Амурские байки. Дом-путешественник
В одно из верхнеамурских сел прибыли из области землеустроители. Так как в деревне ни гостиницы, ни общежития не имелось, их определили на постой к старику Глызину в высокий бревенчатый дом, стоящий в третьей линии вытянувшихся вдоль Амура улиц.
В свои семьдесят с лишком лет квартирный хозяин выглядел браво и молодцевато, а вот жена явно от него приотстала, прежде мужа съежилась и усохла. Жалея супругу, старик многие домашние работы перевел на себя, и хозяйство их, ведомое мужскою рукой, держалось в умеренно-скромных пределах, впрочем, достаточных для двоих. Из тех же соображений разумной экономии дом изнутри был окрашен масляной краской и дважды в год мылся с мыльною пеной, отчего казался, если не очень уютным, то вполне опрятным.
Старик истопил для постояльцев баню, напоил чаем из самовара, когда отправлял спать, пожелал почему-то не «приятного сна», а «приятного плаванья». Постояльцы решили, что хозяин в силу возраста спутал понятия.
Утром, за завтраком, старик хитровато спросил у жильцов, что снилось им ночью. И тут выяснилось, что всем троим снился один и тот же сон. Каждый из них плыл по бурной реке, причем не в лодке, не на корабле и даже не на плоту, а в доме. Мимо проносились смытые водой деревья, коряги, бревна, остатки разметанных плотов, деревянная утварь и мебель, другие дома. Водяная гладь коробилась, вспучивалась, закручивалась воронкой, пенилась и мчалась с неудержимой силой. Жутковато было видеть себя посреди бушующей стихии. Но дом мерно покачивается, баюкает и будто бы успокаивает: «Не бойся, не выдам». И целую ночь такого ошеломительного плаванья.
- Это он еще бережно с вами, - сказал старик Глызин. – Иных за ночь так укачает, что у них потом целый день кишки выворачивает. Всякому свежему человеку он о своем путешествии рассказывает. И нам, старым, иногда напомнит, только держись. Мне так за то, что я его в первой улице, близко от воды поставил. В наводнение его сорвало и по реке утащило. Мы с хозяйкою и детьми без крова остались. Ну, думаю, другой придется строить. А тут вода спала, мужики с низу приплыли, говорят, видели мой дом, на берег его вынесло. Место указали. Поехал я глянуть: стоит мой дом целехонький, как и был. Ну и крепок же! Лет за семь до наводнения бригадой его срубили. Видимо, так удачно, что стихию переборол, ни одного угла не перекосило. С неделю я возле него провозился, к перевозке готовил. Назад трактором тащили. И уже не в первую улицу, где стоял, на третью заволокли. Ничего, он и перевозку выдержал. Я под него фундамент подвел – и все дела.
А из кряжей, что мне на ремонт дома выписали, я баньку срубил. Мылись – видели, какие мощные у нее стены. Дом, пока я жив и силы есть, в аккурате держу. Он не должен на меня обижаться. Фундамент под ним высокий. Это, чтоб реку видеть и крепко стоять. На многие поколения хватит. Мы с женой старые стали, иной раз болеем, но бессонницей никогда не страдаем. Дом, как малых детей, нас баюкает. И вы, сколько у нас проживете, столько крепко спать будете. А после вспоминать станете, как в доме по реке плавали, и будет это вам за правду казаться.
Декабрь 2002 года
|