты. И, не обращая внимания на собак, бросился бежать, сам не зная куда.
…Маленькая, весившая всего тринадцать грамм пуля, выпущенная из карабина, вкупе с огромной скоростью, нанесла страшный обездвиживающий удар, который свалил ничего не понимающего зверя с ног. Тотчас же в загривок вцепилась собака, вторая тем временем, сатанея от злости, лезла к морде. В какое-то мгновение полные ненависти и злобы глаза двух давних врагов встретились.
Чудовищная сила и молниеносная реакция, которой природа щедро одарила дикого зверя, позволила ему, несмотря на страшную рану, сделать короткий прыжок вперёд, подмяв под себя собаку, которая стояла на пути к главному врагу-человеку. Один прыжок, второй, третий! Он уже отчётливо видел лицо человека. Его взгляд, смотрящий на него сквозь прорезь прицельной планки и маленькую бездонную чёрную точку на срезе ствола. Точку, которая, на самом деле, была не точкой, а смертоносным отверстием, сквозь которое, в следующее мгновение, вылетит очередная чёртова дюжина проклятых граммов свинца, закованного в медную оболочку, сопровождаемая синеватым едким дымом пороховой гари. И только потом, разрывая морозный воздух, грохнет выстрел.
А за мгновение до этого медведь бежал, бежал с единственной целью – наказать обидчика. Как за мгновение до этого наказал собаку, которая, словно порванная окровавленная рукавица осталась лежать позади него в снегу. Оставалось всего каких-то полтора десятка метров до цели. Он впервые в жизни так близко смотрел на человека и не испытывал страха. И в это мгновение человек нажал на курок…
Искорёженная пуля, пробив зверя навылет, срубила попавшуюся на пути тонкую ветку и пронзительно завыла, улетая прочь, словно сожалея о содеянном.
Передние лапы медведя подогнулись. И он, зарывшись лобастой головой в снег, громко заревел не то от боли, не то от бессилия! Хриплый предсмертный рёв был похож на рёв разъярённого домашнего быка. Вторая пуля, улетая, забрала с собою жизнь могучего зверя. Он уже не слышал лай единственной уцелевшей собаки. Не чувствовал как она во второй раз, набросившись, рвала ему спину. Не видел, как позади него, словно гигантский факел, догорал пень огромного кедра, который несколько столетий щедро кормил многочисленных лесных обитателей своими орехами, который, даже после своей гибели, заботливо служил надёжным пристанищем сперва муравьям, а потом и ему, медведю, лежащему теперь, обагряя девственно чистый снег своей кровью.
Человек, а был это не кто иной, как охотник-промысловик, зверобой местной заготконторы – Коломейцев Анатолий Фёдорович, обойдя зверя, подошёл к растерзанной собаке, присыпал её снегом и, сметя рукавицами снег со сломанной упавшим кедром ели, сел, положив карабин на колени так, чтобы на приклад можно было положить листок бумаги. Отогрев дыханием замерзшую шариковую ручку, принялся, загрубевшими от мороза пальцами, заполнять третью из пяти, выданных ему в этом сезоне заготконторой, плановую путёвку на добычу медведя…
Произведение публиковалось в:
"NEOнлайн". Альманах-газета #МАЛО_БЛГ. - #4(13), апрель 2022