01 - Бои. Сёмкина находка
Несколько дней назад за деревней, там, где большак ныряет в овраг, фашистские самолеты настигли отступающую колонну красноармейцев и принялись её бомбить. Красноармейцы рассыпались по оврагу и по полю. Открыли по стервятникам огонь из винтовок и пулеметов. Одного подбили. Он загорелся, и дымя, скрылся за горизонтом.
Громовой шквал боя упрямо накатывался на деревню, загоняя всё живое в укрытие. Дребезжали в окнах стёкла. Одна из бомб разорвалась недалеко от околицы. В крайних хатах вылетели все стёкла, а с одной даже сорвало соломенную крышу.
Когда у оврага взорвалась первая бомба, Сёмка Архипов кинулся было к тополю, который рос позади дома. Хотел забраться на самую верхушку и посмотреть, что делается возле оврага. Но мать разгадала его намерение, сердито вернула обратно и для острастки ещё стукнула по затылку.
Спустились в погреб. Мать молчала, баюкая на руках маленькую Нюську, настороженно вслушиваясь в шум боя. Сёмке на месте не сиделось. Он кинулся по лестнице к крышке, приподнял её и – дневной свет неудержимо ворвался в погреб. Мать устало повернула голову:
– Уйди, ради бога, оттуда. Уйди!
Сёмка нехотя спустился на холодный земляной пол.
Вообще Сёмке крепко не повезло. Война идёт четыре месяца, фашисты почти добрались до деревни, а Сёмка всё сидит дома. Когда ушёл на войну отец, Сёмка тоже собрался бежать на фронт: «Тятьке помогать буду, чтобы скорее проклятых фашистов прогнать». Главное, не мог подобрать товарища. Петька Куликов, закадычный друг, поначалу вроде согласился бежать. Но когда надо было отправляться в путь, отказался: нету, мол, оружия. А без него, ясно, на фронте делать нечего. Но тут Петьке повезло. Какой то командир, который останавливался на постой у Куликовых, подарил ему настоящий револьвер! Правда, барабан у револьвера не крутился, но его можно наладить. Теперь то Сёмка посчитал, что настал самый подходящий момент бежать на фронт. Петька же, наклонив голову, промямлил:
– У меня мамка больная...
Тогда Сёмка решил, что Петька просто трус. Поругался с ним и хотел поколотить, но раздумал. У Петьки есть револьвер. Раз сам на фронт не идёт, может, отдаст его Сёмке. А поколотишь – дело испортишь.
Но мямля Петька ни за какие посулы револьвера не отдавал. Сёмка предлагал ему даже своего любимого щенка Шарика. Петька всё равно упрямо мотал головой:
– Не дам. Хитрый какой!
Тут уж Сёмка не выдержал, стукнул приятеля по голове. Петька только зло показал кукиш:
– На ко, выкуси!
И пустился наутёк...
Было это две недели назад. Сейчас Сёмка сидел в погребе и прислушивался к глухому гулу боя – взрывам и трескотне пулемётов, косился на мать. Тоже, не разрешила посмотреть. Кто его на тополе то увидел бы?
Но вот всё стихло. Архиповы выбрались из погреба и чуть не ослепли от солнца. Однако холодно было. С тополя падали почерневшие листья. Березнячок за околицей покрылся желтизной. Осень...
– От дома ни на шаг, – строго предупредила мать. – Не ровен час... Слышишь, что говорю?
– Слышу, – отозвался Сёмка, посматривая в ту сторону, где недавно кипел бой. Мать скрылась в избе, неся на руках спящую Нюську. Сёмка бесцельно послонялся по двору и – решился. Воровато поглядев на окна: не следит ли мать, перелез через плетень и пустился бежать по огороду. Направление держал к оврагу.
Вернулся часа через два, неся винтовку без штыка с разбитым прикладом. Карман оттягивала ручная граната. Винтовку поставил за дверь в сенках, а гранату спрятал под ступенькой крыльца.
Сёмка был доволен. Пусть Петька задаётся. Подумаешь – револьвер да ещё сломанный. У него вот теперь граната и винтовка есть, а в магазинной коробке пять настоящих патронов!
Мать, обнаружив винтовку, всплеснула руками:
– Очумел, окаянный? Сию же минуту выкинь! Кому говорю?
Добывал, добывал, а тут – выкинь? Нет! Спрятал винтовку на чердак. Мать и не заметила. Туда же перенёс и гранату.
Лазил на чердак Сёмка и раньше, но никогда не замечал, что тут так хорошо. В слуховое окно можно наблюдать. Видно главную улицу деревни, по которой пролегал большак, – всё как на ладони. А вон правление колхоза – продолговатый, из красного кирпича дом. Сейчас там никого: кто эвакуировался, кто на фронт ушёл. Только заглядывает иногда дед Кузьмич, колхозный сторож.
К Петьке Сёмка идти не хотел. Надо – сам придёт. Тоже, друг называется, револьвера пожалел. Попроси Петька винтовку – Сёмка отдал бы... А что? Подумал бы, конечно... Всё же винтовка – это не наган...
Сёмка стал частенько забираться на чердак. Играл винтовкой. А то ложился на живот у слухового окна и смотрел на большак – кто пройдёт, кто проедет. Интересно!
Однажды утром, как обычно, Сёмка забрался на чердак, проверил, на месте ли винтовка, и лёг на живот у окна. День выдался хмурый, ветреный. Уже октябрь наступил, на тополе не осталось ни листика. На западе канонада становилась с каждым днём слышней и слышней. Мать сказала, что немцы близко и, наверно, скоро придут в деревню. Когда сын забирался на чердак, она была спокойна. Пусть сидит, коли нравится. Всё лучше, чем будет носиться по улице.
Сёмка увидел, как в правление вошёл Кузьмич. По дороге пробежала чёрная собака. Тётка Агафониха за водой к колодцу пошла. И всё чего то оглядывалась по сторонам. Проковылял на своей деревянной ноге Петькин отец, зашёл к Филоновым. Оттуда вернулся с пилой. «Дрова хотят пилить», – подумал Сёмка.
Поглядел вправо за околицу и увидел красноармейцев. Подвинулся ближе к окну. Сосчитал: пятеро. Пятого несли на носилках. Шли медленно, устало, качаясь словно от ветра.
Вот красноармейцы поравнялись с правлением. Тут вышел Кузьмич, позвал их. Они повернули к крыльцу, с трудом поднялись по ступенькам. Им суетливо помогал Кузьмич. Все скрылись в доме. Побежать бы сейчас туда! Эх, нет. Мать дома, увидит. А проситься всё равно бесполезно – не отпустит. Стал смотреть дальше. Из правления вышел Кузьмич, заспешил к хате Агафоннхи. Постучал в окно. Выглянула хозяйка. Сказал ей что то и направился к следующей хате. Вскоре на большаке показалась Агафониха с крынкой молока и караваем хлеба. Заторопилась к правлению. Всё понятно.
Сёмку позвала мать. Когда вернулся и выглянул в окошко, на большаке и у правления было безлюдно. Вдруг послышался гул моторов. Самолёты, что ли? Но глянул за околицу – и обомлел. Немцы!.. По большаку к деревне мчались неуклюжие тупорылые автомобили. В кузовах сидели солдаты в чёрных касках. Одна, две, три, четыре машины. Много! Сёмка сбился со счёта.
Они ворвались в деревню на полной скорости. Головная резко остановилась, затормозили и другие. Весь большак от одного конца деревни до другого заполнили тупорылые машины. Из кабин повыскакивали офицеры в высоких фуражках и стали прохаживаться взад вперёд, разминая ноги. Солдатам вылезать, как видно, не разрешили.
Офицер из предпоследней машины махнул рукой солдату, сидевшему возле кабины с краю. Тот спрыгнул на землю, и они вместе с офицером направились к правлению. Сердце у Сёмки сжалось: что теперь будет? На крыльце появился Кузьмич, загородил вход и стал что то торопливо говорить офицеру. Видимо, клялся, что там никого нет: перекрестился, призывая в свидетели бога. Офицер грубо оттолкнул старика, пнул дверь и вошёл. За ним автоматчик. Сёмка зажмурился: всё пропало. Кузьмич завернул за угол правления и скрылся в саду, что рос сразу же за правлением.
Офицер не возвращался. Но стрельбы не было. Сёмка с надеждой подумал, что красноармейцы успели уйти. В голове колонны подали команду. Офицера с автоматчиком всё не было. С предпоследней машины спрыгнули два солдата и побежали к правлению. Сёмка снова замер. Автоматчики скрылись в дверях. И тоже задержались. Колонна тронулась в путь. Остались только две последние машины. Немцы забеспокоились, посыпались из кузовов словно зелёный горох. Автоматы приладили на животе дулами вперёд и всей оравой двинулись к зданию.
Звонко лопнули в окнах стёкла, наружу высунулись дула трёх автоматов и винтовки. Началась бешеная стрельба. Немцы тоже открыли огонь. Некоторые кинулись в обход.
Один офицер, размахивая наганом, бросился вперёд, зовя за собой солдат. Пуля тут же настигла его и он, неловко перегнувшись, ткнулся головой о землю.
– Ага! – заорал Сёмка. – Получил!
В это время вернулись в деревню те машины, которые уехали вперёд. Солдаты прыгали из кузовов сходу и бежали туда, где гремела стрельба.
– Гады! – шептал Сёмка. – Гады!
Вскоре правление замолчало...
Сёмка заплакал.
– Ну, погодите, – всхлипывал он, – мы вам ещё покажем!
Немцы торопились. Подобрав своих убитых, укатили на восток, не тронув жителей и оставив в целости деревню.
Вечером дед Кузьмич постучался к Архиповым. Сёмка ещё не спал и слышал, как тот сказал:
– Ты, Катерина, давай к правлению. Похоронить героев то надо...
ДАЛЕЕ:
Сёмкина находка. 02 - Находка
Сёмкина находка. 03 - Разговор
Сёмкина находка. 04 - Фашисты
Сёмкина находка. 05 - Подводник
Сёмкина находка. 06 - В Озёрках
Произведение публиковалось в:
"Сёмкина находка". Сборник рассказов. - Челябинск, Челябинское книжное издательство, 1962 г.